Танец масок - Мария Николаевна Сакрытина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эш сдёрнул мешок с головы связанного, на мгновение заглянул в полные ужаса глаза. Равнодушно отвернулся и принялся зажигать тонкие восковые свечи.
Связанный дёргался. Одна из свеч попала ему под ноги — он задел её, свеча переломилась и погасла.
Раздражённо дёрнув уголком рта, Эш поднял на него взгляд. Полукровка. Мужчина, наверняка лакей, очень смазливый и высокого роста. Красивые ноги. Точно лакей. И боится до колик. Эш чувствовал его страх, как будто рядом кто-то разлил помои. И всё же…
Эш поднёс половину свечи к лицу связанного. Улыбнулся, обвёл взглядом комнату.
— Видишь это?
Связанный изо всех сил закивал.
— Слышал про воздушные поезда? Подземные? Печи, — Эш хмыкнул, — говорят, с температурой нагревания. Или другие маленькие бытовые мелочи. Чудеса. Ты же ими тоже пользовался, а?
Пленник замер.
— Ты никогда не думал, что это очень похоже на магию?
Пленник тут же замотал головой и замычал, силясь что-то сказать сквозь кляп. Эшу было совершенно плевать, что.
— А зря. Что-то же должно питать поезда, печи… И что там ещё?.. Ах да, военная мощь нашей империи, над которой никогда не заходит солнце. — Эш снова поднял взгляд вверх. — Видишь? Они её и питают. Полукровки фейри и людей. И да, они живы.
Пленника била крупная дрожь, но свеча всё никак не загоралась. Эш мог, конечно, зажечь её и от другой свечи, но зачем лишать себя удовольствия? Ужас тоже горит.
— А знаешь, кто я? Догадываешься?
Пленник в ужасе отвёл взгляд.
— Вы называете меня Серым. Из-за моего плаща. Вон он, — Эш кивнул в угол залы. Там действительно висел обычный серый, без украшений, плащ. — Теперь знаешь, у кого ты?
И тогда свеча зажглась. Эш поставил её на пол в нужном месте, машинально отметил цвет пламени и начал ритуал.
Позже, уже в поезде Ричард тихо спросил:
— Господин, вы получаете от этого удовольствие?
Эш оторвался от изучения вечернего города — тот тонул в серо-синих сумерках, словно подёрнутый плёнкой пепла.
Обернулся.
— От чего?
— От того, что вы делаете, чтобы… мы могли жить так. — Ричард обвёл взглядом вагон, напоминающий убранством маленькую гостиную. Даже место для камина имелось, правда, фальшивое.
— А, — Эш усмехнулся. — Нет. Я вообще не получаю удовольствие от общения с людьми, как ты мог заметить. Кроме разве что общения с тобой.
— Но раньше вы никогда не разговаривали во время ритуала. А сегодня вы специально пугали. Зачем?
— Для ритуала. — Эш зевнул, собираясь снова отвернуться к окну. Но поймал взгляд Ричарда и продолжил: — Ну хорошо. Как думаешь, для гусеницы большая трагедия превратиться в куколку?
— После они всегда становятся бабочками.
— Думаешь, они это знают? Но в любом случае, наши бабочками тоже становятся. В каком-то смысле. — Эш улыбнулся удачной шутке. Но Ричард его веселье не поддержал.
— Господин, они же люди, а не насекомые.
— Полукровки — люди только наполовину, — напомнил Эш.
— Им больно, господин.
Эш пожал плечами.
— Никогда не интересовался, что чувствует куколка. И, между прочим, благодаря им мы живём в богатой и могущественной, а главное свободной стране. Тебя это не радует? И ещё…
— Но вы же не ради этого поступаете с ними так?
Эш почесал виски: рога снова готовились вырасти. Сколько можно!
— Нет. Я делаю небольшое одолжение моему другу-императору. Оно, понимаешь ли, ничего мне не стоит.
— Господин, — помолчав, снова начал Ричард. — Сегодняшняя горничная из вашей спальни скоро тоже окажется в том подземелье?
— Конечно.
— И любая полукровка, с которой вы встретитесь, также окажется там?
— И любой, мне всё равно, какого они пола или возраста. Дикон, к чему ты клонишь?
— Вы рассказывали про девушку-полукровку с «той стороны». Девушку, с которой вы танцевали. Если вы встретите её, вы тоже отправите её в это подземелье?
Эш открыл было рот, чтобы ответить: «Конечно». Но вспомнил её грудь, изгиб её бёдер, как красиво её кожа мерцала в лунном свете от пыльцы и магии. Как красиво эта девица танцевала…
— Она была в маске, Дикон. Я её не узнаю.
— Но вы предлагали ей пойти с вами. Если бы она согласилась?
Эш вспомнил и поморщился: она отказалась.
— Какая разница? Этого не случилось.
— Но если бы?..
— Дикон. Помолчи. Ты меня утомляешь. К чему эти вопросы?
— Простите, господин. Просто иногда мне интересно, есть ли у вас сердце.
Эш приложил руку к груди и улыбнулся.
— Ну что-то же там бьётся, а? Как думаешь, что бы это могло быть?
Дикон ничего не ответил.
«Она танцует, — думал Эш, глядя на засыпающую столицу и не видя её. — Она танцует…» Перед глазами вставала улыбающаяся черноволосая танцовщица-полукровка в маске.
Она танцевала и в его сне, но теперь её танец был похож одновременно и на ведьмину пляску, и на танец змеи. В коричневом платье, украшенном листьями по вороту, рукавам и поясу, она изгибалась, как змея, и тут же кружилась осенним листопадом. Потом срывала жёлуди с послушно склонившего к ней ветви дуба, растирала их маленькой ступкой и сыпала себе под ноги. Затаптывала пыль и кружилась снова под музыку барабанов, отмечая каждый удар бёдрами или грудью. То быстрый, то медленный, танец завораживал. Сейчас танцовщица уже не стремилась изобразить сломанную куклу — она была лесной ведьмой. Сердце Эша замирало при каждом её повороте или прыжке. Да, сердце у него всё-таки было.
— Скажи мне, кто ты, — не выдержал фейри, потому что однообразная музыка, казалось, не стихнет никогда.
Она обернулась: в лунном свете её маска сверкнула змеиной чешуёй.
— Ты? Что ты?.. Ты соединил наши сны? Зачем? Как ты посмел?!
Её гнев возбуждал почти так же, как её танец.
— Я хочу узнать, кто ты. — Он шагнул к ней так быстро, что она не успела отпрянуть. И замерла в его объятьях, сначала напряжённая, потом тающая, как свеча. Её губы снова были вкуса карамели.
Эш задрожал — сам не понимая, почему, — когда она провела пальцами по его щеке, коснулась его маски, отбросила
