Жених из позапрошлого века (СИ) - Октябрьская Оксана

Серафим, неизвестно когда пришедший в себя, залез к ней на руки и стал требовать ласки и внимания. Она зарылась носом в шелковистую шёрстку, прижав к себе тёплое, уютно мурчащее, тельце.

Ложась спать Майя постоянно думала о парне. Уже засыпая, позвала его, надеясь увидеть во сне. И он пришёл. Вернее, она к нему пришла…

Ей приснился зеркальный коридор, мрачный и пугающий своим холодом и неживым блеском. Место было жуткое, самое оно, чтобы умом тронуться! Непонятно откуда льющийся голубоватый свет, блики, слепящие глаза, кругом тысячи отражений, отчего голова идёт кругом, куда всё это тянется не ясно, а вокруг тишина, давящая, бесконечная… Даже недолго тут побыть, и то уже проклятье, а парень больше полутора веков это терпит… Ну и козёл же был его папаша! Окажись она в этой ловушке одна, уже бы визжала от ужаса и безысходности, кидаясь на стены.

Утешало то, что они с молодым человеком были там вдвоём! На сей раз множество отражений говорило, что это её тело, а не рыженькой незнакомки. Юноша был, как обычно, печален, но смотрел с такой теплотой и обожанием, что сердце стало биться чаще. За всю её жизнь ни один мужчина так на неё не смотрел… Но девушка одёрнула себя, запретив воображению рисовать романтические этюды, всё логично, столько времени он пробыл один, и наконец-то гостья пришла! Обрадуешься тут!

— Скажи мне, кто ты? Чем я могу тебе помочь? — Майя постаралась говорить мягко, чтобы он понял, что она не любопытствует, а действительно сопереживает его ситуации.

— Я не могу, прости, — он обречённо развёл руками и тяжко вздохнул, — ты сама должна захотеть и решить эту головоломку. Понимаешь, ты уже всё знаешь, все ниточки в руках держишь, но только вспомнив, поймёшь, что сделать, чтобы мне помочь. Только так можно снять проклятие.

— Но что именно вспоминать? Хоть намекни! Ты же из другого века, я тебя даже не знаю, как я вообще могла что-то забыть? — Майя была в отчаянии.

Молодой человек вздохнул, неуверенно посмотрел на неё, видимо, что-то для себя решая, потом подошёл ближе и осторожно взял её руку. Кожа его оказалась прохладной, но словно живой, настоящей, все шероховатости и линии на ладони чувствовались. Будто это и не сон вовсе, а он не призрак, а реальный молодой мужчина. Майя удивлённо подняла глаза, и потерялась в золотистых глубинах его взгляда. Очень медленно он сделал к ней шаг, оказавшись совсем близко, склонился и мягко коснулся губами чуть приоткрытых губ девушки. Неожиданно для самой себя она потянулась к нему, прикрыла глаза и ответила на поцелуй, робко тронув кончиками пальцев гладкую, выбритую щёку.

Голова закружилась, вышвыривая прочь все мысли, в груди что-то защемило, мешая дышать, и между Майей и незнакомцем словно пробежал лёгкий разряд тока… Ей захотелось обнять парня, и больше не отпускать никогда. Появилась необъяснимая уверенность, что она нашла нечто такое родное, без чего просто не могла быть счастлива…

Но, когда Майя открыла глаза, вокруг был только полумрак комнаты. В тишине едва слышались завывания ветра на улице, а рядом мирно посапывал, раскинувшийся звёздочкой, спящий Серафим. Похоже, это был и не сон вовсе, может духи каким-то образом перенесли её в странную темницу к печальному узнику? Потому что она точно не проснулась, а как бы пришла в себя, как после обморока.

С той ночи в душе девушки поселилось какое-то ощущение утраты, которую нечем восполнить… Вроде ничего не изменилось, но всё время чего-то не хватало, и было очень пусто, грустно и горько. 

ГЛАВА 5

Духи совсем перестали появляться. Майя насмешливо думала, что её разговор с пленником зеркального коридора очень сильно посадил их батарейки, раз подзарядка столько времени отнимает. Но как бы девушка ни храбрилась, как бы ни уговаривала себя, что всё хорошо, она отчётливо понимала, что скучает по заботливому Прокопию, капризному нарциссу Мариусу, и даже по язве-Фёдору!.. И всё время думает о загадочном юноше, который рассказал ей историю своей жизни и смерти, и даже поцеловал, но почему-то никак не может имя своё назвать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что нужно вспомнить? Почему только она может ему помочь? А главное, как?.. И зачем, чёрт побери, он её поцеловал? Не свою юную невесту, а именно её, Майю! Этот поцелуй, мужской взгляд, полный затаённых чувств и желаний, бередили душу, путали мысли и никак не способствовали душевному покою.

