Благие намерения - Андрей Кивинов

— Угадали… — усмехнулся Виригин.

— Не самый плохой вариант.

— И чем займешься? — поинтересовался Любимов.

— Ну… для начала, я думаю, по паре пива. А там — действуем по обстоятельствам.

— Хороший план! — одобрил Жора.

— Продуманный, выстраданный, — добавил Вася.

— Сейчас, только дочке позвоню… — Виригин снял трубку. — Юль, привет. К маме собираешься? Скажи ей — я с утра буду. А так передай: все закончилось нормально… Ну, так. Подробности потом. В целом — нормально… Все, мужики, я готов!

— Надо же, он готов, — возмутился Рогов. — Пенсионер! Между прочим, до конца рабочего дня еще пять минут…

Уже когда выходили из главка, Любимов спросил:

— А анекдот тебе Шишкин не рассказал? Про Стошу?..

— Про кого?!

— Не рассказал, значит… Нам рассказал сегодня. Говорит, тогда еще хотел рассказать, в день побега Кедрова… Но забыл.

— А теперь вспомнил! — поддержал игру Рогов. — Запал, значит, в душу Палычу анекдотец!

— Хотя, казалось бы…

— Да… ничего, казалось бы, особенного.

— Ну не томите! — возмутился Виригин.

— Короче, звонок на радио: «Вы не могли бы передать песню про Стошу Говнозада?» А они там, на радио, точно как ты: «Про кого-про кого?..»

— Так про кого же? Кто это?.. — не понял Максим.

Рогов и Любимов захохотали и пропели нестройным дуэтом:

— «Сто ша… гов назад… на цыпочках счастья…»

«Все закончилось нормально».

Юля не знала в подробностях, что имел в виду отец, но главное ясно. Страхи позади. Мама тоже обрадовалась. Ей еще с утра стало лучше, а от Юлиного сообщения — и, может, еще от огромного букета гладиолусов — она окончательно пришла в себя. Врач пообещал, что Ирину выпишут домой буквально дня через два-три.

В общем, жизнь налаживалась.

Юля спешила к метро. Она немножко опаздывала: у Дома кино на Караванной улице ее ждал Антон. Он вычитал в журнале, что там идет комедия про мошенников, орудующих в разных городах — в Москве, в Берлине, в Стамбуле и, кажется, в Париже. Посмотреть в конце этой ужасной истории комедию про мошенников — отличная мысль!

Впрочем, не все были согласны, что история закончилась и тем более — «закончилась нормально».

Сергей Федорович Кедров стоял у лунинского «фольксвагена» на безлюдной улице, которая тянулась вдоль больницы, и подбрасывал на ладони ключи. Окликнул Юлю:

— Девушка, извините, вы из больницы?

— Из больницы, — дружелюбно ответила Юля.

— А по каким дням здесь впускают?

— Кроме вторника и четверга, в любой день. — Юля приближалась к мужчине ближе и ближе. Интуиция, «расколовшая» Лунина, здесь не сработала.

— А время?..

— С десяти до шестнадцати. — Юля подошла к Кедрову вплотную. — Но на самом деле там вот в заборе есть дырка, и…

Кедров предъявил черный пистолет. Ствол уткнулся Юле в живот.

— Пикнешь, пришью, нах… Быстро в тачку.

Юля остолбенела от ужаса. Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже если бы она решила выполнить приказ мужика, то ничего не получилось бы. Ступор.

Кедров свободной рукой схватил девушку за волосы и потащил в салон.

Оцепенение спало, Юля закричала что есть мочи, стала вырываться. Кедров ударил ее в лицо тяжелой рукой, в которой был зажат пистолет. Юля рухнула на заднее сидение и лягнула Кедрова ногами.

Пистолет выстрелил.

Пуля вошла в плечо девушки. Все перед глазами стало отчаянно красным. От адской боли Юля потеряла сознание…

Кедров выругался, прыгнул на водительское место, «фольксваген» взревел и скрылся за поворотом.

И в ту же секунду с другой стороны тихой улицы появился милицейский патруль.

Патруль искал пьяных.

Парой пива на брата и ограничились — на скамейке у фонтана в Таврическом саду. Дальше как-то «не пошло». В самом парке в кафе водка дорогая, в магазин бежать далеко. То есть сбегали бы, конечно, под настроение, но настроения-то не было…

Виригин и впрямь как-то устал. Захотелось домой. Спокойно посидеть, обдумать планы на жизнь, которая с завтрашнего дня станет совсем-совсем другой.

Формально он еще неделю будет ходить на службу, сдавать дела. Но можно уже не спешить появляться вовремя, можно не вздрагивать от телефонных звонков — на происшествие его уже не сдернут.

Грустная будет неделя — в одних кабинетах с близкими людьми, из ритма жизни которых ты выпал. И рядом вроде бы с ними, а на самом деле — бесконечно далеко.

