Армия воров - Альберт Байкалов

– Но домашний наверняка знает, – не унимался Матвей.

– Ты за этим звонил?

– Мне на полдня надо пару оперов.

– Чего? – переспросил следователь.

– Два человека нужны, – повторил Матвей.

– И куда ты хочешь их втянуть?

– Никуда. – Кораблев отнял трубку от одного уха и приложил ее к другому. – Им надо сыграть роль телохранителей.

– Это в каком фильме?

– Если сейчас у нас все получится, – Матвей посмотрел на Марту, – то они просто занесут пару картин к одному известному художнику, постоят пару минут рядом, а потом спустят их в машину.

– И все? – недоверчиво спросил Дешин.

– Все, – подтвердил Матвей.

– Картины небось из Эрмитажа? – осторожно-шутливо поинтересовался друг. – Колись, где взял?

– Картины с улицы, – признался Кораблев. – Буду выдавать себя за состоявшегося миллионера и начинающего коллекционера.

– Зачем тебе? – осторожно поинтересовался следователь.

– Надо, – лаконично ответил Матвей.

– Задача невыполнимая, – огорошил Борис.

– Почему? – растерялся Матвей.

– У нас каждый опер на вес золота, это раз, – стал перечислять майор. – А во-вторых, никакого морального, а уж тем более законного права сделать это я не имею. Если в свободное от работы время ты сам поговоришь с Герой…

– Поговорю, – согласился Матвей. – Но мне надо двух.

– Вторым я пойду, – ошарашил Дешин. – Другого выхода нет.

Марта на удивление легко нашла и телефон и адрес известного на весь мир художника. Жил он недалеко от центра Москвы, там же имел и студию. Несмотря на свою популярность, Николас не страдал манией величия. Матвей позвонил ему домой и, представившись Михаилом Коровиным, попросил о встрече. Однако дальше начались проблемы. Как оказалось, день у мэтра искусства расписан по минутам, и ближайшее «окно» для встречи аж на следующей неделе.

– Что будешь делать? – расстроенно спросила Марта.

– Не бывает безвыходных положений, – натягивая джинсы, подмигнул ей Матвей. – Дешин еще не знает, что ему придется сегодня просить великого художника дать оценку найденным среди краденых вещей картинам.

– Ты что-то собираешься красть? – не поняла Сомова.

– Нет, – покачал головой Кораблев. – Просто нам он отказал, а сотруднику полиции, майору, который ведет сложное дело, это сделать будет неудобно. Собирайся, поехали!

В девяностых, когда государственные музеи просто загнулись, а частные галереи еще не находили своего покупателя, на улицах Москвы можно было недорого приобрести картины мастеров академии художеств и даже творения именитых художников-авангардистов. Сейчас все это перекочевало под крышу дорогих выставок и аукционов. Однако вернисажей под открытым небом осталось хоть отбавляй. Марта недолго посидела в Интернете и узнала, что самое почетное место среди них занимает тот, что располагался рядом с Центральным домом художника.

– Кажется, выезжает! – заволновалась Сомова, внимательно оглядывая нестройные ряды самых разных машин. – Точно, поворачивай!

– Чего кричишь, как оглашенная? – поморщился Матвей, выворачивая руль.

– Сейчас опять опередит кто-нибудь! – шутливо захныкала девушка.

Они уже довольно долго кружили по стоянке в поисках места. С трудом втиснув машину между двумя представительскими «меринами», Матвей заглушил двигатель.

Для начала решили пройтись вдоль выставленных прямо под открытым небом картин. Бойкая торговля шла как раз напротив стоянки.

Матвей некоторое время разглядывал натюрморты, потом перевел взгляд на скучающую рядом с ними пожилую женщину, лицо которой было под таким слоем косметики, что казалось неживым:

– Это все ваше?

– Можно сказать и так, – грубым, низким голосом заядлой курильщицы заговорила она. – Без меня не было бы того, что перед вами.

– Значит, муж, – констатировал Матвей.

– Эрнст очень талантлив, – заволновалась женщина, по-видимому, испугавшись, что они, узнав об этом, тотчас уйдут. Хотя так оно и было. Матвею нужен был авангард.

– Эрнст – это псевдоним? – с деланым интересом спросил Матвей.

– Нет, что вы, настоящее имя! – воскликнула женщина.

– А вообще это выгодный бизнес?

– Разве можно называть то, что мы делаем, бизнесом? – округлила она глаза. – Мы несем в дома людей частичку своего тепла и делаем их уютнее…

– И как, хорошо берут?

– Берут. – Ее взгляд неожиданно погас. Имея чутье на покупателя, женщина поняла, что Матвей остановился рядом лишь из праздного любопытства. – В основном китайцы да мафиози…

– Кто, простите? – подумав, что ослышался, переспросил Матвей.

– Ну, это дачники там всякие, – махнула она рукой. – Понастроили вокруг столицы домов, теперь обустраивают. Все что ни попадя хватают. А китайцы просто влюблены в нашу живопись, богатую, как и русская душа, красками и плавными линиями. У них-то, кроме бамбука да угловатых пальм, ничего не пишут.

