Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Николай Японский

Был командир пришедшей на рейд в Иокохаму канонерской лодки «Манчжур» Качалов с двумя офицерами. Месяца два будет стоять, не мешали бы только переводу своими визитами.

30 октября/11 ноября 1896. Среда.

Иоанн Исохиса, катихизатор, из Камеока описывает кончину и погребение рабы Божией Нины Хата, семнадцать лет пролежавшей в мучительных ревматизмах. Господь воспитал душу ее страданиями для горьких радостей; с принятия Христовой веры она все годы благодушествовала в своих страданиях, находя утешение в молитве и чтении Слова Божия; умерла ныне истинной праведницей. Погребение совершил о. Симеон Мии, и было оно, по местности, очень торжественно. Письмо так трогательно, что я отдал его для напечатания в «Сейкёо–Симпо».

Был христианин из Сидзуока Логин Ханаи, старик шестидесяти четырех лет; родом из высшего дворянства (хатамото); претерпел всевозможные невзгоды; нашел утешение в Христовой вере; уже семнадцать лет как христианин; все это время до сего дня не перестает терпеть преследования за веру от собственной жены; рад, впрочем, что она, наконец, смягчается; уже не мешает ему молиться; надеется Логин, что благодать Божия скоро приведет и ее к Христу. И как счастлив старик своим обращением ко Христу! Об этом только и говорит; насколько раз я сам, отчасти намеренно, уклонял разговор в сторону; лишь только улучит секунду молчания, Логин с улыбкою блаженного мира на душе заговаривает о Христе. Залюбоваться можно такой душой! А еще говорят, что японцы не способны к глубокому религиозному чувству! Пусть вот на таких посмотрят.

31 октября/12 ноября 1896. Четверг.

Звонаря Андрея Сукава сегодня в один час отпели и на кладбище в Сомаи схоронили. Пепел его уложен был в небольшой гробик (как будто лет пяти ребенок), нарядно обитый. Отпевание было торжественное: архиерейским служением с полным хором певчих. Так как погода была прекрасная, то ученики все и большие ученицы — певчие — провожали на кладбище с пением в предшествии креста, с священнослужителями в облачениях. Царство ему Небесное! Семейству его сказано занимать ту же квартиру в церковном доме за заслуги Андрея целый год; детям троим назначено (впрочем лично от меня, не от Церкви) по 2 ены в месяц, пока поступят в миссийские школы, где будут воспитаны на миссийский счет.

Ученики младшего курса Катихизаторской школы возмутились против своего товарища (Маено) и пришли просить удалить его из школы. Обвиняют в краже, но доказать не могут. Один говорит: «У меня три раза была пропажа» — «Сколько украдено в три раза?» — «18 сен». И говорит ученик — совсем глупый мужичонок, принятый в школу по просьбе брата — катихизатора. Другой говорит: «У меня украл 1 сен».

— Какое же доказательство?

— Этот сен лежал на столе, когда все уходили из комнаты. Маено потом прежде всех вошел, и сена затем не оказалось, — говорит это нервный больной, брат регента Обара, принятый в школу из–за брата.

Третий говорит: «У меня украл конверт», но ясных доказательств, что именно он, нет. — Выслушав все, я сказал, что исключать Маено было бы несправедливостью, и я этого не сделаю. Тогда некоторые рассердились и грубо сказали: «В таком случае мы уходим из школы».

— С Богом, — ответил я им.

На вечерней молитве стал было читать молитвы один из сих; я не позволил, сказав небольшое поучение о том, что молитва должна быть приносима в мире и взаимном прощении и любви.

1/13 ноября 1896. Пятница.

Утром отправлен был домой ученик Семинарии Симон Кикуци; дано на дорогу, написано письмо к отцу, что сын не может учиться по причине головных болей. В сущности, кроме сей причины, еще — по своевольству. На днях я давал ему — последнее уже — строгое внушение, чтобы не нарушал, по крайней мере, правил инструкции о благоповедении, — и к стене горох! В класс не идет, а в городе с утра до ночи! Впрочем, и это своевольство, вероятно, с отчаяния, что не может идти в уровень с товарищами и по головной боли, и по малоспособности. Шесть лет учился здесь и всегда отставал… Жаль человека, жаль и расходов на него.

Вчера возмутители Катихизаторской школы приходили просить прощения: «Мы–де имели в виду хорошую цель (ратованье за добродетель) и не желали оскорбить вас». А я было надеялся в душе, что благодаря сему случаю выбудут из школы самые негодные, на которых в будущем никакой надежды; таких именно трое, из приходивших вчера пяти. Жаль, что не ушли! Но что делать, пусть остаются балластом, хоть для счета. Самое же нехорошее, что Маено из школы уходит, а он — самый умный и способный в младшем курсе Катихизаторской школы. Правда, человек не безукоризненный: до обращения в христианство сильно кутил, так что ныне даже и к отцу не смеет явиться, но ныне за ним доказанного дурного ничего нет. — Увы, в Катихизаторскую школу учеников набирается все меньше и меньше (ныне только семь человек), и ученики все хуже и хуже! Ныне уже, кажется, до дна дойдено, и если в будущем году будет и того хуже и меньше, то Катихизаторская школа умрет!

Русский путешественник Сергей Васильевич Муяки, офицер лейб–гвардии Семеновского полка, был. Про Амурский край: «Там не взятки, а грабеж! Генерал–губернатор Духовской — душевнобольной; людей — хоть шаром покати; все только своекорыстники; министр путей князь Хилков с ним же проехал по Амуру, ничего не видел, все только спал. — В Пекине наша Миссия — мертвая, а французские — что за восхищение!» и прочее. Жалуется, что не удалось видеть Японского Императора. «Это — Петр Великий» — говорит. Желалось бы, чтобы эта мерка правды приложима была и к прежнему.

2/14 ноября 1896. Суббота.

Катихизатор из Циба (недалеко от Токио) Григорий Камия приходил, просил христианских брошюр для новых слушателей; дано 30. Благодаря усердию недавно крещенного врача слушателей находится все больше и больше. Авось, даст Бог, Церковь оснуется. В горестном положении гадальщик, уверовавший, но не могущий бросить свое надувательское ремесло, ибо им питается, а ему семьдесят три года — найти новый род заработка трудно. Сказал я Григорию, что если он — гадальщик — хорошенько усвоит главные предметы вероучения, так чтобы и другим мог разъяснить их, то можно будет дать ему 2–3 ены в месяц и сделать помощником Григория. Он же родом из Циба, знакомых имеет много; помощь его и в самом деле была бы полезна. — Протестантов в Циба, по словам Исайи, человек сто, но они в расстройстве, даже и проповедника у них нет; секты конгрегационалистов (Кумисийквай), которая ныне вслед за Доосися в Кёото падает; построен у них церковный дом, обошедшийся в четыре тысячи ен; но ныне в запустении: у католиков тоже есть церковный дом, стоивший им больше 1000 ен, и тоже почти без всякого употребления. Адаци, бывший их катихизатор, рассорившись с патерами, бросил службу, хотя не потерял веру. Недавно ушедший оттуда в Сигакен, просил у Камия письма к нашему священнику той округи, и Камия рекомендовал его о. Симеону Мии; быть может, сделается православным, чего желает и для чего изучал уже Православие у Камия.