Юльки дома не было. Ах да, она же собиралась в кино. С этим дурачком Антоном. Ничего, кстати, оказался парнишка.

Максим потрогал обои, посмотрел на стены и потолок. Решил в ближайшие же дни заняться ремонтом. На серьезный денег нет, а косметический сделать — самое время. Пока не определился с новой работой.

Да, о новой работе надо будет уже завтра потихоньку начать кумекать…

Хоть и думал Виригин, что не придется больше вздрагивать на телефонные звонки, а — вздрогнул. Сразу почувствовал: нехороший звонок.

— Слушаю, — произнес пересохшим, не своим каким-то голосом.

— Виригин? — уточнил кто-то незнакомый.

— Кто это?

В трубке хмыкнули.

— Моя фамилия Кедров. Слыхал, наверное? Та-ак…

— Ну, слыхал… Сдаться хочешь?

— Шутник, бля, — хмыкнул Кедров. — Слушай, шутник, твоя дочь у меня.

— Что-о? — не было ни капли сомнений, что Кедров не врет. Как же это…

— Сама она мне не нужна, не боись. Я деньги хочу вернуть.

— Ты сдурел! — взорвался Максим.

— Спокойно, майор… Ты же, когда в Рому стрелял, не нервничал. А Рома, между прочим, мой кореш. Он мне, как дочь…

Кедров мерзко рассмеялся.

— Я в него не… — начал Виригин и осекся. — Какие еще деньги?

— Мои кровные. Мне чужого не надо. Восемьдесят тысяч баксов.

— Откуда они у меня?

— Из Роминого сейфа.

— Я не брал, — машинально ляпнул Макс. Сообразил сам, что глупо прозвучало. Будто он перед бандюганом отчитывается, словно перед начальством.

— Дурку не гони… Завтра не будет «лавэ» — с соплячкой своей прощайся, нах. Заметь: мы с тобой по одним правилам играем.

— Понял, — Максим постарался взять себя в руки. — Только там не было восьмидесяти. Шестьдесят с копейками.

В нем проснулся оперативник. Затянуть разговор, озадачить противника, сбить его со сценария… Может неожиданно сработать.

— Врешь, мусор!!

— Чего мне врать-то? В моем-то положении… Где я тебе найду больше?

Кедров помолчал, подумал. В том, что Лизка могла втихую «срезать» из сейфа двадцатку, он ни на секунду не сомневался. И вообще — не до торговли сейчас. Линять надо срочно. И майора крутить, пока горячий…

Виригин в это время набрал свободной рукой SMS-ку Любимову: КЕДРОВ ЗВ. МНЕ И ЧЕРЕЗ 2 МИН. ЛУНИНОЙ. ПРОСЛУШКА! Он знал, что у Любимова в техотделе — близкие друзья. Конечно, нужно, чтобы они оказались на смене, чтобы Любимов сразу дозвонился… Шанс невелик, но…

Надо попробовать подержать урода на линии.

— Слышь, майор. Допустим, ты не гонишь…

— Ну, правильно… Завтра встречаемся? Где? У меня деньги не дома, надо еще смотаться за ними.

— Еще не все. Паспорт мой вернешь и кордон с Белоруссией поможешь пересечь.

— С Белоруссией? — переспросил Виригин. — А чего там пересекать-то?.. Сейчас там даже документы не проверяют.

— На всякий случай. Я все-таки в розыске, поэтому с тобой надежней. Кстати, имей в виду, Юля себя неважно чувствует, так что поторопись…

— Что с ней?!

— Жить будет, нах. Но болеет, майор, болеет. Сама виновата. Все, завтра перезвоню. До одиннадцати смотайся за баблом, а потом жди дома… майор.

Короткие гудки.

Виригин обессилено опустился на стул.

Любимов мгновенно дозвонился в техотдел, друзья его оказались на месте, но…

Усилия оказались тщетными.

Во-первых, прослушка номера Виригина оказалась невозможной — там стояла защита. Максим и забыл, что несколько лет назад, во время последних губернаторских выборов, когда силовые структуры играли за разных кандидатов, всем сотрудникам главка защитили домашние телефоны. А снимать потом защиту в голову никому не пришло. Так что подключиться к виригинской линии можно было только из его квартиры.

Во-вторых, Луниной Кедров действительно тут же попытался позвонить с предъявой, но на новый телефон, который в «убойном» не знали. Телефон оказался отрублен. «С-сука», — ругнулся Кедров, но на домашний и на старый мобильный перезванивать не стал. Поосторожничал.

Он спустился в подвал проведать пленницу.

Юля валялась на охапке сена и тихо постанывала. Начала потихоньку приходить в себя. Руки и ноги пленницы замотаны скотчем, рот заткнут кляпом, но Кедрову все равно было удобнее, чтобы девушка оставалась в бессознанке.

Он достал шприц, сделал ей укол…