Исцеляющая любовь. Часть 2 - Светлана Богославская

остался. Я про это ничего ему не говорил! Не надо так думать. Я в любом случае не стал бы подобное говорить. Мы ведь приехали его забрать. А он уже сам решил, что хочет тут остаться. Это только его решение. И мы уже это обсуждали с тобой, Вадим. Решение брата надо уважать!

— Я уважаю его решение, но ты повлиял на это решение!

— Сынок, я тебя не понимаю. О чём ты? Как я повлиял на его решение? Объясни нормально, пожалуйста.

— Ты его сюда отправил! — слегка повысил голос молодой человек. Его взгляд стал злым. — Он не хотел сюда ехать. И я не хотел, чтобы он сюда ехал. Надо было настоять на том, чтобы Даня переехал ко мне. Тогда всё было бы хорошо. Даня всё ещё был бы рядом со мной! Но теперь мы вынуждены опять расстаться надолго. Сначала ты нас разлучил, а теперь он сам это решил, так как ему здесь понравилось жить. Но если бы я тогда не допустил его приезд сюда…. Этого ничего не было бы! Надо было наплевать на твой запрет и сделать всё по-своему! И мне всё равно, что от этого было бы. Я лучше потерял бы тебя, чем брата! Но теперь ничего не исправить. Я жалею, что не сделал этого.

— Ты не потерял брата, сынок, — как можно мягче проговорил отец, чувствуя внимательные взгляды родных. Кричать при них на сына он не хотел. К тому же понимал, что сыну слишком больно и это сейчас ничего не даст. — Да, Данил останется жить тут, но он всё ещё с тобой. Вы можете часто общаться и….

— Это всё не то! Я хотел, чтобы он был рядом! Но теперь этого не будет. И неизвестно когда он будет рядом!

— Сынок, понимаю, что тебе тяжело опять расставаться с Данилой, но сейчас я никак не смог бы повлиять на его решение.

— Ты даже не пытался! Конечно, это же ведь не тебе так нужно было всё это время общество Дани. Оно нужно было мне! Но ты дважды его отнял у меня. И я вижу, что тебе на это абсолютно всё равно.

— Сынок, это несправедливо, — брови Дмитрия Валерьевича сдвинулись. — Я тоже скучал по Даниле, и он нужен был мне всё это время. Да, я показывал это иначе. Не так, как ты. Но всё равно это мне нужно было. Я ради этого поехал сюда. Но если Данил принял такое решение, мы должны его принять и смириться. Не надо так себя вести, пожалуйста. Просто смирись и не держи брата. Так Даниле будет лишь тяжелее. Попробуй его понять.

— Ты в этом виноват, папа! — со злостью прокричал Вадим. — Ты его отправил сюда тогда! Если бы ты этого не сделал, Даня не решил бы остаться здесь жить. Теперь из-за тебя он не хочет ехать обратно.

— Мы отправили его сюда для того, чтобы ему стало лучше, если ты забыл. А теперь он сам хочет тут остаться. Мы должны поступить так, как будет лучше Даниле. Он сам имеет право решать. И он решил. Он хочет остаться здесь. Что в этом плохого? Разве ты не должен заботиться о том, чтобы Даниле было хорошо? А тут он счастлив! Если он даже через силу уедет и вернётся с нами, с чего ты взял, что там он будет счастлив? Вдруг там он опять вспомнит Алису, все свои горести и вернётся в то состояние? Этого я не хочу! Так что пусть поступает так, как хочет сам. Пусть решит сам! И он решил. Успокойся, пожалуйста, сынок. Хватит так себя вести. Это ничего не изменит.

— Я не хотел терять брата из-за тебя! — парень резко стукнул кулаком по столу.

— Ты уже давно его потерял. Хотя сам этого не понимал. И только здесь твой брат вернулся. Хочешь опять его потерять? А ты можешь этого добиться, если вынудишь его вернуться с нами. Тут он счастлив! Ты желаешь ему счастья или тебе всё равно на это? Хочешь его потерять?!

Молодой человек на это ничего отвечать не стал, а резко поднялся и направился к выходу из дома. Через минуту за ним захлопнулась дверь. На кухне сразу повисла неловкая тишина. Коля и Юля сидели, потупив взгляды, и даже не решались влезать, понимая, что это их не касается. А вот Степан и Зинаида смотрели с жалостью на родителей Вадима и Данилы.

— Извините, пожалуйста, за такое поведение Вадима, — голос Дмитрия Валерьевича был тихим. Было видно, как ему неловко, что эта ссора возникла прямо перед родными. — Он всегда слишком импульсивный, когда дело касается его брата. Я сейчас с ним поговорю.

— Нет. Лучше я с ним поговорю, — Степан первый поднялся из-за стола и направился за парнем. — На тебя он сейчас слишком злится. Пусть успокоится. А если ты опять к нему подойдёшь, разозлится лишь ещё сильнее. Лучше я попробую. Если ты не возражаешь. Можно?

— Да, конечно, — кивнул мужчина. — Попробуй.

— Спасибо, — улыбнулся Степан и тоже вышел из дома.

Дядя сразу увидел парня. Тот сидел на крыльце. Его плечи были какими-то поникшими, а голова опущена. Даже не нужно было видеть лицо Вадима, чтобы понять, что ему очень грустно. Мужчина решительно подошёл к нему, присел рядом и приобнял за плечи. Молодой человек поднял голову и взглянул на дядю, не понимая, что тому нужно. Выражение лица парня всё ещё было очень недовольным и одновременно грустным. Было видно, как ему тяжело.

— Понимаю, что ты очень грустишь, Вадим, — начал Степан. — Ты не хочешь терять брата и оставлять его здесь. Ты привык, что он всегда рядом. Я тебя понимаю!

— Как ты можешь меня понимать? — голос молодого человека был ледяным.

— Я как представлю, что Коля и Юля уезжают от меня далеко, и я увижу их нескоро…. — дядя вздохнул. — Мне сразу становится очень тяжело и грустно. Двое моих детей уже уехали, и я редко их вижу. Так что я тебя понимаю. Расставаться всегда тяжело. Отпускать тяжело!

— Нам и не пришлось бы расставаться, если бы не папа, — проворчал парень и, отвернув голову, уставился на поле. — Это он решил Даню отправить сюда. Я изначально был против этой идеи. Хотел, чтобы Даня переехал ко мне. Думал на этом настоять, но понял, что из-за этого могу серьёзно поссориться с папой. А я не захотел с ним ссориться. Но теперь жалею, что не стал этого делать. Лучше бы я с ним поссорился, чем сейчас опять пришлось бы