Охота в параллельных мирах - Иван Франке

— Ворчун! — позвал вдруг Владислав. — Смотри-ка, гаргонид начинает тонуть. Как ты думаешь, что на него так действует, сила тяжести или температура? — Он взглянул на датчик температуры. — Ого! Уже сорок два градуса по Цельсию! Ничего удивительного, что наш дружок чувствует себя неуютно.

— Вообще-то при такой температуре, — вставил андроид, — гаргониды впадают в спячку, но здесь, я надеюсь, он сварится раньше.

Вскоре крейсер перестал предпринимать попытки развернуться. Температура перевалила за 60Њ С и гаргонид в пробирке опустился на дно. Человек, обливаясь потом, повернулся к неподвижно замеревшему роботу.

— Ворчун, не знаю как насчет температуры, но мне кажется, что сила тяжести раздавит нас раньше.

Ты смотрел какая сейчас гравитация?

— Почти четыре "же", — невозмутимо отозвался тот. — Шансов у нас, честно говоря, немного, но два часа еще есть. Если за это время не оторвемся от крейсера, то «Ирга» не сможет преодолеть силу тяжести и нам останется еще два-три часа вариться в собственном соку, пока энергоблоки не взорвутся. Одна надежда, что на крейсере немного потеплее. — Он кивнул на пробирку, в которой маленькая горошинка гаргонида расползлась по дну зеленоватой кляксой.

— Надо попробовать, — Владислав, с трудом преодолевая навалившуюся тяжесть, сел в кресло пилота. — Крейсер больше не пытался повернуть, — продолжал он вслух рассуждать. — Скорей всего наши "друзья пиявочки" уже не дышат, точнее, не в состоянии что-либо предпринять. Значит, они уже не контролируют корабль. Слушай! — вдруг оживился Владислав. — А ты не пробовал вмешаться в их борткомпьютер и отключить захваты?

— Не получается, — Ворчун мотнул головой. — Я все это время только и делаю, что пробую влезть в борткомпьютер крейсера, но безрезультатно. Температура на борту "Синей птицы" по моим прикидкам на двадцать-тридцать градусов выше, а это значит, что гаргониды либо варятся, либо уже сварились в этом «котелке». Электроника расчитана на работу в диапазоне от минус двухсот семидесяти градусов цельсия до плюс ста десяти градусов, и если я прав, то скоро дойдет до критической отметки. А когда это произойдет, должны отключиться энергозахваты. Правда…, - он замялся.

— В чем дело? — требовательно спросил Раденко. — Выкладывай, не томи.

— Двигатели вместе со сброшенным топливным блоком пройдут вразнос и взорвутся примерно через три-четыре секунды. Если мы в это время будем рядом, от нас тоже ничего не останется.

— Да уж, буркнул агент, — спасибо, успокоил. Знаешь что, — добавил он помолчав, — включай двигатели на малую и когда захваты ослабнут, борткомпьютер включит максимальную тягу…

— Наш борткомпьютер уже ничего не включит, — охладил его пыл Ворчун. — Не знаю, чего они там на борту "Синей птицы" сделали, но он внезапно получил команду на пошаговое повышение напряжения и благополучно сгорел. "Покончил жизнь самоубийством", так сказать. Вот мне и приходилось все манипуляции проводить вручную. Можно попробовать подключить меня напрямую. Я ведь в прошлом тоже борткомпьютер, — андроид криво усмехнулся. — Другого выхода, похоже, все равно нет.

Он протянул Владиславу иглу электронного ключа.

— Поторопись, у нас и так осталось слишком мало времени.

Владислав, с трудом шевеля руками, при помощи ключа открыл черепную коробку андроида. Руки, то ли от волнения, то ли от все увеличивающейся нагрузки, предательски дрожали.

При нормальном тяготении на всю операцию ему потребовалось бы от силы пятнадцать минут, но сейчас пот ручьям стекал по спине и липкие от пота руки чуть не выронили электронный мозг, когда он осторожно извлек его наружу. Бросив взгляд из под тяжелых век на шкалу термометра, Владислав отметил про себя семьдесят девять градусов цельсия и пять с половиной «же». Мысли в голове путались, лишь одна всплывала с каждым ударом пульса.

— Успеть.

У него уже темнело в глазах, когда он соединял клеммы проводов. Жадно хватая ртом раскаленный воздух, он откинулся в кресле и закрыл глаза. Свинцовая тяжесть давила с неимоверной силой, не давая даже сделать вдох полной грудью. Внезапно Владислав почувствовал, что что-то изменилось, подключенный на место сгоревшего борткомпьютера, Ворчун активировал антигравы, встроенные в антиперегрузочные кресла.

— Кажется получилось, — мелькнуло у него в голове, когда «Ирга» внезапно отделилась от громады падающего на звезду крейсера.

— Держись, кэп, — предупредил Ворчун и дал полную тягу.

"Ирга" прыгнула в сторону, пытаясь вырваться из цепких объятий светила, жадно протягивающих свои протуберанцы к маленькой пылинке корабля, отчаянно борющегося за свое существование. Владислав чувствовал дрожь, пробегающую по кораблю волна за волной.

Через силу скосив глаза на пульт управления, он успел заметить лишь, что датчик гравитации показывает на пять и девяносто восемь сотых «же». В этот момент беззвучная вспышка на миг затмила приглушенный светофильтрами свет звезды, и "Синяя птица" исчезла во всплеске света.

— Держись кэп! — человеку показалось, что он услышал голос Ворчуна…

— Кэп, ты меня слышишь? — голос борткомпьютера доносился до Владислава как сквозь вату.

Агент с трудом разлепил глаза, все еще не соображая, что произошло. Сознание медленно возвращалось к нему и потолок рубки, неясный и расплывчатый все еще крутился вокруг своей оси.

— Все в порядке, — Владислав разлепил наконец спекшиеся губы и снова закрыл глаза, пытаясь унять головокружение.

— Жив я, жив, — начал он через минуту, — как корабль?

— Корабль в порядке, — ответил Ворчун бодро. — В относительном порядке, конечно. Температура на борту сорок шесть градусов цельсия, пока. Я начал охлаждение двигателей в первую очередь, — пояснил он. — Все основные системы работоспособны. Минут через двадцать температура на борту нормализуется и тебе можно будет принять душ.

— Угу, — понимающе кивнул Владислав и, облизнув распухшие, пересохшие губы, с надеждой добавил. — Но попить-то я могу уже сейчас?

— Попить можешь, — согласился борткомпьютер. — Только имей в виду, вода в баках горячая.

Агент наконец встал с кресла и неверной походкой подошел к крану с водой.

— Черт, — ругнулся он и поставил стакан с кипятком назад. — Сейчас самое время чаи гонять, — сказал он, дуя на обожженные пальцы.

— А что такое "чаи гонять"? — Ворчун уже обжился в своей новой роли и к нему вернулась вся его прежняя любознательность и безаппеляционность.

— Потом объясню как-нибудь. — Владислав был явно не расположен вдаваться в тонкости русского языка. Он потянулся к шкафчику, в которм стоял саксонский фарфор, купленный им по случаю. Сейчас такие вещи из двадцатого века были редкостью. Открыв дверцу, он дернулся назад, отступив на шаг и автоматически убрав ногу из под града падающих на пол черепков, некогда бывших тончайшим фарфором. С минуту он тупо смотрел на груду осколков, потом нагнулся и выудил оттуда одно-единственное блюдце, оставшееся целым. Проведя пальцем по слегка выщербленному краю, Владислав со вздохом поставил его на стол.