Когда случается невозможное. Том 2 (СИ) - Муратова Ульяна

— Да, можно и туда, — ответил Натар, растягивая купол и надо мной.

— Нет, домой! Сейчас же! — коротко ответил я и стал оглядываться в поисках транспорта. — Вернёмся в лавку и возьмём телегу там!

Никто спорить не стал, Натар моей интуиции доверял, а Лиля выглядела, как человек, который готов к любому повороту событий, лишь бы его забрали с холодной улицы. И это притом, что Ката научила нас заклинанию самообогрева! Без него пришлось бы совсем худо, о чём красноречиво свидетельствовали пустые улицы. Шквалистый штормовой ветер с ледяным дождём пробирал до костей. От одного вида этой погоды становилось холодно.

Мы ввалились в лавку втроём и застали управляющего медленно пьющим ароматный отвар. Вслед за нами сквозь открытую дверь ворвался шквалистый ветер и разметал по столу листы с записями. Дядька поднял на нас удивлённый взгляд.

— Дядь Хассар, нам срочно нужен транспорт до дома! Любой! Пара быстрых быков, способных дотянуть до дома без остановки, и крепкая телега, — я отряхнулся от дождя и наследил на сухом полу.

— Лимар, караван в ту сторону обязательно будет завтра или послезавтра. К чему спешка? — флегматично ответил он.

— Спешка оправдана. У нас плохое предчувствие, — нахмурился Натар. — Рассуждать некогда, есть в стойлах быки отца?

— Есть, конечно. Хорошо, пойдёмте, у меня есть наполовину снаряжённая телега, думал через неделю отправлять, но раз вам нужно срочно, то забирайте, — подобрался дядька.

Когда мы вышли на улицу, он съёжился, выругался сквозь зубы, проклиная разбушевавшийся шторм, и повёл нас к скотному двору. Естественно, скотина и склады находились в другой части города, не в центре же торгового района им располагаться? Пока шли, брат держал купол над Хассаром, но это мало помогало, дождь захлёстывал аж снизу вверх. У меня магии оставались только крохи, так что пришлось прятаться под Лилиным заклинанием.

Телегу запрягли быстро, правда запасом еды не озаботились, хорошо хоть вода была. Хассар выдал нам двух молодых и резвых бычков, которые возмущённо заревели, когда я поддал по крутым серым бокам. Я подгонял их хлыстом, чем вызывал недовольное мычание. Наконец они тронулись. Эх, сюда бы какого талира!

Плохое предчувствие торопило вперёд, благо, что хоть дорогу к дому мы знали хорошо.

Молодожёны прятались под тентом в телеге и спешно зачаровывали товары от промокания.

— Лим, тут вещички детские, — спустя время сказал Натар, тронув за плечо. — Колыбелька новая, какие-то приблуды для младенцев.

— Какие там могут быть для них приблуды, кроме материнской груди? — удивлённо спросил я.

— Понятия не имею, тем не менее. Кто-то из наших на сносях. Может, ты поэтому торопишься? К родам?

— Кто знает? Лилю попроси всё повторить. Она, вроде, какие-то книги по целительскому делу брала. Пусть читает всё, что есть по младенцам, беременностям и родам, — сказал я.

— Уже читает. Как думаешь, кто? Уж кабы не мать… — задумчиво проговорил Натар.

— Это вряд ли. В любом случае нечего гадать, надо торопиться.

Обиженные бычки шли резво. Дорогу в непогоду видно было плохо, и я лишь иногда цеплял взглядом знакомые признаки — разбитое молнией дерево, большой дорожный камень, покосившийся заброшенный домик на дальнем перегоне.

Мы двигались без остановки весь день и всю ночь. К утру нас всех терзал голод, но никто не пикнул, даже Лиля стойко держалась. До дома оставалось часа два езды, когда телега заходила ходуном и с треском перекособочилась. Быки яростно взревели, дёрнули, но не смогли сдвинуть намертво севшую в грязь повозку. Я спрыгнул на землю. Едрить твою налево — сломалась ось. Я проклинал погоду, телегу, давшего её Хассара и раскинувшееся вокруг поле, в которое за новой осью ещё поди сходи, это тебе не лес.

— Лиля, дальше мы вдвоём. Натар, останься с телегой, мы за тобой пришлём кого-то из братьев, — уцепил я за руку растерянную целительницу. — Давай, мать, дальше бегом.

Лиля прихватила вещи и спрыгнула в жидкую грязь.

