Неаполь – город миллионеров - Эдуардо Де Филиппо

АМАЛИЯ (вспомнив о письме, полученном на имя Дженнаро, о котором она говорила Эррико; мужу). Может, это от него пришло письмо… (Берет письмо со стола, где оставила его раньше, и подает Дженнаро.)

ДЖЕННАРО (рассматривает письмо, находит внизу подпись и радостно восклицает). Ну конечно… Он… (С чувством человеческой солидарности.) Слава богу! II он цел и невредим… (Читает.) «Любезный синьор Дженнаро. Думаю, что наконец-то вы вернулись к своим. Шлю вам свой привет и горячо поздравляю». (Жене.) Не забыл… (Читает.) «Ваша жена и ваши дети, какова бы ни была их судьба, будут, я уверен, достойны вас и ваших страданий…».

Амалию охватывает волнение, которое она с трудом скрывает, поправляя волосы.

«Желаю вам, чтобы радость встречи с ними вознаградила вас за все ваши тревоги. Я чувствую себя хорошо…».

АМЕДЕО (понимая, что письмо идет к концу, обрывает нетерпеливо). В общем, папа, тебе досталось…

ДЖЕННАРО. Не говори… Не говори… Я еще вам ничего не рассказал… Это еще пустяки…

АМЕДЕО. Теперь ты здесь, с нами… Не думай больше об этом.

ДЖЕННАРО. Не думать больше? Легко сказать. Кто это может забыть…

АМЕДЕО (легкомысленно). Ладно, папа, у нас уже все это кончилось…

ДЖЕННАРО (уверенно). Нет. Ты ошибаешься. Ты не видел того, что видел я… Война не кончилась…

АМЕДЕО. Папа, здесь мы уже живем спокойно.

ДЖЕННАРО (удовлетворенно). Вижу, вижу… Сколько раз я чудом избегал смерти! Ама, прямо на волосок был… Я должен поставить свечу мадонне в Помпеях… (Встает, осматривается вокруг, удовлетворенно.) Вот умри я, не видать бы мне ни этой красивой, заново отделанной квартиры, ни этой новой мебели и Марии Розарии, такой элегантной… И Амедео… А ты в этом красивом платье… прямо как настоящая синьора… (Заметив серьги, золотые украшения и кольца Амалии, на мгновение задумывается. Амалия невольно старается куда-нибудь спрятать свои драгоценности.) Но покажи, Амалия… (Удивленно.) Неужели это бриллианты?

АМАЛИЯ (стараясь приуменьшить их ценность). Да… Бриллианты…

ДЖЕННАРО (мрачнеет, в его мозгу тысяча предположений, он пытается отбросить особенно навязчивые. Длинная пауза. Невольно посматривает с подозрением на Марию Розарию. Девушка слегка потупляет взгляд. Говорит серьезным и испытывающим тоном). Э… объясни мне кое-что, Амалия…

АМАЛИЯ (с деланной улыбкой). Что ты хочешь знать, Дженнаро? Мы немножко встали на ноги… Амедео работает, зарабатывает хорошо… Я понемножку торгую…

ДЖЕННАРО (тревожно). Опять мне придется быть покойником?

АМАЛИЯ (пользуется случаем, чтобы направить разговор в другое русло, смеется над остротой мужа больше, чем следует). Нет… Что ты говоришь, Дженнаро.

ДЖЕННАРО (протягивая руки перед собой). Не заставляйте меня быть покойником, это, по-моему, дурная примета… (Вспоминая.) В самые опасные моменты я всегда видел себя окруженным четырьмя свечами… «Это, говорил я, и принесло мне несчастье…».

АМАЛИЯ (успокаивая). При чем тут это? Теперь все по — другому… Англичане, американцы…

ДЖЕННАРО (сразу смягчается при мысли, что обещания, данные англо — американцами во время войны, превратились в действительность). Понимаю… Помогают нам… Они же говорили, что помогут. Значит, сдержали слово… (Другим тоном.) А эта твоя торговля в чем состоит?

АМЕДЕО. Они организовали компанию с Красавчиком.

АМАЛИЯ (недовольна, застигнута врасплох). Да… Мы организовали общество… Он ездит на грузовиках… Перевозит…

ДЖЕННАРО (понимающе). Перевозки… Транспортное общество… Ого, и, конечно, грузовики вам дают американцы…

АМАЛИЯ (горько). Да — а… (С легкой иронией.) Идешь к ним и говоришь: «Мне бы один или два грузовика», — и они дают…

ДЖЕННАРО (укрепляясь в своем убеждении). Сдержали слово. Да… Как говорится… Быка узнают по рогам, а честного человека по тому, как слово держит… (К Амедео, чтобы узнать, чем он занимается.) Амедео, а ты?

