Молотов. Полудержавный властелин - Феликс Чуев

— Поэзию редактирую.

— Конечно, тоже хлопот немало. Надо разобраться. Теперь много писателей.

— Очень много.

— В том-то и дело. Новых не видно интересных людей?

— Я пока не вижу.

— Нет? Ведь это не простое дело. Евтушенко что-нибудь написал?

— Роман «Ягодные места». Как весь Евтушенко, такой роман, понимаете.

— Конечно. Да, он настолько запутался и так много у него самодовольства глупого, что ждать от него чего-то интересного, по-моему, не приходится. Он не поумнел за эти три десятилетия. Он давно уже пишет — тридцать лет тоже немало.

09.12.1982

— Евтушенко остался вне партии? — спрашивает Молотов.

— Да, он вне партии. А зачем ему партия?

— Правильно. И он ей не нужен, — говорит Молотов.

30.04.1986

— Ну, что интересного есть почитать? Вы не читали «Не стреляйте в белых лебедей» Васильева? Я прочитал — ничего интересного. Сентиментальная мещанская книга. Средний писатель. И какая-то глупость придумана, что самородок из народа завел небольшое озеро с лебедями. И пока он таскался туда-сюда, пришли туристы, уничтожили этих лебедей. Но это только между прочим написано, образ символический, а смысл — отношения между людьми. Но ничего не запоминается и ничего собой не представляет.

28.11.1974

Молотов читает новую книгу стихотворений:

— Я стихи люблю. Поэтому стараюсь уловить… Стихи люблю. Очень. Но стараюсь не слишком отвлекаться на стихи, потому что это больше для чувства у меня, а надо где-то получить много фактов. Поэтому стараюсь время, отданное на стихи, ограничить, а другое время, для прозы, расширить. Тем не менее обязательно каждому, по-моему, надо читать стихи.

По телевизору показывают мультфильмы.

— Мультипликацию не люблю, — говорит Молотов. — Думаю, что немного мы испортили ее. Плохие детские фильмы.

01.01.1985

Не все говорю

— В чем моя беда? Я открыто говорю, не скрываю своих взглядов, — признаюсь Молотову.

— Я-тоже не скрываю взглядов, но не все говорю, — отвечает Молотов.

— Ну, знаете, в споре…

— Разгорячишься и скажешь.

— А потом за это отомстят. Писательская братия — разные люди.

— Конечно, разные, — соглашается Молотов. — Они теперь вот идут все вместе, но они разные.

30.10.1984

Тот и классик

— Кто у нас наиболее крупный прозаик? — спрашивает Молотов. — Кто Льва Толстого заменит? Может, Шолохов?

— Георгий Марков. Сейчас, Вячеслав Михайлович, кто начальник, тот и самый главный писатель, тот и классик.

— Тот и классик, — соглашается Молотов. — С Евтушенко не встречался в последнее время?

— Он занялся фотографией и выставки организовывает. Снимает людей, пейзажи…

— Слава богу, хоть не о себе делает, — замечает Молотов. — Таких вещей, как «Наследники Сталина», сейчас не печатает?

— Сейчас такое не напечатает. На XXIV съезде в докладе Брежнева сказано: не очернять и не обелять. Это восприняли как руководство к тому, чтобы вообще о Сталине не писать.

— Верно. Так и получается, — соглашается Молотов.

28.08.1981

Критики

— Вы читаете критика N.? — спрашивает Молотов.

— Нет, не читаю.

— Критики бывают интересные.

— Белинский. Писарев…

— Добролюбов, — продолжает Молотов. — Нельзя не прочитать.

— Конечно. Но сейчас таких нет.

— По-моему, нет. Сейчас либо положительно, либо отрицательно, — говорит Молотов.

04.12.1981

Вадим Козин

Мне самому интересно перечитывать свой «молотовский дневник» еще и потому, что мы много говорили о современности, о текущих событиях, я рассказывал Вячеславу Михайловичу о поездках по стране и за рубеж.

В апреле 1981 года по командировке ЦК комсомола я летал на Чукотку и Колыму. В Магадане побывал у Вадима Козина, известного эстрадного певца, ранее столь популярного.

Приведу разговор с Молотовым, состоявшийся после моей поездки.

— В Магадане Советская власть с 1954 года. Там же Дальстрой был, — говорю я.

— Да, — подтверждает Молотов.

— Исполкомов не было… Я пришел в гости к Вадиму Козину. Помните такого певца?

— Козин? Вот как!