Взяв себе её сумку, я перешёл на лёгкий бег, продолжая тянуть девушку за собой. Предчувствие крепло с каждым часом и гнало меня к родному долу. Издав особый свист, я продолжил бег, каждые десять минут повторяя призыв. Это наш с братьями условный знак, но ветер и дождь мешали звукам разноситься, поэтому шансов, что нас услышат, было немного.

— Лим, я больше не могу, — взмолилась Лиля спустя полчаса.

Щёки у неё пунцовели, волосы намокли и растрепались, одежда обвисла, а сапоги по колено вымазались в жидкой дорожной грязи. Небось, вся спина от бега по размокшей дороге тоже забрызгана.

— Надо, моя хорошая, потерпи! — срывающимся голосом ответил я.

Чувствуя, как постепенно слабеет и замедляется невестка, я старался тянуть нас обоих, но мои силы тоже не безграничны, да и беспокойная ночь сказывалась: половину я просидел на козлах, вторую провозился в неудобной телеге, где даже ноги вытянуть было некуда. На вещах спала Лиля, а мне достался деревянный настил. Чтоб я ещё хоть раз выехал в дорогу без мягкого одеяла и подушки!

Невестки хватило ещё на полчаса. До дома оставалось всего ничего, но её силы кончились. Она натужно хрипела и сплёвывала вязкую слюну. Воды с собой из телеги мы не взяли, забыли, и теперь оба даже радовались дождю — ловили ртом капли, но жажды они не утоляли.

Мы уже едва походили на людей: в какой-то момент Лиля поскользнулась, и мы вместе ухнули в жидкую дорожную грязь. Если бы не разрывающая изнутри тревога за близких, я давно бы сдался. Но глухая, рокочущая внутри злость давала силы, и я поднялся сам и поднял измученную подругу.

— Лим, я больше не могу! — жалобно сказала она.

— Можешь, Лиля. Ты гораздо сильнее, чем дождик и грязь. Пошли, — потянул я её за собой, в очередной раз подавая условленный сигнал.

Старший брат, Курел, встретил нас у ворот. По его мрачному лицу стало понятно, что дело плохо. Он с удивлением посмотрел на Лилю. Мы ведь не писали, что Натар женился, сюрприз хотели сделать.

— Это целительница, веди! — крикнул я, перекрывая дождь.

— Святы земли, а я уж думал, что показалось! Вышел проверить, думаю, слышалось али чудилось, — надежда расцвела на лице брата, и он подхватил Лилю под руки.

Под навесом у дома нас ждали ещё три брата.

— Солнечного! В двух часах отсюда сломалась телега, там остался Натар с товаром, возьмите инструменты и новую ось, — распорядился я и спросил Курела: — Что случилось?

— Ладига в родах уже вторые сутки, — ответил он, — Дело плохо. Давир уехал за целителем, но то ли найти не может, то ли случилось чего — не вернулся пока.

Скинув грязную верхнюю одежду и сапоги на крыльце, мы вошли в дом.

— Нужны чистые сухие вещи для меня и Лима, а ещё принесите кипячёной воды, — хрипло начала раздавать указания Лиля. — Ведите, чего замерли!

После её слов все пришли в движение. Мы наспех отмылись от грязи. Хотелось искупаться, но время поджимало. Лиля переплела косу, сноровисто переоделась, и вышла ко мне спустя считанные мгновения, собранная, готовая к не менее тяжёлой борьбе.

Ладига, учёная жена Давира, девицей была городской: тонкой, хрупкой, не привыкшей ни к деревенскому труду, ни к нашей жизни. Даже дом Давира отличался планировкой. Теперь-то я понимал, почему, а раньше это казалось блажью. Войдя в спальню, я ещё по запаху, по неуловимому духу в комнате понял, что дело — дрянь.

— Распоряжайся, — коротко сказал я Лиле.

Мать и другие невестки молча расступились, поедая нас удивлёнными взглядами, в которых рождалась надежда. Кто-то утирал слёзы, кто-то засуетился, уступая место. Деревенская повитуха молча отошла в сторону и устало осела на тумбочку возле кровати. В углу валялись кровавые простыни, в комнате пахло болью и смертью.

Ладига лежала бледная, точно немочь, и взопревшая. Она дышала надрывно и с трудом.

Лиля сделала несколько пассов руками, начертила на коже роженицы несколько магических знаков и напитала их силой и приступила к распознаванию болезни, а я лишь стоял рядом, готовый в любой момент поделиться силой. Конечно, базовые целительские навыки у меня были, но куда их применять в этой ситуации?