Вечная тайна футбола - Михаил Якушин

60000 зрителей до отказа заполнили в первый день нового, 1936 года парижский стадион «Парк де Пренс». «Рэсинг» выставил такой состав: Ру – Шмидт, Жордан, Диань – Бонида, Дельфур – Мерсье, Кеннеди, Куар, Живкович, Венант. Игроки были расставлены по системе «дубль-ве». Как нам действовать против команды, применяющей новый и незнакомый нам тактический вариант? Решили: никаких серьезных поправок в свою игру не вносить, считая, что и наш вариант хорош.

Самое время сказать, что пятерка нападения «Динамо», в полном составе вошедшая в сборную Москвы, уже не первый год заметно отходила в игре от строгих канонов системы «пять в линию».

Все началось с того, что я, как правый полусредний нападения, находясь, согласно предписанию, на переднем рубеже атаки, в один прекрасный день стал испытывать неудобства от плотной, жесткой, а порой и просто грубой игры защитников. Для меня, как и для любого футболиста, неплохо владевшего мячом, главным было свободно его получить, но такой возможности, играя впереди, я, по существу, не имел. «А что, если попробовать оттянуться назад и вообще начать маневрировать по полю?» – подумал я как-то.

Товарищи, вначале косо посматривавшие на мои маневры, вскоре одобрили их, поскольку шли они явно на пользу команде. В самом деле, отходя назад и в сторону, я теперь спокойно принимал мяч, а затем, в зависимости от обстановки, или шел вперед, или делал передачу партнеру, находившемуся в более удобном положении. При срыве нашей атаки я стал еще и помогать центральному полузащитнику вести оборонительные действия на дальних подступах к воротам. И это тоже было необычным для игры тех лет.

Так бывает, что футболист, сам того не ведая, совершает какое-то тактическое открытие. При системе «пять в линию» я, не подозревая о том, играл так, как играет полусредний при «дубль-ве», что и ставило в тупик соперников, которые долго не могли разобраться, почему я все время оказываюсь свободным и с мячом. Мой же расчет строился на том, что меня в моей новой позиции опекать практически было некому. Два защитника при системе «пять в линию» охраняли зону перед своими воротами и уходить далеко вперед не имели права. Два полузащитника строго присматривали за крайними нападающими. Оставался центральный полузащитник, который по идее должен был перекрывать всю среднюю тройку нападения соперников. Но и он не в состоянии был уделить мне особое внимание, поскольку ему и других забот хватало, в частности с центрфорвардом. Тогда редко кто решался переступить за «красный флажок» своих игровых обязанностей, чем я и пользовался сполна. Лишь потом, когда наши команды перешли на «дубль-ве», у меня появился на поле персональный опекун.

Графически расположение пятерки нападения московского «Динамо» с конца 1934 года было похоже на знак математического корня в зеркальном изображении – четыре форварда на переднем крае и один (правый полусредний) оттянут чуть назад.

Играя подобным образом в атаке против «Рэсинга», мы, прямо скажу, не испытывали особых трудностей от того, что соперник держал в обороне не двух, а трех защитников.

Бывает, что на команду вдруг находит вдохновение, и у каждого из ее игроков начинает получаться все, что бы он ни задумал. Нечто подобное произошло в первом тайме нашего матча с «Рэсингом». Нам удавались самые сложные технические приемы. Обводку и передачи мы выполняли точно, умно и своевременно. Для нас оборона соперника вроде бы не существовала – настолько легко мы ее проходили.

Против меня играл левый полузащитник «Рэсинга», его капитан Эдмон Дельфур. Слышал я тогда, конечно, что он хороший игрок, но лишь спустя много лет узнал, какой Дельфур был знаменитый. За удивительную работоспособность его называли «перпетуум мобиле». В сборной Франции он провел 41 матч, участвовал в трех чемпионатах мира – 1930, 1934 и 1938 годов. Играл в 1937 году за сборную Западной Европы в матче против Центральной Европы. В момент нашей с ним встречи было ему 28 лет, мне – 25.

Как и многие нынешние наши нападающие, я любил играть против зарубежных команд, потому что их футболисты плотно не опекают соперников и дают свободно принимать мяч.

В такой ситуации меня и Дельфур не смущал. Если техникой владеешь, а мяч у тебя в ногах, то тут уже ты хозяин положения. Фактически игру команды с «Рэсингом» я вел как хотел.