АМЕДЕО (скупо). Я… занимаюсь автомашинами… (Польщен интересом отца к его словам.) Когда вижу машину… в хорошем состоянии… покупаю… Купля — продажа.

Дженнаро не очень удовлетворен этими объяснениями, Амедео переводит разговор на сестру.

(Улыбаясь.) Мария Розария вам сделала сюрприз… Едет в Америку. Выходит за американского солдата.

Мария Розария по — прежнему угрюмо молчит, не смея взглянуть на отца. Амалия стоит как на иголках.

ДЖЕННАРО (удивлен, восхищен, опечален). Ты? Покинешь меня? Да не может быть того… Без одного глаза жить можно, но без отца… (Нежно обнимает дочь, которая разражается рыданиями, закрыв лицо руками. Дженнаро приписывает ее слезы, тому, что Мария Розария вынуждена покинуть семью.) Ну не плачь, я с тобой… Я тебя не отпущу… Папа тебя выдаст за неаполитанца… За твоего земляка…

Поспешно входит Эррико.

ЭРРИКО. Ама… (Замечает Дженнаро, быстро соображает, старается найти верный тон.) Ах… Да… да тут и дон Дженнаро?! (Не верит своим глазам.)

ДЖЕННАРО. (обрадованный встречей со старым приятелем). Привет, Красавчик…

Обнимаются.

Прибыл полчаса назад… Потом расскажу… Потом я вам все расскажу…

ЭРРИКО. Где вы были?

ДЖЕННАРО. Не знаю даже, что сказать… Целый роман… Я узнал, что вы организовали с моей женой транспортное общество… что дела идут хорошо, и хочу поздравить вас…

ЭРРИКО (в некотором замешательстве смотрит на Амалию). Ну к чему это? А донна Амалия говорила мне недавно о вас… Что вы все время перед ее глазами и что она ждет с часу на час… А вы явились удачно… Потому что сегодня вечером мы празднуем мой день рождения, и донна Амалия, зная, что я одинок, сделала мне честь, пригласив сюда… И мы среди своих отметим событие…

ДЖЕННАРО (одобрительно). Ну что ж… И хорошо сделали… Вы одиноки… В такие мрачные времена неплохо собраться, побыть вместе, поболтать друг с другом… Время теперь тяжелое… В тех краях, где я был, еще пушки грохочут… постоянные бомбежки… Клянусь вам, когда я слышу, как хлопают дверью, у меня кровь леденеет в жилах. И попал я…

ЭРРИКО (прерывая). Полно, дон Дженнаро, не думайте об этом больше… (Имея в виду предстоящий ужин.) Сейчас придут друзья, и мы немножко развлечемся…

ДЖЕННАРО. Развлечемся? Вы шутите? (Как бы призывая к действительности всех присутствующих.) Война не кончилась…

ЭРРИКО. Как вам нравится квартира после ремонта?

ДЖЕННАРО (неуверенно). Красиво, красиво…

Мария Розария уходит в дверь налево.

С улицы входит Поп с большой сковородкой, покрытой белой салфеткой.

ПОП (с большим почтением) Вот он, козленок! (Видит Дженнаро, изумляется.) Дон Дженнаро… Как вы себя чувствуете?

ДЖЕННАРО (в порыве большой радости). Поп! И ты тоже уцелел! А я всегда думал: «Как-то там поживает Поп?»

ПОП. Уцелели и мы, видите? Чудом…

ЭРРИКО (показывая на сковороду). Дон Дженна, это жареный козленок с картошкой для пирушки, о которой я вам говорил…

ДЖЕННАРО (вдыхая запах вкусного блюда). Ах, черт, жареный козленок, с картошкой… (Вспоминая.) Да ведь там, на севере, из-за такого угощения мы перегрызли им друг другу глотки… (Пытается перевести разговор на столь дорогую ему тему.) Какие времена… Какие времена… Представьте себе: спрятались мы в ров посреди поля, потому что крутом рвутся гранаты, пушки палят… настоящий ад, дон Эррико… Сидим три дня без еды, без питья, семь человек с двумя мертвецами, убитыми осколками… (Загораясь.) И вот вдруг…

Поп (который остался у двери, чтобы наблюдать за переулком). А вот и сковорода со сладким перцем и пармезан с баклажанами!

Входит человек с двумя сковородами.

Иди за мной!

Проходят в дверь направо.