Мятежное сердце - Мойра Янг

Лу меня боится.

Разжимаю пальцы. Лу с хрипом втягивает воздух.

Я протягиваю дрожащую руку. Трогаю его горло. На коже остались следы от моих пальцев. Рядом с ожерельем, которое я ему подарила на наше общее восемнадцатилетие. Касаюсь колечка из зеленого стекла. Память о том, какими мы были. Едва-едва дотрагиваюсь. А то вдруг исчезнет.

Сползаю на колени прямо в грязь.

Я чуть не убила брата.

Эмми всхлипывает. Лу тяжело дышит, его глаза потемнели от ужаса. Я в кровь разбила ему нос.

Красная ярость уходит мгновенно, как и пришла. Я словно вся занемела. Обессилела. Отворачиваюсь. Не могу смотреть на Лу.

Он медленно встает. Протягивает мне руку, помогает встать. Проводит по лицу рукавом.

Слезы катятся у меня по щекам. Лу их стирает, а они снова текут. Беззвучно капают в пыль у нас под ногами. Но я не плачу.

— Еще немножко потерпи, — просит Лу. — Через две-три недели мы придем к Большой воде, а там… все будет хорошо. Там будет хорошая жизнь…

Он с трудом выталкивает слова. Хриплым шепотом. Словно рассказывает свою историю в самый-самый последний раз. И некому ее услышать.

— Я, кажется, уже говорил… Знаешь, Саба, там земля такая плодородная, палку воткнешь, а назавтра уже целая орешина растет. Правда, здорово? Увидишь — глазам не поверишь, точно. Я бы посмотрел. И Эмми, и Томмо… тоже посмотрели бы. Мы это увидим. Обязательно.

Я смотрю, как шевелятся его губы. Слышу слова. Голос приглушенный, словно из-под воды. Лу обнимает меня. Стискивает изо всех сил. Его бьет дрожь.

— Я все исправлю, — говорит он. — Обещаю.

Голая земля, ни деревца. Только белые камни. Ни тени, ни облачка. Никуда от солнца не спрятаться. Земля прожарена насквозь. За нами вьется пыль.

А мы упорно тащимся вперед. Я с Гермесом позади всех, в полусне смотрю на свои руки, сжимающие поводья. Веки отяжелели. Мозги отказывают. В голове одна мысль: этот путь через Пустоши будет продолжаться вечно.

Какой-то зверь выскакивает словно из-под земли. Бросается под ноги Гермесу, конь ржет, встает на дыбы, бьет передними копытами в воздухе. Я натягиваю поводья, чтобы его удержать. Разом обрушиваются звуки. Внезапность заставляет очнуться.

Волкодав с голубыми глазами. С висячим ухом. Следопыт. Вот он, здесь.

Кидается на Гермеса. Прыгнет и отскочит. Прыгнет и отскочит. Гермес пляшет на месте. Я сжимаю его бока коленями. Еле-еле удерживаюсь в седле, вцепившись в поводья.

— Волкодав! — кричит Лу.

Все трое разворачивают коней и скачут к нам.

— Следопыт! Это Следопыт! — вопит Эмми.

Пес прыгает еще раз, и Гермес срывается с места. Мы мчимся на север. Я распласталась на спине коня, из последних сил обхватила за шею. Волкодав серым пятном стелется позади.

Он настоящий. Мне не мерещится. Все его видели. Эмми даже назвала по имени. Значит, не приснилось.

Оглядываюсь через плечо. Следопыт все еще здесь.

Он свернул нас с дороги. Нет, меня свернул. Нарочно. Словно хотел, чтобы я поскакала именно сюда. И сейчас не отстает, приглядывает, чтобы я уж точно добралась, куда надо.

Знать бы еще, куда.

Мы стоим на обрыве. Внизу раскинулась бескрайняя равнина. Вся высохшая, только посередине вьется лента реки. Блестит на солнце, точно узкая серебристая змейка. Последнее воспоминание о когда-то могучем потоке.