Несколько раз Майя пыталась позвать духов, но ответом ей была тишина. Она даже водку купила, в надежде, что это соблазнит домового! Но всё было напрасно. Молодой человек тоже не появлялся. Она звала его, каждый вечер ложилась спать с надеждой на встречу во сне, но утром просыпалась с тоской в сердце.

Девушка уже стала сомневаться, а не придумала ли она всё это? Мало ли какие шутки может шутить с нами подсознание? Или может, у неё было временное помутнение рассудка, а теперь она снова стала адекватной?

В один из выходных дней она проснулась очень рано, ещё и четырёх утра не было. Какое-то смутное предчувствие мучило и терзало. Она ходила из угла в угол по комнате, закутавшись в одеяло, думала обо всём сразу, и одновременно ни о чём… Взгляд её упал на зеркало, и Майя замерла. Поверхность его клубилась тёмной дымкой, и девушка боялась даже дышать, чтобы не спугнуть призрака. Сердце бешено колотилось о рёбра в предвкушении встречи… Но ничего не случилось. Спустя какое-то время всё исчезло, зеркало снова было просто зеркалом. Майя упала на стул, и разрыдалась, сама не понимая причины своих слёз. Словно порушилась какая-то надежда, рассыпалась на кусочки мечта, оставив после себя горстку осколков.

Утром она поехала к знахарке. Не планируя, не настраиваясь, просто собралась и поехала. На улице был трескучий мороз и гололёд. К прогулке погодка не располагала совсем. Но разве что-то способно остановить женщину, если она для себя всё решила?

Когда Майя добралась до жилища эзотерички, в дверь можно было и не стучать. Её трясло от холода, а зубы так громко отбивали задорные испанские ритмы, что, кажется, слышала вся округа. И вполне могла бы танцевать под этот аккомпанемент!

Авдотья Генриховна снова изволили быть не в духе-с. Однако, яркий фиолетовый джемпер и маникюр цвета насыщенной фуксии говорили о том, что, несмотря на все трудности знахарского бытия, она старается жить радостно и позитивно.

Тётка мрачно рассматривала незваную гостью, раздумывая стоит ли пускать её на порог. Но всё же, найдя на дне своей глубокой, ранимой души изрядную долю человеколюбия, сжалилась.

— Консультация две тысячи рублей! — гостеприимно выдавила она сквозь зубы, сжимающие папиросу.

Майя только кивнула, мечтая о тепле, и надеясь на кружку горячего чая. Когда же получила в руки эту самую вожделенную кружку дешёвого пакетированного пойла, и даже без сахара, сложила стоимость дороги в оба конца, и стоимость консультации, и подумала, что такого дорогущего чая она ещё не пивала! Знатный напиток, по всему видать! Девушка горько усмехнулась, но к счастью, знахарка прикуривала очередную папиросину, и ничего не заметила.

— Ну? Чего притащилась? — оккультистка деловито перешла к выявлению потребностей клиентки.

— Вопросы у меня есть, — неуверенно пробормотала девушка.

— Ну спрашивай, не век же мне с тобой тут чаи распивать! Других дел полно! Шастаете тут все, никакой жизни от вас нет!

— От кого? — не поняла Майя.

— Да от вас! От клиентов! — последнее слово тётка выплюнула с особым остервенением.

Майе очень захотелось полюбопытствовать, как мадам собирается жить без клиентов, но она благоразумно не стала обижать радушную хозяйку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я, знаешь ли, мизантроп! — выпуская вонючий дым, и оттопырив пальчик на держащей папиросу руке, томно и доверительно сообщила мадам Загульная. — Век бы никого не видала! Бесят людишки. А работать-то надо. Дар, знаешь ли, абы кому не даётся. Только избранным! А раз дано, так приходится вот, помогать всяким… Окружающие думают, это лёгкий заработок, не пыльный… Да что они знают! Мещане! Глупцы и снобы! И жмоты к тому же, кто-то им сказал, что знахарка должна работать бесплатно. Ага! Халявщики чёртовы, сами-то пахать за “спасибо” не стали бы, а я, значит, им обязана! И вот как тут не стать человеконенавистницей? Каждый приходит и считает, что я ему что-то там должна…