Скрытые картинки - Джейсон Рекулик

– Я буду молчать, как рыба.

– Спасибо, Мэллори. Что бы я без тебя делала!

Самое любимое утреннее развлечение Тедди – вылазка в Заколдованный лес на краю участка. Ветви деревьев образуют над нашими головами плотный зеленый полог, так что в лесу прохладно даже в самые жаркие дни. Дорожки не нанесены ни на одну карту и никак не называются, так что мы дали им свои имена. Дорогой, Вымощенной Желтым Кирпичом, мы называем утоптанную тропу, которая начинается прямо за моим коттеджем и тянется параллельно домам на Эджвуд-стрит. Мы идем по ней до большого серого валуна, который именуется Драконьим яйцом, а затем сворачиваем на Драконью стежку – узенькую тропку, которая вьется сквозь густые заросли колючих кустов. Нам приходится идти гуськом, вытянув руки, чтобы не оцарапаться. Тропка приводит нас вниз, к Королевской реке (зловонному ленивому ручью глубиной от силы по пояс) и Мшистому мосту – длинному трухлявому бревну, соединяющему оба берега и покрытому тиной и странными грибами. Мы на цыпочках перебираемся на другой берег и идем по тропке до Гигантского Бобового Стебля – самого высокого дерева в лесу, ветви которого достают до неба.

Во всяком случае, так утверждает Тедди. Он на ходу сочиняет замысловатые истории и рассказывает о приключениях принца Тедди и принцессы Мэллори, отважных брата и сестры, волею судьбы разлученных с королевской семьей и пытающихся найти дорогу домой. Иной раз за все утро мы не встречаем ни одной живой души. Редко-редко попадется навстречу человек с собакой. А вот детей мы не видим практически никогда, и я подозреваю, что именно поэтому Тедди так любит сюда ходить.

С Каролиной, впрочем, я этими подозрениями не делюсь.

После двухчасовых блужданий по лесу, нагуляв аппетит, мы возвращаемся домой, и я делаю горячие бутерброды с сыром. Затем Тедди отправляется на тихий час, а я вспоминаю, что так и не вынула постельное белье из сушильной машины, и поднимаюсь наверх, в прачечную.

Проходя мимо комнаты Тедди, я слышу, как он разговаривает сам с собой. Я останавливаюсь и прикладываю ухо к двери, но разбираю лишь отрывочные слова. Это примерно как слушать человека, который с кем-то разговаривает по телефону, но большую часть времени говорит не он, а этот кто-то. Все его реплики отделены друг от друга паузами – одни из них длиннее, другие короче.

– Может быть? Но я…

– . . . . . . . . . . . . .

– Я не знаю.

– . . . . . . . . . . . . .

– Облака? Большие такие? И пушистые?

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Прости. Я не понима…

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Звезды? Ясно, звезды!

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Много звезд, я понял.

– . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мне так любопытно, что я уже совсем было собираюсь постучать, но тут в холле звонит телефон, и я спешу по лестнице вниз.

У Теда с Каролиной, разумеется, есть мобильники, но они настаивают на том, что в доме должен быть стационарный телефон, чтобы Тедди мог в случае чрезвычайной ситуации набрать 911.

– Алло? – говорю я.

Женский голос в трубке представляется директрисой начальной школы Спрингбрука.

– Это Каролина Максвелл?

Я объясняю, что я няня, и она говорит, что ничего срочного у нее нет, она просто звонит, чтобы лично познакомиться с Максвеллами.

– Я стараюсь поговорить со всеми родителями до того, как начнется учеба, потому что обычно у них множество тревог.

Я записываю ее имя и телефон и обещаю передать все Каролине. Некоторое время спустя на кухню приходит Тедди с новым рисунком. Он кладет его на стол лицом вниз и забирается на стул.

– А можно мне зеленый перец?

– Конечно.

Сладкий зеленый перец – любимое лакомство Тедди, так что Каролина закупает его в промышленных количествах. Я достаю перец из холодильника, споласкиваю под холодной водой и вырезаю черенок. Затем срезаю верхушку и шинкую перец на полоски такого размера, чтобы их удобно было класть в рот.

Мы сидим за столом, Тедди радостно жует свой перец, и тут я вспоминаю про картинку. На ней изображен мужчина, который по лесной чаще тащит за лодыжки женщину, так что ее безжизненное тело волочится по земле. На заднем плане, между деревьями, виднеется тонкий серпик месяца и множество маленьких звездочек.

– Тедди? Это что такое?

Он пожимает плечами.

– Игра.

– Что это за игра такая?

Он впивается зубами в кусок перца и отвечает с набитым ртом:

– Аня разыгрывает историю, а я ее рисую.

– Как в «Пикшинари»?

Тедди фыркает так, что жеваные кусочки перца разлетаются у него изо рта в разные стороны.

– «Пикшинари»? – Он с размаху откидывается на спинку стула и заливается истерическим смехом, и я хватаю бумажное полотенце, чтобы протереть столешницу. – Аня не может играть в «Пикшинари»!

Я мягко уговариваю его успокоиться и выпить воды.

– Давай начнем сначала, – говорю я ему, стараясь придать своему тону небрежность. Не хочу, чтобы Тедди догадался, что я до смерти перепугана. – Объясни мне, как играть в эту игру.

– Я же тебе сказал, Мэллори. Аня разыгрывает историю, а я должен ее нарисовать. Вот и все. Вот и вся игра.

– А что это за мужчина?

– Я не знаю.

– Он сделал с Аней что-то плохое?

– Откуда я знаю! Это не «Пикшинари»! Аня не может играть в настольные игры!

С этими словами он снова откидывается на спинку стула и заливается смехом в той блаженной беззаботной манере, какая свойственна только детям. Смех у него такой веселый и искренний, и я решаю, что мое беспокойство не имеет под собой никаких оснований. Тедди явно ничто не гнетет. Он выглядит абсолютно таким же жизнерадостным, как и любой другой ребенок. Ну придумал он себе странную воображаемую подружку и играет с ней в странные воображаемые игры – и что в этом такого?

Тедди между тем продолжает бурно веселиться. Я встаю и несу рисунок в ящик для документов.