Война внутри - Алексей Иващенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плакса чешет лапой затылок. Сергей молча присасывается к чаю и делает вид, что самое интересное находится в его тарелке. Вроде как так он и чувствует, но где-то внутри Уолтер всё-таки немного его сотряс, и, как ему видится, это всё выльется не сейчас, может, позже, но выльется во что-то сильное.
– А вы что думаете? – Плакса по-детски смотрит на Сергея.
– Я? – переспрашивает старик скорее чтобы выгадать время, чем чтобы вправду уточнить, к кому обращается парень. Сергей замолкает и зачем-то перекладывает салфетки Уолтера. Наконец его рот трескается:
– Ну, я про себя считаю, что Бог – он вроде как орган какой для Вселенной. То есть он от неё неотделим, более того, она без него существовать тоже не может. При этом он как бы не сознательный и не свободный в том смысле, в каком мы сознательны и свободны. Он привязан к своим функциям Бога – как, например, сердце, которое гонит кровь. И делает он это так же – не отдавая данному процессу своё сознание, а просто существуя сам по себе. При этом, может, он даже и мыслит только своими какими-то категориями. Прогоняет определённые категории клеток – нас – сквозь Вселенную, как сквозь тело. Иногда это может обернуться для нас благом, а иногда – трагедией.
– Да, прямо как сейчас, – с остекленевшим взглядом соглашается Юрий. Его прямо сотрясает от некой затаённой эмоции, что норовит вырваться и показаться близким людям. Но Юрий сдерживает её. – Ужасная война, – продолжает он. – Я не понимаю, почему ангелы отказываются от переговоров! Мы можем бесконечно себя оправдывать этим отказом, но это не делает их убийство чем-то правильным! Почему они это допускают? Мы же убиваем те святые существа, которые, по идее, должны нас беречь и помогать! А они – они просто бесцельно губят своих младших братьев! Он, – Юрий делает многозначительную паузу, – просто не может это знать и поощрять. Мы должны добраться прямо до Него и поговорить. Объяснить. А если не так – то всё зря, понимаете? Всё зря, – повторяет парень сам себе. – Ведь есть у нас хорошие люди, которых он может послушать? – В вопросе звучат надежда и скрытая просьба её подтвердить.
– Для своего гигантского IQ ты рассуждаешь слишком наивно. Мир – несправедливое место, в котором первыми гибнут достойные. И ты тише тут распинайся: услышат наши телепаты – мигом тебе мозги вправят. Будешь ночевать в кабинете «телевизора», – цинично разбивает все надежды Уолтер, допивая колу со льдом из закрытого стакана.
– А мне всё равно, какой мир! Главное – какой я, – с вызовом произносит Юрий, выпрямляя спину. – И я (!) считаю, что эта война такая же уродливая, как и любая другая!
Юрия по спине мощно шлёпает ладонь. Улыбчивый парень с огромным ртом – Антон. Тот, которого Сергей уже встречал в первый день знакомства с Плаксой. Это Антон незаметно подкрадывается и сочно хлопает сослуживца по плечу.
– Что, опять жалуешься? Наши вечно читают по громкоговорителю условия перемирия, только слушать эти петухи нас не хотят вообще. Наших сейчас под Фисоном знаешь как лупят? И никакой жалости там нет и в помине.
– Я не верю, что всё так просто, – спокойно парирует Юра.
– Пошли лучше за наш столик, посмотри, какие у нас прекрасные дамы. – Антон указывает на двух кураторов, которые несколько снисходительно и смущённо улыбаются, видя привлечённое к ним внимание. Тем временем Сергей прикладывает усилия, пытаясь понять, почему он воспринимает всё, что Антон произносит своим крупным ртом, как гадость.
– Смотри, какие симпатичные, они же тоже поля боевых действий. Тут нужно выиграть… и сразу отступить, подготовить, так сказать, пути отхода заранее. Ты понимаешь, да? – громко продолжает Антон, явно ориентируясь на свой столик. И, скорее всего, одним этим уже помышляет создать себе путь отхода. – А знаете, чему нас полезному учат? В прикладе плазмомёта Шестоковича есть специальные приспособления, чтобы его чистить. И доставать их нужно осторожно, этими пальцами нажимаешь, и они выпадают. Понимаете, о чём я, да? – Антон сгибает средний и безымянный пальцы и начинает ими плавно двигать. Он бросает взгляд на Плаксу и подмигивает. Сергею делается стыдно лишь от одного присутствия рядом с этим гаденьким человеком.
– Ладно, ловеласы. Я уже наслушался от вас познавательных вещей, теперь хочется помыть руки и кому-то рот. Нам, старым идиотам, пора на следующую пару. Счастливо, – прощается Сергей и встаёт. Плакса виновато улыбается. Уолтер допивает колу.
Старики уходят.
