Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Вот именно, Ира! То, куда мне предлагают тащить тебя известные тебе эксклюзивные представители фауны, по сути ничего не меняет. Но они упорно сбивают тебя на этот путь.

— А вот тут позволь с тобой не согласиться.

— В чем интересно? — перебил Иру Женечка. — В том, что, раз по сути ничего не меняется, так почему бы, разнообразия ради, не поиграть в недоступные другим игрушки, так?

Ира рассмеялась:

— Нет, Жень, не согласна я с тобой в совершенно ином.

— И в чем же тогда?

— Они меня ни с чего не сбивают и никуда не толкают.

— Ир, они тебе проходы показали.

— Только и всего. Очень удобно, кстати. Без знания о проходах я бы точно в этом году загнулась.

— Еще обвини меня в сокрытии удобного способа перемещения! — в раздражении бросил Женечка.

— Жень, причины, по которым ты меня не посвящал в это, мне хорошо известны.

— Палладина! Иди, оденься! — воскликнул Женечка, вдруг вскочив, отводя от нее глаза.

— Это почему же? — с ехидным торжеством спросила Ира. — Что-то разладилось? Легкое смущение перестало работать по заданной программе?

— Ирка! Оденься! — Женечка отвернулся от нее, уставившись в потолок.

— Ладно. Как скажешь.

Ира прошла в спальню и вернулась оттуда в шортиках и топе.

— Ира, — начал Женечка, продолжая не смотреть на нее, — как только ты поселилась в этом доме, все пошло не туда, точнее, не туда, куда я предполагал.

— Жень, позволь тебе напомнить, что все вообще куда-то пошло лишь после того, как я в этом доме впервые побывала.

Женечка вдруг будто окаменел. Ира выждала немного, но он так и оставался в ступоре.

— Женечка, что с тобой? — тепло и нежно спросила она.

— Я считал, что должен вести тебя. Судя по всему, я просчитался, — тихо проговорил он, перевел дух и, наконец, снова сел.

— Так ты и вел меня. И сейчас все еще ведешь, — попыталась успокоить его Ира.

— Видимо, не так и не туда.

— Женечка! Если б что-то было не так, то я, наверное, и не пошла бы, верно?

— Отчасти да, но ведь ты все больше и больше своевольничаешь.

— Жень! Брось! Если бы ты не был мне нужен, неужели у тебя бы получилось найти меня?

— Верно, Палладина, — со вздохом, но, уже вполне овладев собой, сказал Женечка. — Однако я все равно многого не могу понять.

— Не волнуйся! Я вообще ничего не понимаю, — развеселилась Ира.

— Врешь, Палладина! — усмехнулся Женечка.

— Может быть… — задумчиво проговорила Ира.

— Ладно, не заморачивайся! В конце концов, будет только то, что будет. А что именно будет, по большому счету не имеет никакого значения.

— Вот в этом абсолютно с тобой солидарна, только с чего это ты, будучи в этом убежден, тем не менее, так переживаешь?

Женечка поднял на нее глаза, пристально посмотрел и очень жестко сказал:

— Ира, не загоняй меня в угол.

— Жень, я не загоняю тебя в угол. Я наоборот пытаюсь помочь тебе вновь обрести почву под ногами.

— Премного благодарен! — съязвил Женечка достаточно желчно.

— Я знаю, почему ты опасаешься учить меня тому, что знаешь сам, и что расходится с официальными представлениями о мире. Ты на собственном опыте ощутил, какой уверенностью и ясностью это наделяет, ослепляя и, в конечном счете, заводя в тупик.

— Ирка! Ты до невыносимости права! Хотя я, на самом деле, совершенно иначе формулировал для себя свою мотивацию, — Женечка усмехнулся. — Именно из-за уверенности и ясности, я ясно и уверенно видел совершенно иные доводы.

— Не знаю, а может, не помню, что нас связывает на самом деле, но думаю — это нечто очень крепкое и веское.

— Просто замечательно, что ты так думаешь, но штука-то вся в том, что не я твой проводник.

— С чего это ты вдруг стал в этом так уверен?

— С того, что ты мне нынче указала на некоторые вещи, на которые я из-за ослепляющей ясной уверенности не обратил внимания.

— Ты об этом сожалеешь? — с легким удивлением спросила Ира. — Жень, а у тебя нет ощущения, что все так и должно быть.

— Ну раз так есть — значит, и должно так быть! — Женечка улыбнулся. — Когда-нибудь ты обязательно вспомнишь, что нас связывает, — неожиданно, даже, видимо, для себя, сказал он.

— А ты сам, помнишь? Скажи честно! Настаивать на подробностях не буду.

Женечка задумался.

