Толеран (СИ) - Николай Грошев

Он резко тряхнул головой, отгоняя эти мысли. В конце концов, нельзя же так расслабляться!

– Не надо меня жалеть, – не поворачивая головы, тихо сказала Элора. И пока он пытался сообразить, что ответить, она добавила. – Впрочем, спасибо за участие.

– Все мы в одинаковом положении, – попытался он принизить свою роль. – Должны как-то поддерживать друг друга, раз так получилось.

Она впервые полуобернулась к нему. Остро, как молнией, взглянула из под темных бровей.

– Вам все-таки легче, – произнесла она с непонятной интонацией. Потом, прикрыв глаза, отвернулась и откинулась в кресле.

– Да, – согласился он. – Нас как-никак трое. Вместе учились, вместе работали долгое время… – Но она его уже не слушала и Сергей сначала замолчал, потом отвернулся и раскрыл книжку. Это была "Мастер и Маргарита" Булгакова. Он перечитал ее, наверное, уже раз десять, каждый раз открывая в ней что-то новое. И она как-то всегда помогала ему в трудную минуту, уводя за собой в своеобразный мир героев. Недаром его руки подсознательно выбрали именно ее.

В конце концов, оставь девушку, да и себя тоже, в покое, подумал он, и принялся читать с середины.

".. и на этом блюде Маргарита увидела отрезанную голову человека с выбитыми передними зубами." – читал он, постепенно погружаясь в атмосферу того мира.

" – Михаил Александрович, – негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза."

".. Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие.."

Сергей поднял глаза, оторвавшись от книги – показалось, что девушка в кресле шевельнулась. Но нет, она все также сидела неподвижно.

Он продолжил чтение.

".. Ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие. – Воланд поднял шпагу. Тут же покровы головы потемнели и съежились, потом отвалились кусками, глаза исчезли, и вскоре Маргарита увидела на блюде желтоватый, с изумрудными глазами и жемчужными зубами, на золотой ноге, череп. Крышка черепа откинулась на шарнире…"

До Сергея вдруг дошло, что имя Михаил Александрович Берлиоз очень созвучно имени Михаил Афанасьевич Булгаков. Неужели писатель в большей степени отождествлял себя с Берлиозом, чем с Мастером, и в этой сцене он имел ввиду себя и свое мировоззрение? – впервые за столько прочтений, удивляясь, подумал Сергей, и уже в этом новом свете, совсем иначе взглянул на происходящие в романе события.

Немного подумав над превратностями судьбы, над вновь открытым для себя смыслом книги, Сергей вздохнул и отлистал книжку на начало второй главы – самая любимая фраза, в которой угадывалась четкость стиха в сочетании с размерностью печатного шага римского воина.

"В белом плаще с кровавым подбоем,

Шаркающей кавалерийской походкой,

Ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана

В крытую колоннаду между крыльями дворца Ирода Великого

Вышел прокуратор Иудеи

Всадник Понтий Пилат."

Легкое шуршание вернуло его из далекой римской провинции в библиотечное кресло грузового корабля.

Сергей инстинктивно поднял голову, неожиданно увидев, что девушка незаметно наблюдает за ним. Он вдруг смутился, зачем-то прикрывая книжку.

Она чуть улыбнулась уголками своих красивых губ.

– Спасибо вам за компанию, – произнесла она, вставая и, мягко ступая, плавно прошла мимо, не глядя на него и все также продолжая загадочно улыбаться. Вышла, не обернувшись.

Сергей тоже встал, ничего не поняв, направился было к выходу, но потом остановился, нерешительно потоптался на месте, вернулся к ее креслу, помявшись, осторожно присел, почему-то волнуясь. Вздрогнул, ощутив тепло обивки. Посидел немного, постарался посмотреть ее глазами на уже сто раз виденную красно-коричневую ровную поверхность Марса, аккуратно откинулся на спинку, прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на своих сумбурных мыслях и ощущениях, резко встал и решительно вышел, хлопнув автоматической дверью.

Порядочно провозившись с уборкой защитных экранов в пятом отсеке (которые он так полностью и не убрал), Сергей подумал, что неплохо бы сейчас окунуться в воду, расслабляясь полежать на мягких волнах с закрытыми глазами, проплыть пару сотен метров.

Он прошел в спортзал, энергично размялся на тренажерах, стараясь полностью очистить свою голову – в последние дни от напряженных дум сильно болели лоб и виски, да и в затылке покалывало. А потом перешел в бассейн.

