Гнездо чаек - Анто Станичич

— Вы очень любезны, синьор. Как мне вас благодарить?

— Пустяки. Люди должны помогать друг другу.

— Еще раз спасибо и до свидания.

Джорджо ушел, крепко пожав, по обычаю, руку офицера. А тот, едва за посетителем закрылась дверь, схватил бумагу, на которой записал имя Бошко, смял ее и бросил в корзину. И тут же забыл про свое обещание.

Прогулка по Венеции

Прошло три дня, а Бошко еще томился в тюремной камере. Каждый раз, когда открывалась дверь, он вздрагивал в радостной надежде услышать свое имя. Уже выпустили четырех матросов, а его все не вызывают. И в душу его вполз червь сомнения. В порыве отчаяния он винил в своем несчастье Джорджо — это из-за него он оказался в тюрьме! Но уже в следующую минуту на память приходили дни, проведенные в Вероне, и ему становилось стыдно, что он мог так подумать. За это время Бошко не проронил ни слова. Друзья по несчастью не знали, как и за что угодил он за решетку, и относились к нему с подозрением, видя в нем агента, подосланного сюда, чтоб слушать их разговоры. Наконец один из горемык не выдержал и рассказал Бошко об этих подозрениях. Тут юноша с горечью поведал свою историю сгрудившимся вокруг него арестантам.

— Хочешь, я предскажу тебе будущее? — предложил кто-то из арестантов, когда он закончил свой рассказ.

— Хочу.

— Или тебя, если ты и впрямь моряк, через пару дней пошлют на какую-нибудь галеру, или про тебя вовсе забудут.

— Как это забудут? — воскликнул Бошко.

— А так. Забудут, и конец. Сгниешь здесь…

В этот миг дверь камеры со скрипом отворилась, и стражник заорал:

— Что еще за сборище? А ну расходись, чертово отродье! — А потом добавил: — Кто из вас Бошко? Выходи. Тебя вызывает офицер.

Пока Бошко вставал и шел к двери, какой-то арестант успел ему позавидовать:

— Счастливчик, по крайней мере, увидишь солнце.

Офицер сидел, удобно развалясь в кресле, по обе стороны которого стояли матросы с его тартаны. Бошко их сразу узнал.

— Послушай, — заговорил офицер. — Ты свободен. Следуй с матросами на судно. Таков приказ капитана тартаны. — И когда Бошко попытался что-то возразить, прикрикнул: — Молчать! И не вздумай бежать, матросы убьют тебя на месте. Беспрекословно выполняй их распоряжения. По улицам пойдешь с ними так, словно гуляешь по городу. Побежишь — пеняй на себя.

На улице Бошко все время щурился и чихал. Ему мешало солнце, от которого он отвык за четыре дня, проведенные в темнице. Он шагал, рукой заслоняя глаза от дневного света. Свернув на другую улицу, они двинулись к берегу. Из-за угла показалась небольшая похоронная процессия. Впереди шел мальчик с распятием в руке, за ним шествовал священник. Четверо мужчин несли гроб. За гробом шли еще несколько человек. Прохожие снимали шляпы, иные преклоняли колени и крестились. Матросы, которые вели Бошко, тоже сняли головной убор и стали креститься. Бошко тут же смекнул, что сама судьба посылает ему удобный случай для бегства. Не теряя даром времени, он попятился назад и вдруг припустил по улице. Руки у него не были связаны, и прохожие не обращали на него внимания. Мало ли зачем бежит человек. Конвойные его хватились, когда он был уже далеко. Они кинулись вдогонку.

Бошко свернул в какую-то улочку. Увидев приоткрытую дверь, он, не раздумывая, вбежал в нее и плотно закрыл за собой. Наверх вела деревянная лестница. Слева была дверь. Недолго думая, Бошко схватился за ручку и потянул ее на себя. В полумраке за столом сидел пожилой человек и что-то ел. Увидев незваного гостя, он помертвел от страха и, еле шевеля губами, пробормотал:

— Кто ты? Чего тебе надо?

— Помогите мне, — взмолился насмерть перепуганный и запыхавшийся Бошко. — Я моряк. Меня хотят насильно отвести на тартану. Спрячьте меня.

Старик, видно, по лицу и поведению юноши понял, что он не вор, и решил ему помочь. Малейшее промедление могло погубить Бошко — преследователи уже стучались в дом.

— Иди сюда, — сказал старик и отворил какую-то узенькую дверку.

Бошко оказался, по всей видимости, в нужнике. Стоявший здесь неприятный запах подтверждал его догадку. Но если жизнь в опасности, выбирать не приходится. Хозяин откинул сбоку широкую доску и сказал:

— Входи и будь спокоен: полиция не знает про этот тайник. Я выпущу тебя, как только они уйдут.

Бошко быстро встал в нишу, а старик поставил доску на место. В самом деле, кто бы мог подумать, что в этом тесном помещении с ужасным запахом за доской, вытянувшись в струнку, стоит человек.

С улицы вновь раздался нетерпеливый стук.

— Кто там? — крикнул хозяин, нарочно громко зевая.

— Стражники, открывай!

Старик открыл дверь, и матросы со стражниками вломились в дом.

— Кто здесь, отвечай!

— Никого. Я один, как видите, — и старик рукой показал на открытую дверь, ведущую в одну-единственную комнату.

— Кто наверху?

— Мои друзья. Но сейчас их нет дома. Можете проверить.

Два матроса, от которых удрал Бошко, вместе со стражниками взбежали по лестнице наверх.

Не обнаружив никого в верхней комнате, они очень быстро спустились вниз:

— Старик, ты утверждаешь, что никто не входил сюда? — спросил один из матросов.

— Я никого не видел. Посмотрите сами, если думаете, что я слаб глазами.

Матросы и стражники осмотрели его жилье. Один стражник заглянул под кровать. Второй обследовал старый скрипучий шкаф. Нигде не было ничего подозрительного. Вдруг взгляд его упал на узенькую дверку нужника. Едва он ее открыл, как в нос ему ударил неприятный запах. Он тут же захлопнул дверь, еще раз окинул взглядом комнату и вышел в тесную прихожую, из которой вела наверх крутая лестница.

— Здесь его тоже нет, — дружно сообщили матросы, на всякий случай еще раз проверившие верхнее помещение.

— Кого вы ищите, синьоры? — с самым невинным видом поинтересовался спаситель Бошко.

— Тебя это не касается.

Матросы с руганью спустились вниз. Стражники тоже бранились, но особенно неистовствовали матросы. Они боялись за свою шкуру — ведь им несдобровать, если они вернутся на тартану без Бошко.

— Слушай, старик, — начал стражник. — Закройся на все запоры и никого к себе не пускай.

— Хорошо, раз вы велите.

Когда они ушли, старик вернулся в свою комнату и тотчас распахнул дверь нужника, где прятался Бошко.

— Ну как, молодой человек?

— Ничего.

— Продержись еще немного. Они вернутся, я их повадки знаю.

Он снова сел за стол и только принялся за свою скудную трапезу, состоявшую из хлеба и соленой рыбы, как снова услышал стук. Не мешкая, он отворил дверь и впустил стражников с матросами. Матросы помчались наверх, а стражники ворвались в комнату. Не найдя никого, все четверо удалились, на прощанье обругав хозяина последними словами.