Ирисы, нарциссы, пионы - Денница
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крупная мегабашня простиралась до небес. Вершина стеклянной махины была сокрыта за черным заслоном из туч. Ретт приехал. Тяжелый вздох. Выстрел. Охрана у входа не успела даже понять, в какой момент они пересекли ту линию, что разделяет ад на земле с адом там. Они были хорошо вооружены, но ни один автомат не спас их от пуль убийцы. Ретт схватил оружие и зашёл внутрь. Охранник один за другим направлялся к нему на встречу, но его уже не остановить. Никто не способен убить человека, который сам себя убил когда-то давно. Железный лифт двигался вверх. Убийца не чувствовал усталости, он действовал наверняка. Лифт достиг верхнего этажа. Корпоративные крысы, которые прячутся за спинами настоящих мужей, любят смотреть на всех с высока и всегда выбирают для себя самый верхний этаж. Дверь ещё не успела открыться, как Ретт выпустил весь магазин двух автоматов. Двери открылись, и за ними показались толпы лежачих тел. Не каждый из них был мертв, но каждый перед этим чувствовал страх. Ретт достиг такого уровня, что лишь одно его упоминание того, что он идет против, заставлял людей сложить оружие. Эти люди работают за деньги, но умереть за них они не готовы. Убийца бросил автоматы и взял другие. Перезаряжать не было времени. Шаг за шагом, пуля за пулей, он приближался к покою. Человечество должно понести огромную боль войны, чтобы после жить мирно.
Толстая дверь кабинета руководителя компании. За Реттом остались толпы лежачих тел. Дверь открылась после его пинка. Огромный овальный стол. Большинство кресел пустовали. Остались лишь те, кто до последнего были уверены в хороших для них новостях.
– ТЫ МЕРЗКИЙ ЧЕЛОВЕК! – пухлый мужчина в строгом костюме, испуская воздух с большой отдышкой, получил первую пулю.
– Ч-ч-ч-то ты творишь? – вторая пуля. Ретта было сложно остановить, но он стоял и ждал очередного глупого возгласа, чтобы отправить истинных мерзавцев к Харону.
– Остановись, пожалуйста!
– Зачем?
– Мы сделаем все что ты попросишь.
– Я получу всё что хочу и после вашей смерти.
– Если ты нас убьешь, то вся компания, все компании, весь Парадайз встанет против тебя!
– А сейчас они против кого?
Убийца был настойчив, он не был из тех, кто попадается на провокации и тем более наивно доверять им больше не станет. Глаза Ретта уже устали видеть всю эту ложь, поскорее закончить и пойти отсюда- всё, что он хотел прямо сейчас. Она застрелил всех, кроме одного— того самого блондина, который и дал приказ убить напарников. Он молчал, прекрасно понимая то, что уже можно прощаться с жизнью.
– Знаешь, борьба за власть, горы денег, сотни людей, которые в любой момент будут тебе лизать зад, но в случае чего первым тебя и предадут. Я так устал от этого. Думаешь я хотел тебя убить? Нет, ты славный, но твоя смерть нужна компаниям. Ни я, ни эти боровы ничего не решают. Ты думаешь, что мы главы корпорации, но главой является сама корпорация, а мы всего то исполняем его прихоти.
– Ты хочешь сказать, что ты не причастен ко всему этому?
– Да.
– И эти мерзавцы не причём?
– Да.
– И я их убил просто так?
– Да. Но я не виню тебя, ты тоже не виноват, ты раб своих чувств и исполняешь волю своего сердца. Проси всё что хочешь и уходи.
– Мне нужно всё, что у тебя есть.
– Не того человека ты выбрал. Мои активы составляют всего то десять процентов от корпорации. У них было по двенадцать-пятнадцать.
– Да, но мне нужно все, что у тебя есть.
Блондин смиренно достал ключи от машины, от дома, пару тысяч наличными, перевел пять сотен тысяч долларов на его счет.
– Это все самое ценное, что у меня есть, или хочешь меня еще и раздеть?
– Твоя одежда или натура меня не интересует, но есть еще одна вещь, которую я заберу.
– Что же?
Выстрел.
Глава 9
Кладбище на юге города не было похоже на остальные кладбища в городе. Тут действительно хоронили людей, а не кидали в выгребную яму, а все потому что похороны здесь стояли под тысячу долларов. Очередная несправедливость, или лучше сказать справедливость нашего времени. Если у тебя нет денег, то над тобой будут издеваться и после смерти, но если отвалишь стопку вечнозелёных купюр, то о твоём теле будут обходиться как со хрупкой вазой: аккуратно положат в гроб, элегантно засыпят землёй, красивый венок из цветов, который на следующий день уже загниёт и в конце, гробовщик скажет пару приятных слов твоей родне. Эвелин заслужила такой уход, белоснежное тело отдавало холодом и нежностью. Кожа гладкая словно бархат, но этот бархат был окоченевшим, ледяным. Жизнь больше не теплилась в груди у девушки. Губы накрасили в подобие красного цвета, но безжизненность отдавалась во всём. Её уже не вернуть даже второсортным писателям, которые воскрешают тех, чья жизнь и смерть была неотъемлемой частью истории. Эвелин была именно таким человеком, который имел своё место в жизни Ретта. Ни родных, ни близких. Лишь убийца смотрел на её тело в деревянном гробу. Ретт нагнулся и поцеловал щеку.
– Прощай, Эвелин.
Тело опустили, провели всю церемонию как подобает. Гробовщик хотел сказать Ретту что-нибудь, но повернувшись, его уже не увидел. Тело Эвелин осталось в кладбище на юге города вместе с сотнями других тел. Она жила одиноко, но осталась теперь окружении давно усопших. А тело Эшли вошло в землю там же, где и осталось. С улыбкой на лице. Ретт не стал отвозить его даже на кладбище для нищих: он лежал там, где больше никого не было рядом. Эшли, которого окружали люди и были верны ему, лежал в одиночестве во веки веков…
Самолёт вошел в воздушное пространство Германии. Ретт сидел у окна, покуда облака