– Чего ты так взъелся? Ну, дурак. Тестостерона в них много, вот и несут всякую ахинею, – говорит Уолтер, бросая взгляд на Сергея.
– Не знаю, бесит он меня. Из него с улыбочкой вечно извергается что-то гаденькое. И сам он весь гаденький. Фу, аж передёргивает. Видимо, мы разные сильно. Не по мне он.
Сытые и разморённые, Сергей с Уолтером подходят к стягивающейся кучке старых студентов. Приоткрытые двери в кабинет поглощают чернотой свет. Они вновь близки к опозданию, но преподаватель сам приходит на пять минут позже.
Угрюмый Молчанов – больше техник, чем учитель. Он запускает ожидающих в затемнённое помещение. Сергей уже привычно отмечается перед его терминалом. Старик получает порцию таблеток, расширяющих сознание. Глотает и быстро занимает место, мерцающее его именем с электронного табло. Кабинет полон проводов и налёта какого-то мрачного киберпанка. Зелёный свет от некоторых частей интерьера и кресел, напоминающих кошмар шизофреника о стоматологе, придаёт элемент нарочитой мистики. Сергей уже начинает чувствовать эффект от препаратов, появляются первые признаки панической атаки. Старик тяжело и глубоко дышит. Молчанов (особо не торопясь) смазывает ему запястья и подсоединяет защёлки контактов; пристёгивает ноги. В рот отправляется загубник со специальной жидкостью. Она запахом напоминает Сергею элемент старых регенераторов с его работы в ДМО тысячу лет назад.
Щёлкает металлическая застёгивающаяся полоска вокруг головы. С клацаньем выдвигаются хищные лапки, распадаясь на четыре стальных манипулятора с прорезиненными насадками на окончании. Они впиваются и широко раздвигают веки Сергея. Небольшая, превращающаяся в кляксу на таком расстоянии выпуклость смачивает открытые глазные яблоки. Начиная активно галлюцинировать, Сергей замечает про себя их голодное настроение.
И тут в глаза устремляется полоска сменяющихся с бешеной скоростью изображений и информации. Каких именно – Сергей уже уловить не способен. Поток похож на будоражащий массаж, безумный темп раскатывает самосознание старика в пустоту.
Через два часа потного, не помнящего ничего из только что пронёсшихся сновидений Сергея отключает Молчанов. Первые несколько минут старик не может понять, кто он и что он тут вообще делает. Затем его словно вбрасывает в существующий мир, вдавливая в ставшее жёстким кресло. Нестерпимый зелёный свет, хочется смыть с себя нечто отвратительное, напоминающее последствия насилия. Старик чертыхается, с трудом встаёт и протирает запястья одноразовым полотенцем.
– Что-то после ваших «мультиков» мне всегда нужен душ, – со злостью бросает он копающемуся у основания стула Молчанову, рассматривая его сверху вниз.
Вялая группа стариков медленно вываливается из аудитории. Сергей односложно прощается с разом постаревшим Уолтером. Несмотря на заявление о душе, хочется воздуха. Сергей неспешно добредает до улицы. Тёплый день шелестит хвоей. Старик отыскивает себе отдалённую лавку возле мостика через рукотворный ручей и падает на сиденье. Слева от навязчивых взглядов старика прикрывает крупный куст с розовыми цветами. Сергей уже начинает приходить в себя. Лето перебирает ряды жёлтых цветов и его волосы. Откидывает голову – небо в белых пятнах туч. Солнечные лучи размаривают старика, разжижая все мускулы. Даже не верится, что сейчас где-то идёт невероятная война, на которой ему предстоит побывать. А сейчас только короткая передышка. Сергей снова думает, что теперь людям даже некому взмолиться. Мимо проносится группа пышущих тестостероном солдатиков, они запрыгивают друг на друга, бесятся и устраивают короткие шуточные потасовки. Словом, выглядят как добротные мальчишки. Осталось каждому найти и вручить по палке. Безмятежность расслабляет старика, и он пропускает момент, когда его тело проваливается в сон.
Ночь и комната без ламп. На Сергея с длинных шей смотрят три головы чёрных козлов. Чувство инородного ужаса добавляется от выпученных жёлтых глаз.
Сергей просыпается. Совсем не похоже на привычные цветные сны после «телевизора». Ошарашенно оглядывается. Рядом дремлет пожилой лысеющий мужчина в костюме биоинженера, с доисторической сигаретой в зубах. Сергей, ещё не отошедший от сна, бессмысленно пялится на пришельца около минуты. Переводит взгляд на парк – начинает темнеть, холодает. Группы хохочущих новобранцев сменяются гуляющими парочками – то ли такие же солдатики, то ли офицеры под руку выгуливают девушек. Тем временем дремлющий инженер открывает глаза и уверенным движением стряхивает длинный пепел на клумбу рядом. Не глядя на Сергея, произносит: