Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея - Кристофер Сташеф

— Ты это поняла еще до того, как приказала своим разбойникам захватить имение сэра Хемпена?

— Но это был не тщательно выверенный план, как могло тебе показаться…

— Ага, просто мысли промелькнули в твоем сознании, и ты сразу же увидела верное решение!

Ртуть насторожилась.

— Как, и у тебя тоже такое бывает?

— А то! Твой план был просто безупречен! Тебя отец этому научил?

— Не могу сказать точно, — Ртуть развела руки. — Кое-чему, конечно, научил. Но в основном мне это казалось просто здравым смыслом, хотя многое я почерпнула, наблюдая за действиями выступавших против меня командиров.

— И первыми среди них оказались вожаки разбойников?

— А, эти разбойники! — Ртуть пренебрежительно отмахнулась. — Бьюлин говорил правду: его шайка оказалась самой большой, но не благодаря ему. Он колотил людей и орал на них, заставляя повиноваться. Все решал Стоутон.

— Значит, Бьюлин был рукой, а Стоутон мозгом? И сколько времени ему потребовалось, чтобы понять, что манипулировать тобой, как Бьюлином, он не сможет?

— Одна ночь — тот самый первый набег.

«Как ты считаешь, не стоит ли взломать дверь стволом дерева?» — спросил он. И я ответила: «Нет, там вверху амбразуры, и на нас польется горячее масло!» Я показала ему бойницы над воротами, потом на сам вход.

«Почему он, по-твоему, на пять футов выше земли? — в свою очередь задала вопрос я. — Чтобы ты поднимался по ступеням. А почему эти ступени идут вдоль стены?» — «Потому что, — моментально ответил он с широко раскрытыми глазами, — нападающие оказываются непосредственно под амбразурами, и их можно окатить кипятком!» — «Ты соображаешь быстрее других, — похвалила я его, — но должен научиться думать еще быстрее, иначе скоро погибнешь. Мои братья отвлекут внимание защитников на стенах, и тогда мы попытаемся взять ворота». Потом, пробившись через ворота, Стоутон заявил: «Возьму с собой людей, и мы унесем казну рыцаря!» — «Нет, — возразила я, — мы заберем только добро моей матери, скот и лошадей сэра Хемпена. Он разгневается на нас и захочет отомстить, но до тех пор, пока мы остаемся в лесу и не мешаем ему, он будет доволен. А вот если заберем его золото, он не успокоится, пока не вернет его назад. По пути перерезав нам глотки». Стоутон выпучил глаза, но ничего не сказал и спорить не стал, когда я приказала ему и еще пяти разбойникам связать солдат, лежавших без сознания. Правда, потом он предложил уводить скот осторожно, не поднимая лишнего шума. На что я возразила: «Какая разница, если мы уже подняли такой шум? Если деревенские проснутся и увидят нас, пусть! Дважды подумают, прежде чем пойти в лес без нашего разрешения». Он задумался и пошел гнать скот. И до сих пор не перестает высказывать свои предложения. Когда они имеют смысл, я с ними соглашаюсь, и он бывает очень доволен.

Джеффри улыбнулся.

— Какой ты хитрый лис!

— Ты хотел сказать лисица?

— Ну, разумеется, — улыбнулся Джеффри и еле сдержался, чтобы не добавить, что любит охоту на лис. — А как же твои братья? Их не раздражало то, что им пришлось подчиняться приказам младшей сестры?

— Нет, — в ее голосе появилась нежность, — Они прекрасно понимают, что если станут спорить со мной, разбойники перестанут меня уважать и один за другим сбегут. К тому же лучше иметь разбойников на своей стороне, чем против себя.

— Вполне разумно, — одобрил Джеффри. — Они тебе так и сказали?

— Да, когда я расспросила их. Это было через пару дней после набега на замок, и я ожидала, что они втроем придут ко мне и заявят: «Ты храбро вела себя, сестра, но теперь можешь ни о чем не беспокоиться и все предоставить нам».

— И как бы ты поступила, если бы они так и сделали?

— Ну, наверное, сказала бы, что я заставила разбойников повиноваться себе — пусть даже только из страха. Если я просто отойду в сторону, то им придется заново их себе подчинять.

— Значит, ты не отказалась бы от достигнутого?

— Конечно, нет, к тому времени мне уже успела понравиться власть.

— Аппетит пришел во время еды. А как твои братья, они не стремятся к власти?

— Старший из братьев так сказал мне: «Конечно, нам тоже нравится власть, покажи того, кому она не нравится, но мы уже обсуждали этот вопрос и приняли решение. Оптимальный путь к власти для нас — это ты».

— Так просто? — изумился Джеффри.

— Ну, возможно, они сочли меня удобным орудием для себя, но даже если и так, то они пока еще ни разу не попытались овладеть им! Но мне кажется, что они просто совершенно искренне гордятся мной, — улыбнулась девушка.

— Не сомневаюсь, — глаза Джеффри заблестели. — Я бы тоже гордился своей сестрой!

— У тебя есть сестра?

Джеффри рассмеялся.

— Да, ее зовут Корделия, и она тоже сражается, только не мечом, а волшебством, и я тоже горжусь ею и ее достижениями.

— И ты не пытался командовать ею?

— Мне это и в голову не приходило, боюсь, что если бы только подумал об этом, можно было бы сразу отрезать голову.

— Значит, даже не думал?

— Нет, и, пожалуй, выпустил бы кишки любому, кто попытался бы это сделать.

— Тогда тебе, должно быть, легко представить, что мои братья не пытались командовать мной!

Джеффри понимающе кивнул.

— Именно так, если бы Корделия завоевала то, что завоевала ты, я ни за что не стал бы пытаться что-то у нее отнять, а скорее всего приложил бы все силы, чтобы помочь ей это сохранить. Я поступил бы так же, как твои братья.

— Тогда ответь, почему ты хочешь отвести меня к королю и королеве, чтобы они отобрали у меня это? — негромко спросила Ртуть.

От неожиданности Джеффри вздрогнул.

— Таков закон, — ответил он, — и я поклялся защищать его. Но ведь ты отбирала у законных владельцев.

— Ты имеешь в виду графство? Ты уверен, что молодой граф Лаэг — законный владелец?

— Конечно, по закону, — ответил Джеффри.

— А по совести? Разве земля не должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает? Разве плоды труда не должны достаться тем, кто выращивал их?

— Возможно, ты права, — признал Джеффри, — но таков этот мир. Я живу в этом мире и предоставляю их величествам решать, что верно и что неверно.

— Но что они знают о графстве Лаэг? — разошлась Ртуть. — Что знают о том, как граф, его отец и дед оскверняли свое звание, угнетая людей?

— Практически ничего, — согласился Джеффри. — Но если ты расскажешь им и приведешь доказательства, они узнают правду и исправят причиненное графом зло.

— У тебя больше веры в их величества, чем у меня, — горько сказала Ртуть.

— Я верю в них, потому что знаю их с детства, — ответил Джеффри. — Они благородные и чистые люди. Вспомни, как много они сделали на благо страны.