В одном месте река течет прямо, без излучин. На ближнем к нам берегу два ряда кривоватых палаток, навесов и лачуг из всякого мусора. Притулились в тени высоких тополей.

— Штук сорок, не меньше, — говорит Лу, опуская дальнозор. — Мужчины, женщины, дети и собаки без счета. Лошади, верблюды, повозки.

— Что будем делать? — спрашивает Томмо.

— Пойдет к ним, что еще? — откликается Эмми. — А зачем иначе Следопыт нас сюда привел?

Следопыт сидит в сторонке. Поворачивает голову к тому, кто говорит, как будто все понимает. Вдруг он вскакивает и лает три раза. Подбегает к краю обрыва, скулит, возвращается к нам и снова лает.

— Видите? — восклицает Эмми. — Он нас зовет.

— Саба, прости, что я тебе раньше не верил, — говорит Лу. — Просто… мне казалось, невозможно ему быть так далеко от дома.

— Я сама уже думала, что мне померещилось, — говорю я.

— Наверное, Марси там, в лагере, — волнуется Эмми. — Спорим, она там!

Нерон кружит у нас над головами и каркает. Поторапливает в путь.

— Надо бы сначала разведать, — говорит Томмо. — Вдруг там опасно. Я схожу.

— Нет, я пойду, — останавливает его Лу. — Ждите здесь.

— Какие вы, мальчишки, иногда тупые, прямо как пень, — говорит Эмми. — Следопыт нас привел, потому что Сабе здесь помогут. Не стал бы он нас звать туда, где опасно.

— Только вот мистику не разводи, — обрывает Лу. — Честное слово, Эм, у тебя в голове ветер свищет. А как нормально соображать, ты напрочь забыла. Томмо прав, нужно подстраховаться.

— Ты, что ли, нормально рассуждаешь? — спрашивает Эм.

— А то как же, — отвечает Лу.

— Тогда спасибо, мне такого счастья даром не надо! — Эм хватает Гермеса за повод. — Пойдем, Саба. Я попрошу для тебя помощи. А эти пусть делают что хотят.

Она ударяет свою лошадь пятками в бока, и мы начинаем спуск. На востоке собираются грозовые тучи. Смотрят на нас оценивающе и направляются в нашу сторону.

Змеиная река

Мы приближаемся к лагерю. Эмми со Следопытом впереди, за ними я с Нероном на плече. Томмо и Лу замыкающие. Гермес больше не пугается Следопыта. Можно сказать, они даже подружились. Очень странно, если подумать.

Нам навстречу выбегает орава собачонок. Следопыт угрожающе рычит. Клыки оскалены, шерсть на загривке дыбом. Шавки отбегают, поджав хвосты.

На окраине лагеря оборванные детишки гоняют надутый бычий пузырь. Толкаются, галдят, пыль столбом. Правила жестокие. Можно драться, можно ставить друг другу подножки. Тут дети замечают нас, прекращают игру и замирают, вытаращив глаза. Одна девчонка в лохмотьях, словно пугало огородное, с виду ровесница Эмми, глаз не может от меня отвести.

— Привет, — здоровается Эмми. — Скажите, а где тут можно…

— Ангел Смерти! — вопит оборванка. — Бежим!

Дети бросаются сломя голову к палаткам с криками: «Ангел Смерти! Мама! Смотри, Ангел Смерти!»

Детишки прячутся в своих жилищах, и наступает тишина.

Эмми смотрит на меня.

— Та девочка тебя узнала, — говорит Эм. — Наверное, она была в Городе Надежды.

— Надо же, какая известность, — говорит Лу.

— Саба — самый знаменитый боец в мире, — с гордостью сообщает Эмми. — В день ее выступления в городе не протолкаться было. Зрители издалека приезжали, чтобы только…