Око Тимура - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну что же, господа-товарищи, общественное собрание вотчины считаю открытым. На повестке дня три вопроса – организация вотчины, оброк и обитель. Все на «о», предложения принимаются в произвольном порядке. Значит, по первому вопросу… вот ты… ты, ты… поднимись-ка!
Иван направил указательный палец в грудь давешнего жукоглазого мужика:
– Звать как?
– Меня? – вытаращил глаза тот.
– Тебя, тебя, не меня же!
– Охлупень. Хевронием нареченный.
– Хевроний, значит? Так-так… Ну вот что, Хевроний, назначаю тебя председа… тьфу ты, тиуном!
Хевроний так и сел на лавку, хлопая от неожиданности глазами.
– С тиуном я поговорю после, – улыбнулся Иван. – Теперь об оброке. Сколько платили раньше? Только не врать, мужики!
– Кажный третий сноп, а кто и половину.
– Угу… Пока будете платить четверть. Но – четко! И чтоб я знал, на что рассчитывать.
– А что, ежели монастырские…
– А по третьему вопросу организуете отряд самообороны. Ополчение, значит. Командовать будет тиун, оружием подсоблю. Зимою чтоб парни не бездельничали, а изучали военное дело, так сказать, настоящим образом! Итак, подвожу итоги. Каждый месяц платите мне четвертую часть – от охоты там и от прочего…
– А ране-то зимой не платили…
– А, так вы вновь треть захотели?
– Что ты, что ты, кормилец! И зимой будем.
– Так вот, каждый месяц тиун – слышишь, Хевроний? – будет приезжать ко мне на городское подворье, с оброком, с новостями и за ценными указаниями, кои прошу исполнять в обязательном беспрекословном порядке, иначе монастырь вас под себя подомнет и как зовут – не спросит, вам это худо, а уж мне – одно разорение. Понятно излагаю?
– Да уж, понять можно, хоть и чудно говоришь ты, боярин.
– Ну и славненько. – Раничев потер руки. – Тогда можно и почивать. Извиняйте, кина мы с собою не привезли, так что все свободны… А вас, господин тиун, я попрошу остаться!
С только что назначенным тиуном Хевронием Охлупнем Раничев проговорил долго, почти до утра. Парень – верней, молодой мужик, из тех, что зовут бобылями – оказался умен и вопросы понимал с полуслова. Главное, что теперь терзало обоих, была, конечно, обитель, вплотную подгребавшая под себя бывшие общинные, а теперь и вотчинные земли. Ну на тот случай существовал княжий суд, а вот что касается прямых захватов и всякого рода утеснений, тут крестьяне должны были справляться сами.
– Оружие, сказал, дам, только владеть научитесь, – еще раз подтвердил новоявленный феодал. – Да, ежели что, гонца шлите – не так-то и далеко.
Тиун кивнул, потом качнул головою:
– Зря ты, Иване Петрович на четверть издольщину выставил.
– Что так?
– Прознают – и из черных земель мужики к тебе приходить будут.
– Так что ж с того?
– С того рязанскому князю одно разорение, кто ж на него-то работать будет?
– Ах, да, – рассмеялся Раничев. – Ну все-то не уйдут, да и вы это… не афишируйте.
– Чего?
– Языками меньше мелите.
– Ага, понял…
На следующее утро довольный началом новых отношений Раничев в сопровождении воинов покинул деревню Обидово и направился в обратный путь по льду Оки-реки. Как раз сегодня в Евдоксину деревеньку Почудово и должны были отправиться сваты – боярин Ростислав Заволоцкий, Никифор-гость да старший княжий дьяк Георгий. Со всеми договорились-сладились, теперь дело было за старым воеводой Панфилом. Ну да ведь не будет против Панфил, всяко не будет! И тогда… эх… Сердце пело!
В это же самое время, утречком, выехав из дальних ворот, скакали рекой шестеро – трое сватов и с каждым слуга. Хорошо, легко ехалось, был небольшой морозец, и только что взошедшее солнце ласково светило в глаза. Сваты, смеясь, щурились.
Прищурились и затаившиеся в лесном урочище тати. Смотрели на речную дорожку – не покажутся ль долгожданные гости? Давненько уж поджидали, с ночи, измерзли все, изругалися.
– Да где ж там они? Может, не поедут сегодня?
– Не, Таисья сказала – точно поедут.
– Да вон же они…
Весело скакали по льду сваты, а таившиеся на берегу тати нацелили луки. Миг – и просвистели в воздухе стрелы…
Раненько проснулся сей день и Панфил-воевода. Разгладил поседевшую бороду, похожую на древесный гриб – чагу, велел слугам принести парадную одежку – ферязь аксамитовую, опашень, воротник жемчужный. Знал – приедут сегодня гости, да гости не простые… Давно, давно пора было выдать замуж Евдоксю – чай, засиделась девка в девицах, уж двадцать лет скоро, еще год-другой – и никто не возьмет – перестарок… Иван – из детей боярских. Давно ль скоморохом был, а вот, поди ж ты, выдвинулся – и вотчина теперь у него, и благоволение княжие. И – любит ведь его Евдокся, видно то было старому воеводе. Что ж, значит, так и быть тому.