Все, да не все получалось у нас в тот вечер. Просто фатально нам не везло в завершающей части атак. Верных мячей пять не забили. Павлов, Ильин, Смирнов из площади ворот в цель не попадали. Для каждого из них в отдельности такое считалось чрезвычайным происшествием, а тут, словно их околдовали, «мазали» все по очереди.

На 15-й минуте центрфорвард «Рэсинга» Куар ускользнул от наших защитников и забил нам гол. Спустя четверть часа я, получив хороший пас от Андрея Старостина, метров с пятнадцати ударом с полулета, правда, восстановил равновесие, но большего нам, к сожалению, добиться не удалось.

Во втором тайме сказалась недостаточная наша тренированность. Мышцы ног стало у всех сводить, и хотя мы не ослабляли натиск, действовали уже в решающие моменты медленнее, без прежней ловкости. А хозяева поля, воспользовавшись нелепой ошибкой в обороне Александра Старостина, забили нам второй гол. И вновь точный удар нанес Куар.

Проиграть матч, в котором мы показали действительно высокий класс, было до слез обидно.

Горечь поражения несколько скрасили чрезвычайно благоприятные отзывы прессы о нашей игре. Перебираю сейчас пожелтевшие вырезки и словно бы возвращаюсь в молодость.

В интервью газете «Эксельсиор» центральный защитник «Рэсинга» австриец Жордан (он, как и Хиден, кстати, принял потом французское подданство и стал выступать за сборную Франции) сказал: «Москва обладает великолепным нападением. Мне иногда казалось, что передо мной знаменитый австрийский „вундертим“ („чудо-команда“), несколько лет тому назад считавшийся непобедимым, так как он обладал тем самым качеством, которого не хватало сегодняшним нашим противникам, – умением точно бить по воротам. Это лишило москвичей заслуженной ничьей».

Другая газета, «Энтрансижан», писала так: «Московские нападающие проводили свои комбинации с быстротой, которая поражала и приводила в восторг многотысячную публику. Края все время в движении. Что касается центровой тройки, то она, несмотря ни на что, без передышки стремилась вперед и вперед».

Парижский «Журналь» заметил следующее: «Качество игры русских футболистов тем более достойно похвалы, что они редко встречаются с первоклассными иностранными командами. Москвичи произвели прекрасное впечатление. Отличное владение мячом, хорошая обводка, ловкость – вот что характерно для них. Не хватает им умения завершать комбинации ударом по воротам».

Особых похвал у журналистов заслужил 20-летний вратарь Анатолий Акимов, которого газета «Эко де Пари» окрестила «человеком-угрем» за его ловкость, верткость, умение с честью выйти из трудного положения. Честно говоря, уверенная игра Акимова и для нас оказалась сюрпризом. До этого он даже за первую команду «Спартака» не играл – был дублером у Ивана Рыжова, а тут, в силу обстоятельств заняв место в воротах сборной Москвы, да еще в таком матче, показал себя действительно стоящим игроком. Впоследствии Акимов, играя в «Спартаке» и в московском «Торпедо», стал одним из лучших вратарей страны.

Игру сборной Москвы обозреватели ставили вровень с игрой лучших французских, чехословацких и венгерских клубов, но чуть ниже игры такого же ранга команд Англии и Италии.

Читая все эти лестные отзывы, мы тем временем и сами анализировали свой матч с «Рэсингом». Сошлись на том, что в атаке играли в общем-то неплохо, хотя с ударами по воротам дела у нас обстояли действительно неважно. С другой стороны, чувствовали, что в обороне случались какие-то необъяснимые накладки. Выдвинутый далеко вперед, как это и предусматривала система «дубль-ве», центрфорвард Куар временами хозяйничал в нашей штрафной, умело пользуясь тем, что центр полузащиты Андрей Старостин глубоко назад по правилам «пять в линию» не отходил.

Мы, признаюсь, не связали удачные действия Куара с темп выгодами, которые давала ему в данном случае новая тактическая система.

На следующий день после матча к нам в гостиницу приехал тренер «Рэсинга» Кемптоп и прочел лекцию о системе «дубль-ве».

На его взгляд, основным признаком «дубль-ве» было не расположение нападающих, а построение обороны. Вот почему сами англичане поначалу свою систему называли «системой третьего защитника». Кемптон решительно не соглашался с теми, кто представлял «дубль-ве» как защитную систему, резонно замечая, что атакующий или оборонный характер системы определяется вовсе не тем, сколько нападающих выдвинуто вперед. По его словам, при «дубль-ве» наиболее гибкой, маневренной частью команды, ее своеобразным «мозговым центром» становилась четверка игроков – два полузащитника и два полусредних.