– Вы не поможете нам? – Матвей оглянулся по сторонам и заговорил тише: – Видите ли, я бы с удовольствием у вас что-нибудь купил, но мне нужен авангард. Дело в том, что у моего друга день рождения, а он без ума от этого направления в искусстве. Я заплачу, если вы подскажете, что выбрать более-менее стоящее. – С этими словами он извлек из кармана пятисотрублевую купюру.

– Не только подскажу, но и покажу, – пряча в карман деньги, кивнула женщина и окликнула сидевшего рядом с картинами соседа:

– Петр, присмотри, я отойду.

Дождавшись, когда тот, окинув изучающим взглядом Матвея и Марту, кивнет, женщина направилась вдоль рядов:

– По большому счету купить здесь стоящую вещь почти нереально.

– А у вас? – впервые не выдержала Марта.

– У меня совсем другое дело! – Женщина даже остановилась и подняла указательный палец с алым ногтем вверх. – Это же Эрнст Квачинский!

– Понятно, – осуждающе посмотрев на Марту, кивнул Матвей.

Вскоре они остановились перед выставленными прямо на асфальт холстами с непонятными фигурами, раскрашенными всеми цветами и оттенками, которые только можно было себе представить.

– Борис, – делая ударение на первый слог, строго позвала их провожатая высокого нескладного мужчину в очках, – я тебе клиентов привела.

Уверенный в том, что женщина после их ухода сдерет деньги еще и с этого косматого художника, Матвей невольно улыбнулся.

– Что интересует? – Мужчина поправил пальцем очки и выжидающе уставился на Кораблева.

– Я не разбираюсь, поэтому доверюсь вашей коллеге, – Матвей посмотрел на женщину. – Вы согласны помочь?

– Конечно, почему бы и нет? – шаря взглядом по картинам, пробормотала она. – Я бы порекомендовала эту, – она показала пальцем в стоявший по центру холст, на котором была изображена странная, разбитая на геометрические фигуры птица, и эту, – она перевела взгляд на крайнюю.

– Прекрасный выбор! – просиял художник. – Несмотря на то что я практически никогда не доволен конечным результатом, эти две как раз из тех, которые мне нравятся. Первая называется «Птица», а та, которая с краю, – «Вечность»…

– Как бы не перепутать, – пошутил Матвей. – Сколько?

– За обе две…

– Чего две?

– Тысячи долларов…

– Вот за это? – Матвей сделал вид, будто напуган.

– А как вы хотели?

– Петр, побойся бога! – покачала головой женщина.

– Хорошо, – сник художник, – за обе восемьсот и разбегаемся…

Свояк пришел в себя от наступившей вдруг тишины и даже не понял, спал он или просто находился в болезненном забытье, но испугался этого состояния, придя к выводу, что оно результат принятия очень страшного для человека решения. Встрепенувшись, посмотрел по сторонам. На небе уже зажглись первые звезды, а горизонт растворился в бордовой мгле вечернего тумана. Впереди, между кустиков, казавшихся в это время суток черными, блестела вода. Двери открылись, и вмиг заполнивший салон сыростью и холодом воздух окончательно привел его в чувство. Дождавшись, когда Таран и Крым выйдут из машины, он сунул руку под сиденье, нащупал там гранату, положил ее в карман ветровки и выбрался наружу. Под ногами зашуршала мокрая трава. Машины стояли на берегу небольшого водохранилища, построенного во времена всеобщей мелиорации, а сейчас превратившегося в рукотворное болото. Когда-то это был просто овраг, по которому дождевая и паводковая вода утекала в реку. Потом его перегородили земляной плотиной и укрепили бетонными плитами. Со временем поля вокруг стали ненужными, и пруд оказался заброшенным. Заросший по краям камышом и осокой и переживший смутные девяностые, он хранил много тайн. Сейчас к ним прибавится еще одна.

Свояк посмотрел на стоявшую на склоне заведенную «Газель», вокруг которой суетились его бойцы. Стонал и причитал вконец лишившийся рассудка Чемез. Неожиданно раздался глухой удар, и он затих. Несколько человек обступили Чемеза, подняли и стали усаживать за руль «Газели».

Шаря взглядом по корягам, поваленным деревьям и кочкам, Свояк медленно направился к берегу. Наконец его внимание привлек торчащий из земли пень. Подойдя к нему, он увидел рядом ствол валяющегося дерева. Его сердцевина давно прогнила. Прикинув расстояние от берега, Свояк удовлетворенно хмыкнул, оглянулся по сторонам и, убедившись, что на него никто не смотрит, вынул из нагрудного кармана паспорт, герметично запакованный в пластиковый пакет, присел на корточки и уложил его в полость. Туда же пристроил гранату, которую присыпал трухой. Есть! Еще раз огляделся. Внимание всех бойцов его небольшой армии было приковано к «Газели».