Здесь уже был Женька. Причем – не один. Он сидел рядом с фактически полностью обнаженной Элорой, у которой из одежды было только одно тонкое полотенце на бедрах, и они о чем-то весело вполголоса разговаривали, не обратив на него никакого внимания.

Сергей густо покраснел и первым его порывом было быстро выйти. Но он почему-то не сделал этого, а наоборот, стараясь не смотреть на них, смущаясь, как можно независимее прошел к своему любимому креслу. Повернувшись к ним спиной он неторопливо разделся, путаясь в одежде, быстро нырнул, постаравшись пробыть под водой как можно дольше. Вынырнул, судорожно глотая воздух.

Они все так же оживленно беседовали. Женька улыбался, что-то шепча ей на ухо, и глаза у девушки блестели, правда, почему-то с какой-то непонятной веселой грустью.

– А что там у вас находится за большими такими дверями? – спрашивала Элора со странной интонацией.

Они уже были на "ты". Совершенно не стесняясь своей наготы и напряженных сосков упругой груди она красиво полулежала в кресле. Ноги ее были плотно сжаты. Кончиком языка она облизнула свои губы и Сергей в очередной раз поймал себя на мысли что ему хочется поцеловать их. Дотронуться губами до темных сосков.

– Там у нас служебные отсеки, – ответил Женька. – Технические, грузовые, двигатели… Только ходить туда не рекомендуется.

– Так опасно? – девушка слегка приподняла свои темные брови.

– Да нет, – улыбнулся Евгений. – Просто там отключена искусственная гравитация. Невесомость то есть…

– Это же наоборот, интересно, – сказала девушка слегка блеснув своими действительно голубыми глазами. – Я в невесомости была всего один раз. Когда на Луну летала.

– Все равно, для начала надо потренироваться, привыкнуть, – уверенно заметил Женька. – А то ты быстро переломаешь свои предлинные ножки.

– Это комплимент, или что то еще? – спокойно спросила она, внимательно посмотрев на Евгения.

– Комплимент, конечно, – смутился Женька. – Просто высказан в такой неловкой форме, – оправдываясь пробормотал он.

Она кивнула ему ресницами. Мол, принимается.

– Я заглядывала туда. Ничего не увидела.

– ???

– Ну, предметы там летающие…

– А-а-а, – протянул Женька. – Такого там нет конечно. Все приборы закреплены. Да и гравитация исчезает не сразу а постепенно. Видела там на полу нарисованные полосы?

Девушка кивнула.

– Вот как раз за синей полосой гравитация и кончается.

– А красная?

– А красную нарисовал себе Серега. Ему, когда надо быстро куда-нибудь попасть, так он разбегается, и если сильно оттолкнуться от пола в районе красной полосы, то до синей ты еще преодолеваешь уменьшающуюся гравитацию, а уж потом несешься как снаряд.

– Я бы тоже хотела попробовать, – произнесла Элора, с легкой улыбкой взглянув на Сергея.

И он вздрогнул. В его голове мгновенно пронеслись сцены, как он обучает ее поведению в невесомости, как они с разбегу прыгают за синюю линию, весело кувыркаясь в воздухе, как оба радостно смеются этому…

– Если хочешь, я могу позаниматься с тобой на первых порах, – предложил Евгений, перебивая мысли Сергея.

– Хочу, – кивнула она.

– Сейчас?

Она снова кивнула, почему-то снова украдкой быстро взглянув на уже выбравшегося из воды Сергея, опалив его невероятной голубизной своих глаз.

Нахмурившись, Сергей энергично обтерся полотенцем и быстро ушел, все так же стараясь не глядеть на них, непонятно на что расстроившись.

Зайдя в свой родной технический отсек, он постарался полностью отвлечься от всего, задавив себя внеплановым техническим обслуживанием имеющейся в наличии корабельной техники. Работа, надо сказать, однообразная, и в силу этого, изнурительно утомительная, что, в общем-то, ему и требовалось на данный момент.

Громадина грузового корабля наматывала очередной виток вокруг Марса. То, что экипаж видел на экранах внешнего обзора, полностью соответствовало снимкам планеты – голая, фактически без гор и холмов, красно-коричневая равнина, нет материков, нет океанов, речек и озер. А ведь они были! Как были и большие густозаселенные города и бескрайние зеленые рощи, и щебет птиц, и плеск волн! Каждый квадратный метр поверхности теперь был похож на все остальные. Нет облаков, жалкое подобие атмосферы.