Королева воинов - Алан Голд

— Слушайте меня, люди иценов, и я поведаю вам историю омелы, чье имя на древнем языке означает «растение, исцеляющее все». По преданию, богиня любви Фриг родила сына, которого назвала Баллой и сделала его богом летнего солнца. Однажды юный бог Балла увидел сон, предвещавший ему смерть. Он рассказал об этом сне своей матери, и она ужаснулась, ибо знала, что в случае его смерти жизнь на земле погибнет, как это случается во время зимы. Фриг сразу принялась молить землю, воздух, огонь и воду, каждое растение и животное и заставила их пообещать, что ничего не случится с ее сыном. Теперь Балле ничто не угрожало на земле и на небе. Но бог Луг возненавидел Баллу и сделал так, чтобы Фриг забыла получить обещание от маленькой и безобидной омелы, которая скрывалась от мира и росла не на земле или под землей, а на стволах яблони или дуба. И вот Луг смочил наконечник стрелы в соке омелы и отдал ее Оду, богу зимы, который тоже ненавидел Баллу, бога лета. И Од убил Баллу, и его мать рыдала от горя. Небо стало холодным и бледным, все живое оплакивало смерть бога солнца. Целых три дня каждое растение, животное и стихия пытались вернуть Балле жизнь, но ничего не получалось. Фриг проливала слезы. Эти слезы, скатываясь с ее щек, белели, и омела, собрав их, превратила в маленькие белые ягоды под своими листьями. Увидев это чудо, мать стала целовать каждого, кто проходил под омелой, и радость ее растопила холод тела ее сына, и Балла вернулся к жизни. Счастливая богиня наказала всем, проходящим под омелой, целовать друг друга, чтобы никакое зло не могло ранить их, а было лишь тепло любви, которую она питает к своим детям… Услышьте же меня теперь, духи деревьев, воздуха и неба, духи облаков и вод, боги, дающие нам жизнь! Услышьте, ибо я прошу вас благословить союз этого мужчины и этой женщины. Подарите же им много детей, прокляните тех, кто пожелает им зла, и наградите поцелуем, который даст им уют и дружбу! Теперь послушайте меня, Прасутаг и Боудика. Будьте верными друг другу согласно нашим древним традициям. Отвратите свои сердца и умы от троп, что привели бы вас к поражению, верьте себе и своим людям. И помните, что боги знают, видят и помнят все. Муж, возьми же свою жену и почитай ее; жена, возьми мужа и уважай его. Отдайте себя друг другу. Да будет благословен этот союз!

Когда они должны уже были соединить руки и поцеловать друг друга в знак заключения брака, толпа внезапно всколыхнулась, и кто-то резко вырвался из круга людей, обступивших молодоженов. Удивленная Боудика взглянула и смогла заметить только, что это приемный сын Прасутага повернулся к ним спиной и скрылся в тени леса.

Когда друид произнес последние слова, собравшиеся запели свадебную песню, Боудика и Прасутаг присоединились к ним. Его сильный и страстный голос привел ее в восхищение. Она была теперь по-настоящему счастлива.

Но ее счастье длилось лишь какие-то мгновения, потому что пение кельтов было внезапно прервано звуком военной трубы. Он донесся из-за деревьев, и даже птицы с шумом сорвались с ветвей. Прасутаг застыл в недоумении, потому что именно войска завоевателей объявляли о своем появлении сигналами труб.

Он повернулся к своей молодой жене, а затем к друиду.

— Римляне! — раздался чей-то крик.

Мать Боудики тоже вскрикнула от страха, и люди вокруг заволновались.

— Тише! — скомандовал Прасутаг. — Это не нападение. Римские войска выведены отсюда. Сражения закончились. Я пойду на опушку и узнаю, чего они хотят.

— Я пойду с тобой, — сказал отец Боудики.

К ним присоединились мужчины из обеих деревень. Женщины остались на месте, и Боудика растолкала их, чтобы встать рядом с мужем.

— Боудика, — строго сказал Прасутаг, — возвращайся назад. Там может быть опасно.

— Я буду со своим мужем, — возразила она, и он улыбнулся.

Приемный сын Кассий, стоявший в стороне, вытащил свой меч.

— Я посмотрю, чего они хотят, — сказал он.

— Останься здесь, мальчик, — велел отец. — Мы подождем, пока не узнаем их намерений. Убери меч.

Из-за деревьев показалась сотня римлян. Впереди на коне ехал командир. Они приблизились, и Прасутаг узнал его. Это был Марк Осторий, сын нового правителя Британии. Но что делал он здесь теперь, да еще с центурией?

Молодой римлянин подъехал к толпе кельтов. Никогда не видевший кельтских свадеб, он не разобрался и решил, что люди собрались для какого-то праздника. Но он узнал среди незнакомых людей Прасутага.