— Я у него сидел, вот так разговаривал, как с вами. Наша поездка заканчивалась. Нам рассказали, что в Магадане был один из лучших в стране театров, потому что там собрались сосланные, арестованные артисты и ставили очень хорошие спектакли. Вот и Козин там оказался.

— Я фамилию припоминаю, — говорит Молотов. — А так не помню.

— Захожу к нему в комнату, он один живет…

— Он с какого времени там? — спрашивает Молотов.

— С 1945 года?

— А за что?

— Он мне показывал бумажки, справки. Даже статьи нет. Написано: «По делу НКВД». Восемь лет ему дали. Он рассказал, что его пригласил к себе Берия…

— Пригласил поговорить?

— Да. Подводит к картине, где изображен Сталин, и говорит: «Все художники рисуют товарища Сталина, у каждого певца есть в репертуаре песня о Сталине, а у вас есть?»

Козин признался, что у него нет такой песни. Берии это не понравилось, и Козина вскоре забрали.

— Что-нибудь было еще, наверно, — предполагает Молотов.

— Восемь лет с поражением в правах ему дали. Освободили досрочно в 1950 году еще при Сталине — «за ударную работу». У него есть документ — прямо как удостоверение Героя Советского Союза. Там сказано, что Указом Президиума Верховного Совета СССР с него сняты судимость и поражение в правах. Козин очень гордился этим документом и сказал мне: «Говорите всем, что я чист, а то многие до сих пор думают, что я виноват».

У него стоит на полке собрание сочинений Сталина, сборник «Песни о Сталине» — он это любит.

— Вон как? Значит, проучили его, — говорит Молотов. — Он что, уж старик теперь?

— Около восьмидесяти. Вас догоняет. Бодрый. Сел за пианино, спел несколько песен. В одной из них есть такие слова: «А я люблю бульвары Магадана…» Уезжать оттуда не хочет — привык.

— Он что, семейный человек?

— По-моему, нет. Собирает вырезки из газет на международные темы и по искусству. Вся квартира завалена ими. И кошек полно. Одну, самую страшную, назвал Плисецкая. Любимый кот — Бульдозер.

Рассказывал, что аккомпанировал Сталину, когда тот пел русские частушки. О Сталине говорит высоко, никого не обвиняет.

— Проучили человека, — замечает Молотов. — Разбираться стал в политике.

01.05.1981

Начало разговора

Приехал к Вячеславу Михайловичу с работы. Был у него на даче в 15 часов 10 минут. По дороге в булочной на Кутузовском купил торт. Сегодня первый теплый день. На большом термометре молотовской дачи плюс шестнадцать градусов.

Постучался. Слышу:

— Можно, можно! Феликс Иванович, вам всегда можно!

Молотов был уже внизу и шел мне навстречу:

— Сейчас чайку попьем, а он как раз торт принес!

Мы расцеловались. Вячеслав Михайлович был в серой пижамной рубахе. Вообще он всегда одевается легко, не боясь простуды. Выглядит лучше, чем в прошлый раз, хотя похудел. Но не такой вялый — наоборот, бодрый, и голос стал громче и жизнерадостнее.

Мы сели за стол. Таня подала чай с конфетами и тортом. Я прошел с «дипломатом» на свое место к окну.

— Я смотрю, вы с чемоданом, — говорит Молотов. — Теперь все таскают.

— Никуда не денешься, нужно.

— После войны пошло.

— Я смотрю, вы речь Романова читаете?

— Неплохо, — говорит Молотов. — Особого такого ничего здесь нет, но понимание друг друга есть. У вас как дела?

— Работы много. Некогда самому творчеством заняться. Сегодня еле к вам выбрался, даже немножко опоздал.

Молотов смотрит на часы:

— Да, немножко есть. У меня сегодня банный день. До пяти часов я могу гулять. Знаете, как Пушкина испытывали стихами в Лицее? — неожиданно спрашивает он и тут же отвечает: — Пушкину говорят: «Се» — славянское се — «Се с запада восходит царь природы…»

Дальше Пушкин продолжает: «И удивленные народы не знают, что начать: ложиться спать или вставать».

С запада не может солнце вставать, поэтому «удивленные народы не знают, что начать: ложиться спать или вставать». Вот вам поэзия!

Так начался наш разговор и дальше потек, как всегда, по разным темам.

29.04.1982

Специфический запах

— Режиссер Любимов остался за границей.

— Слыхал, — говорит Молотов.

— Его здесь сняли с работы, он там остался.

— Он раньше был в каком театре?

— На Таганке.

— Ну, это, так сказать, с запахом, — говорит Молотов. — На Таганке — это, конечно. Специфический запах.