Раскол Церкви - Дэвид Вебер

"развращении властью" беспокоит меня, - признался он себе. - Храмовая четверка является достаточным доказательством того, что это действительно так, и, в некотором смысле, моя "власть" даже больше, чем у них. Или, во всяком случае, могла бы быть. Достаточно плохо осознавать, что я во всех смыслах и целях потенциально бессмертен, не давая себе никаких простых объяснений для обращения с людьми, которые не бессмертны, как будто я каким-то образом "естественно превосхожу" их. Я не хочу таким образом отдавать частички своей души... если, конечно, Мейкел прав насчет того, что она у меня все еще есть.

Интересно, если...

Его самоанализ был внезапно прерван, когда открылась дверь и в нее вошли Кэйлеб и Шарлиэн.

Кэйлеб был великолепен в белых бриджах и традиционной чарисийской тунике из коричневато-янтарного хлопчатого шелка, отделанной насыщенно-зеленым и расшитой черно-золотым кракеном его Дома. Рубины и сапфиры официальной короны государства сверкали на его темных волосах, как вспышки красного и синего огня; малиновый плащ его полных придворных регалий, отороченный снежно-белым мехом зимней шкуры горного ящера-резака, был наброшен на его плечи; и катана, которую Мерлин предоставил ему, следовала рядом с ним в недавно изготовленных черных ножнах, украшенных ограненными драгоценными камнями и отделанных серебром.

Шарлиэн присутствовала на утренней мессе в одном из роскошных, сшитых на заказ платьев, которые она привезла из Чисхолма, но для этой церемонии она надела чарисийское свадебное платье. Решение было за ней - Кэйлеб на самом деле был за то, чтобы она надела платье в стиле Чисхолма как символ объединения их двух королевств, - но как только она заявила о своем желании, швеи Теллесберга схватились в нешуточном смертельном поединке, чтобы выяснить, кому будет позволено разработать и изготовить это платье, которое будет носить королева. Соревнование было не просто напряженным, но характеризовалось скрупулезно вежливыми, крайне ядовитыми репликами. Мерлин был немного удивлен, когда все было улажено без кровопролития, и подозревал, что между конкурирующими портнихами и их потомками произойдут кое-какие междоусобицы на несколько поколений до пятого или шестого колена.

Несмотря на это, он - и Кэйлеб - были вынуждены признать, что выбор королевы был вдохновенным. Разнесся слух, что она настояла на том, чтобы надеть на свою свадьбу одежду по-чарисийски, и это быстро стало еще одним фактором того, как ее будущие подданные-чарисийцы приняли ее в свое коллективное сердце.

Мало того, - подумал Мерлин, рассматривая ее внешность глазами как мужчины, которым он стал, так и женщины, которой была Нимуэ Элбан, - чарисийская мода идеально подходила ей. Ее волосы были уложены в искусно струящуюся прическу, которая выглядела простой и непреднамеренной, несмотря на то, что Сейрей Халмин, Мейре Ливкис и двум помощницам потребовалось буквально несколько часов, чтобы привести их в нужное положение. Ее платье напоминало цветок белого горного шиповника, с длинной юбкой кобальтово-синего цвета, которая при ее движении кружилась и танцевала вокруг ее стройных ног, и лифом почти ослепительно белого цвета, украшенным мелкими брызгами чарисийского жемчуга и нежной пеной бриллиантов. Лиф, как и вставки на юбке, был отделан золотой нитью, а накидка на плечах в тон глубокому, насыщенному синему цвету юбки ее платья была отделана тем же белым мехом, что и у Кэйлеба. Тот факт, что национальными цветами Чисхолма - и Дома Тейт - были королевский синий и серебристый, был счастливым совпадением, превращенным ею в преднамеренный символизм, который ни для кого не остался незамеченным. Ее вышитые туфли-лодочки отражали бело-голубой цвет ее свадебного платья и отражали солнечный свет от драгоценных камней и серебряных нитей всякий раз, когда движение ее юбки позволяло им выглянуть наружу, а каблуки были достаточно высокими, чтобы макушка ее головы едва доставала до плеча Кэйлеба.

Не могу представить себе никого, кто был бы больше похож на королеву, - думал Мерлин, пока по коридору шуршала ткань, а ожидающие придворные отвешивали глубокие поклоны и реверансы. - И у нее определенно есть фигура, чтобы идеально носить этот сшитый на заказ лиф и юбку!

В отличие от придворных, Мерлин и сержант Сихэмпер, как двое мужчин, непосредственно ответственных за сохранение жизни жениха и невесты, не поклонились и не присели в реверансе, и Мерлин обнаружил, что его губы пытаются изогнуться в улыбке.

Каждый из чисхолмских королевских стражников, сопровождавших Шарлиэн в Теллесберг, был настоящим профессионалом, полностью преданным своей королеве. Они предприняли обдуманные и добросовестные усилия, чтобы вписаться в существующую структуру и процедуры королевской чарисийской стражи, а капитан Гейрат, их командир, был молод, умен и трудолюбив. У него сложились отличные рабочие отношения с полковником Роупуоком, командиром чарисийской стражи, и с Мерлином, но так же, как Мерлин был личным оруженосцем Кэйлеба, а также командиром личной стражи короля, Сихэмпер был личным оруженосцем Шарлиэн, и Гейрат оставил текущие детали управления ее охраной в мозолистых, компетентных руках Сихэмпера.

Мерлин был рад, что он это сделал. Он полюбил и зауважал Эдуирда Сихэмпера, а преданность чисхолмского стражника Шарлиэн была абсолютной. Не только это, но и тот факт, что он был ее оруженосцем буквально с детства, также означал, что он был единственным членом ее охраны, который мог усадить ее и прочитать лекцию в одобренной, изысканно вежливой манере, помахивая пальцем, когда это было необходимо. К сожалению, Сихэмпер не был таким невозмутимым и бесстрастным, каким ему нравилось притворяться. На самом деле, его отношение к Шарлиэн часто напоминало Мерлину любящего, но раздраженного родителя, особенно когда она настаивала на том, чтобы сделать что-то глупое, например, спуститься по трапу корабля в совершенно чужом королевстве без единого телохранителя.

По крайней мере, несколько членов королевской чарисийской стражи считали, что Сихэмпер был суетливым, параноидальным человеком. В конце концов, для Кэйлеба вряд ли имело бы смысл приглашать Шарлиэн в Чарис, чтобы жениться на ней, если бы он - или его стражники - намеревались допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось, и некоторые из них действительно были склонны обижаться на его очевидное недоверие к их компетентности. Мерлину, с другой стороны, было трудно винить его, особенно когда он размышлял о том факте, что у Сихэмпера не было собственного доступа к таким вещам, как снарки.

Теперь он и Сихэмпер коротко посмотрели друг другу в глаза, кивнули друг другу и начали дипломатично выводить своих юных подопечных из дворца к ожидающему экипажу.

И, конечно же, - сардонически подумал Мерлин, - к остальной части охраны.

* * *

Короткое путешествие от дворца до собора прошло без происшествий, чему, возможно, было хотя бы отчасти обязано ста пятидесяти отборным королевским