— Марк Осторий, сын Публия Остория Скапулы, приветствует Прасутага и людей племени иценов от имени Сената и императора Рима, — сказал римлянин.

Он спрыгнул с лошади и пожал удивленному кельту руку:

— Как хорошо, Прасутаг, что мы встретились. Я пришел сюда, чтобы найти тебя. Я послан моим отцом, правителем Британии, с хорошей новостью.

Теперь, когда мятежный король Антедиос погиб, я должен, от имени императора, предложить тебе корону народа иценов. Поздравляю тебя, друг.

Прасутаг посмотрел на него в изумлении. Никогда, ни на одно мгновение не мог он себе представить, что будет королем. Да, он был другом Рима и много выиграл от торговли с ним, и он убедил своих людей, что только в союзе с Римом — их будущее. Но стать королем…

Справившись с волнением и видя, что люди вокруг молча смотрят на него в ожидании, Прасутаг сказал:

— Марк Осторий, представляю тебе мою новую жену, Боудику.

Римлянин улыбнулся. Потом поклонился Боудике:

— Боадицея, я поздравляю тебя. Ты стала королевой иценов. Рим выражает тебе свое уважение.

Глава 5

48 год н. э. Дворец императора Клавдия, Рим

Мессалина взглянула на застывшее от ужаса лицо подруги. Она уже видела раньше такое выражение на лицах рабынь, которых выталкивали на арену к диким зверям. Но и этот взгляд Паулины не смягчил императрицу. И в самом деле, жена сенатора слишком многое взяла на себя, она словно забыла, кто поднял ее до нынешнего положения. Дружба с императрицей сделала ее чересчур заносчивой, и провинциальная бесцеремонность женщины из Иллирии все больше раздражала…

— Паулина, дорогая, — сказала императрица, — хоть я и благодарна тебе за приют, я нахожу твой тон оскорбительным. Мне действительно нужно напоминать тебе, что ты говоришь с хозяйкой Рима, возлюбленной женой императора? Никто, особенно женщина из провинции, не смеет указывать императрице, что ей делать.

Но Паулина хорошо знала, что падение императрицы неминуемо приведет и к ее, Паулины, смерти, так же как и смерти ее мужа и детей. Поэтому несмотря на сделанный упрек, она должна была открыть сладострастнице глаза на опасность.

— Госпожа, — заговорила она, и в ее голосе появились нотки отчаяния, — занимайтесь любовью с Силием, прикуйте его к стене и не отпускайте, водите на цепи и заставляйте хоть лаять. Но я молю вас… только не это. Я умоляю вас! Если ваш муж…

— Клавдий думает, что я — богиня, и прибегает по первому моему зову. И теперь я выйду замуж за Силия. Это — просто для смеха. Я пригласила своих ближайших друзей на церемонию — тех, кому я доверяю, и не могу отступить теперь, иначе превращусь в посмешище. В любом случае придет племянница императора, Агриппина. Она — сестра императора Калигулы и скоро станет моим ближайшим другом.

— Агриппина? Друг?! Моя госпожа, она вам не друг. Она хочет занять ваше место, стать женой Клавдия. Раскройте же глаза! Разве вы не понимаете, что творится вокруг? Я всегда была вам верным другом, а теперь вы слушаете других, и это очень опасно…

— Довольно! Твоя императрица приказывает тебе замолчать, — прошипела Мессалина. Она утомилась от поучений и обвинений женщины, которую однажды посчитала своей опорой. — Как смеешь ты так говорить об императорской племяннице? Агриппина — чудесная женщина, а ты недостаточно высокого рода и недостаточно важного положения, чтобы так о ней отзываться. Если не хочешь приходить на мою свадьбу — мою шуточную свадьбу с мужчиной, которого я по-настоящему люблю, — оставайся здесь. В Риме многие с радостью предоставят мне для развлечений свои виллы. Агриппина, например. Знаешь, Паулина, возможно, пришло время тебе и Марку вернуться в вашу маленькую деревню в Иллирии, выращивать репу, морковь, капусту и развлекаться примитивно — так, как принято у вас в провинции.

С этими словами она вышла, оставив Паулину в оцепенении. Женщина из Иллирии неожиданно и самым чудовищным образом осталась в Риме совершенно одна, без единого друга. Но, отвергнутая императрицей, она без слез страха и сожаления покинула императорский дворец, решив, что будет умолять Марка вернуться в свое поместье. Она хотела оказаться как можно дальше от Рима, когда Клавдий узнает, что жена заключила за его спиной брак с другим мужчиной. Последствия этого поступка для всех в окружении Мессалины невозможно было даже представить.

Двое мужчин крались по коридорам, словно воры, пытавшиеся бежать с места преступления.