– Эй, Прошка, открывай ворота, эвон, стучат уже!
Въехали во двор сваты – все оружные, окольчуженные, да в байданах, с копьями, видно – из людей воинских, да что-то ни одного знакомого. Ничего, за доброй беседою, может, и найдется кого вспомнить.
– Прошка, беги за боярышней в верхнюю горницу! Прошу за мной, дорогие гости…
Богато одеты, видать и впрямь – люди важные. Особливо, вон этот молодой парень, безусый совсем, сероглазый… Господи – да никак девка это! Эвон, грудь-то выпирает. Изрядная грудь.
– Ты что же, дева… О-ох…
Не успев договорить фразу, старый воевода Панфил Чога упал на порог горницы, обливаясь кровью. Острое лезвие ножа, направленное безжалостной рукою разбойной девицы, пронзило ему сердце…
А небольшой отряд Раничева быстро приближался к Переяславлю, столичному городу Великого Рязанского княжества. Румянились от встречного ветра щеки, разошлись в улыбке губы, и яркое весеннее солнце отражалось в сбруе. Скоро уже, скоро!
– Эвон, смотри-ко, Иване! – Придержав коня, Лукьян кивнул в сторону леса.
Раничев насторожился – в той стороне, куда показывал отрок, поднимался в небо густой столб черного дыма. Пожар? Господи! Да ведь там же… Почудово – селение милой.
– Быстрее, ребята!
Свернув с реки, всадники понеслись к лесу. Вот и знакомая развилка, березы. Частокол… Обгоревшие, брошенные на землю ворота…
– Евдокся… Евдокия… – спешившись, бросился на горящую усадьбу Иван, закричал, что есть мочи.
В ответ лишь…
Глава 4
Апрель 1398 г. Великое Рязанское княжество. Тряхнул стариной
Небо вновь меня зовет
Взглядом чистым и бездонным
Стать бродягою бездомным,
Что в пути всегда поет.
Константин Никольский«Поиграй со мной, гроза»…угрюмо каркали вороны, да налетевший ветер раздувал угли на пепелище.
Вне себя от горя, Иван проскакал до ближайших деревень. Тщетно – никто ничего не знал, никто никого не видел. Лишь по возвращении обратно в Почудово Раничев увидал вдруг, как на дороге, в снегу, что-то блеснуло. Придержав коня, спешился, наклонился… поднял на ладони маленькую серебряную пуговицу – женское украшение – именно такие были на саяне Евдокси. Значит, не сгорела она в пожарище, значит – жива? А что, из жителей деревни совсем никого не осталось? Ну да, всех жителей перебили, спалив дворы, но ведь хоть кто-то да должен остаться – охотники иль вернувшиеся с торга…
Пришпорив коня, Иван понесся в деревню, вернее, к тому месту, что от нее осталось. Там уже дожидались его воины – тоже ездили по окрестным селеньям. И с таким же результатом, как и Раничев.
– Что, так никто и не пришел? – спрыгивая с коня, спросил Иван у Лукьяна.
– Нет, – покачал головой тот. – И в селениях ничего не видали. Я сказал, чтоб, ежели придет кто из почудовских, так скакали бы сразу к тебе. Обещались. Им самим-то страшно, трясутся все да гадают – кто?
– Пропало что-нибудь из усадьбы? – подняв глаза, спросил Раничев и сам же невесело усмехнулся. – Ну да, определишь тут. Выгорело все дотла.
– Не скажи, – вдруг улыбнулся Лукьян. – На дорожке, у леса, рожь рассыпана – видно, пару мешков прихватили, время-то голодное, весна.
Иван лишь хмыкнул. И что с того, что неведомые лиходеи взяли с усадьбы рожь? Как их по этой примете найдешь-то, рожь – она везде одинакова. Если, правда, торговать кто будет… Да ну – стоит ли им пачкаться? Впрочем, чего б не порасспросить на торжище?
– Ладно, нечего тут больше искать. – Раничев махнул рукою. – Едем!
Еще теплилась надежда – может быть, и Евдокся, и сам Панфил в городе, на окраинной усадьбе воеводы? Хотя… может, еще раз проехаться по лесным дорожкам? Так ездили уже – и ничего. Судя по головешкам, со времени набега прошло часа три, а то и все пять, если не больше. Ну твари…
Нервно хлестнув коня, Раничев поскакал к реке.
* * *Не повезло и в Переяславле. Усадьба воеводы Панфила, что на самой окраине города, была пуста, не считая, конечно, слуг. Те, естественно, ничего не знали, кроме того, что хозяин с молодой боярышней третьего дня еще уехали в Почудово, где и дожидались сватов.
