Пекарь-некромант. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что тут у вас случилось? — спросил я.
Добавил в свой голос строгих начальственных ноток. Такое у меня хорошо получалось раньше, неплохо вышло и сейчас. Понял это по тому, как мои работники одновременно вздрогнули, шагнули навстречу друг другу, мгновенно позабыв о разногласиях. Полуша неловким движением едва не опрокинул прилавок; Лошка выпучила глаза. Мне даже показалось, что они попытались взяться за руки.
— Из-за чего раскричались? — сказал я. — Всех клиентов распугали.
— Так эта… то не мы! — ответила продавщица. — То сами они разошлись: хлеба-то не осталось. Хороший сегодня вышел хлеб, мастер Карп. Полушка говорил: из-за вашей закваски такой получился. Вот что значит: делать всё по-правильному, по-учёному! А не как некоторые!.. Все теперь вспомнят, что наш хлеб самый луччий. И узнают, что наш хозяин — настоящий димп…димпломир…ованный кулинар!
Полуша на её слова отреагировал спокойно — даже поддакнул.
— А спорили из-за чего? — спросил я.
Пекарь насупился.
— Энта глупая крольчиха плохую закваску прикупила — порченую! — пожаловался он.
— Чёй-то я-то? — тут же сказала Лошка. — Посмотрите на него! Что за мужики пошли?! Любят всё на баб спихивать! Хорошую я купила! Слышишь?! Там, где ты и говорил! Хорошую! Как и велел мастер Карп! Я в энтом деле тоже кой-чего понимаю! Так что не надо всё на меня спихивать!
Полуша вытер рукавом под носом.
— А чего ж она вся в плесени-то? — спросил он у продавщицы. — Я токмо щас её глянул — подкормить чуток хотел. А она уже чёрная! И вонючая! Пойди сама понюхай, если не веришь! Как так-то? Я как пихнул её на холод, так и не трогал с утра больше. Или скажешь, что это я её испортил?
— Я и не брешу, что ты энто сделал!..
Лошка посмотрела на потолок — пекарь повторил её действие.
Никакого шума в комнатах наверху я не различил.
— Та ладно? — сказал Полуша.
— Вот тебе и ладно, — ответила продавщица. — Злится.
— Кто злится? — вклинился я в их разговор.
— Так эта…
Повар вздохнул, опустил глаза — посмотрел на меня.
— Мастер Карп, — пролепетал он. — Тут такое… Нету опять закваски. Простите меня, хозяин. Сам не понимаю, как эта… не усмотрел за ней. А моя ещё не готова: дня через три поспеет, не раньше.
Парень виновато шмыгнул носом.
— Может, опять… — сказал Полуша, — эта… вашу учёную добавим? А, хозяин? Ну — ту, что по коншпектам? Хорошо ведь получилось: вона как весь хлеб размели!
Он указал на пустые полки.
— А я завтра снова на рынок сбегаю! — поддержала его Лошка. — Посмотрю, чтоб нам продали в энтот раз самую луччую! Больше они меня не надурят! И понюхаю её, и пощупаю, и даже на вкус попробую! Я им… ух!.. Мастер Карп! Я больше не подведу!
Я посмотрел на раскрасневшиеся лица своих работников.
Мысленно спросил: «Может, они издеваются? Специально закваску угробили? Чтобы вынудить меня снова применить твою магию».
«Если целью порчи закваски стало желание заставить вас печь вкусный хлеб, — сказал профессор, — то добиваются этого не ваши работники. Сомневаюсь, что им по силам было бы вырастить за несколько часов чёрную плесень. Тут задействовали мощный поток энергии. И сделать такое мог только постэнтический слепок личности бывшего владельца пекарни мастера Потуса: других кандидатов на это деяние вблизи дома моё сканирующее плетение не обнаружило».
Глава 5
Я стоял у окна в своей чистой спальне, скрестив на груди руки. Вдыхал пахнущей сосновой хвоей воздух, смотрел сквозь намытое оконное стекло на зелёную листву. Мне пришлось пообещать Полуше, что он сегодня вновь поставит опару на основе моей «закваски». А ещё я поддался на уговоры работников — разрешил пекарю испечь завтра вдвое больше хлеба: продавщица поклялась, что продаст его без остатка («Если хлеб будет сделан «по-учёному»). Причём ни пекарь, ни продавщица не попросили за это прибавку к зарплате и радовались моему разрешению больше работать ну точно, как дети.
«Что случилось с закваской? — спросил я. — Опять привидение пакостит? Уши гадёнышу откручу!»
«У него уже нет ушей», — сказал профессор.
«Не тупи, мэтр. Я и сам понимаю, что у него есть, а чего нет — совести у него точно нет. Я из его загаженной берлоги весь день дерьмо выгребал. А этот неблагодарный тип ударил меня в спину. Ну не скотина ли он? Морду ему начистить не помешало бы. Подскажи-ка, мэтр: как мы можем этого пакостливого старикана успокоить?»
Я уселся на кровать, пробежался взглядом по обшарпанным стенам.
«У меня получится навечно запереть его на ограниченном пространстве, сказал профессрор, — в одной из комнат дома, к примеру. Или заключить его внутри неодушевлённого предмета по принципу создания артефактов. А есть возможность привязать призрака к одушевлённому носителю…»
Не позволил мэтру договорить.
«Стоп! — сказал я. — Как это? Что значит: привязать? Объясни. Меня заинтересовал последний вариант — с живым носителем».
«Постэнтический слепок не может существовать без привязки, — сказал профессор. — А полностью развеять его вне защищённых стен лаборатории — чревато неприятностями: случится неконтролируемый выброс энергии, который может привести к плачевным последствиям для заклинателя».
«Но при чём тут одушевлённый носитель? — спросил я. — Ты предлагаешь мне привязать его к себе? Чтобы беседовать не только с тобой, но и со спятившим старым пекарем? Сомнительное удовольствие. Насколько разумен сейчас наш мастер Потус? Имеет ли он доступ к своим знаниям?»
Потянулся к стоявшему на тумбе кувшину — плеснул разбавленное вино в кружку.
«Со дня его смерти прошло всего полгода, — сказал профессор. — С вероятностью в семьдесят три процента энергетическая составляющая с тех пор не пострадала. Часть воспоминаний пекаря, безусловно, уже утеряна. Но до полной утраты разума и потери самоидентификации мастера Потуса пока далеко