— Знаешь, а я бы и рассказать не прочь, только… не поддается адекватной вербализации сие.

— Ну, а если не совсем адекватной?

— Если не совсем адекватной — что-то типа присказки про белого бычка получится. Это — нечто подобное тончайшим нюансам эмоций и ощущений, привкусам, отсветам, отблескам. Здесь считается, что, так или иначе, связывают разного рода события, порождающие взаимные обязательства и отношения. А те события, пожалуй, изысканней и подробней, чем «жили-были дед да баба», описать просто невозможно.

— Я, кажется, поняла, о чем ты… скорее, спинным мозгом почувствовала.

— Ну не спинным мозгом, конечно. Функции физического тела, даже самые изощренные, здесь ни при чем, но я знаю, что ты имеешь в виду.

— Конечно, знаешь, ведь именно этому ты и учил меня все время. Впрочем, не только ты.

— А кто еще? — спросил Женечка.

— Гиала. Хотя, конечно, не только она, но именно она явно и понятно для моего человеческого сознания указала мне направление.

— Как? — Женечка удивился, даже насторожился.

— Во-первых, усадила на свой пенек, во-вторых — кое-что поведала в доступной форме, а в-третьих, подсказала, когда и где прогуляться.

Женечка задумался.

— Может, я в ослеплении уверенной ясностью действительно недоглядел чего в ней? — будто разговаривая сам с собой, спросил Женечка.

— Я в этом почти уверена. Она мне много любопытных вещей рассказывала, правда, утверждала, что это ты ее всему научил, но мне кажется, что ты ей лишь показал некоторые пути, а уж прошла она по ним сама, да и другие отыскала.

— Знаешь, я тоже многому подивился, когда ее… тогда видел, — Женечка запнулся после «ее», видимо, чуть было не сказав «в последний раз». — Знаешь, она действительно, с самого начала совершенно не походила на своих предшественниц.

У Иры сквозь сознание пронеслось: «не бывает начала и конца, есть лишь бесконечное множество точек отсчета». «Интересно, какая точка отсчета стала первым пересечением путей Гиалы и Женечки, и где она находилась?».

— Палладина, ты куда улетела?

Ира вышла из задумчивости и повторила Женечке вслух все пролетевшие сквозь сознание мысли.

— Ира, уверяю тебя, первая точка отсчета была здесь.

— Может, ты все же что-то не помнишь?

— Исключено. Я бы узнал ее.

— Почему ты так уверен?

— Ира, я уже очень давно научился узнавать всех, с кем сталкивался.

— Жень, выслушай внимательно.

— Слушаю.

— Жень, я не сомневаюсь, что ты узнаешь всех, с кем судьба сводила тебя, но… И это очень важное «но». Помнишь, ты мне как-то говорил, что осознание сути снисходит на человека, если снисходит вообще, как правило, не ранее, чем через тридцать-сорок лет земной жизни?

— Помню, конечно.

— Как я знаю с твоих и не только с твоих слов, рождался ты на Земле человеком не раз, и в каждое из этих появлений жил гораздо более продолжительный период, чем положено обычному человеку.

— Ну-у… Только в прошлые разы далеко не так долго, как в этот.

— Это неважно. Важно то, что до того, как ты становился способен к столь продолжительному использованию человеческого тела, ты неминуемо проживал те три-четыре десятка лет, которые затем становились для тебя небольшой и несущественной прелюдией, так?

— Так.

— Ну?

— Что ну?

— Жень, соображай! Видишь ли, я отчего-то уверена, что если некто, появляясь в этот самый период трех-четырех десятков лет, не оставался в твоей жизни после осознания сути, то… — Ира многозначительно смотрела на Женечку.

— Ты хочешь сказать, что… — Женечка выглядел потрясенным.

— Вот именно! Это вполне может быть далеко не первая ваша встреча, просто предыдущая или предыдущие вполне могли приходиться именно на период твоей самой обычной человеческой жизни и не выходить за его рамки, а следовательно, воспоминания об этих встречах несколько иного уровня, то есть уровня, недостаточного для последующего узнавания. По крайней мере, осознанного.

Женечку аж пришибло.

— Да-а-а-а… — протянул он, удивленно разглядывая Иру. — Это еще кто кого вести должен.

— Жень, смотря куда.

— Вы, в конце концов, хоть куда-то собрались? — спросил Лоренц, мерной поступью заходя в гостиную.

— О! — обрадовалась Ира. — А где Зив?

— Дома ждет. Я оказался менее терпеливым.

Ира взглянула на часы. Они показывали уже половину двенадцатого.

— Женечка, похоже, мне пора тебя покинуть, если только ты не горишь желанием составить нам компанию.