11/22/63 - Стивен Кинг

Она сжала мою руку. Холодными пальцами.

– Это была самая длинная ночь в моей жизни, беспокойный ты человек. Я практически не сомкнула глаз.

– Моя ничем не отличалась от твоей, хотя где-то перед рассветом я все-таки уснул. Если бы ты не приехала, проспал бы это чертово покушение.

Такое даже представить себе жутко.

– На Мерседес много кварталов. Я ехала и ехала. Уже увидела край улицы, автомобильную стоянку перед каким-то большим зданием, вроде бы задней стеной универмага.

– Почти угадала. Это склад «Монтгомери уорд».

– И никаких признаков твоего присутствия. Не могу даже описать, какая на меня навалилась тоска. А потом... – Она улыбнулась. Ослепительно, несмотря на шрам. – Потом я увидела этот красный «шеви» с этими глупыми задними плавниками, которые выглядят как женские брови. Яркий, будто неоновая вывеска. Я закричала и барабанила кулаком по приборному щитку, пока не заболела рука. Теперь я здесь...

Тихий хруст донесся справа и спереди, а в следующее мгновение нас уже тащило к фонарному столбу. Из-под автомобиля донеслись тяжелые удары. Я крутил руль. Он вырывался из моих рук, но мне все-таки удалось избежать лобового столкновения со столбом. Вместо этого столб вошел в контакт с бортом автомобиля со стороны Сейди. Металл противно заскрипел по металлу. Дверь прогнулась внутрь, и я рывком дернул Сейди на себя. Мы остановились. Капот громоздился на тротуаре, автомобиль вжался правым бортом в фонарный столб. Это тебе не спустившее колесо, подумал я. Это гребаная травма, несовместимая с жизнью.

Сейди в изумлении смотрела на меня. Я рассмеялся. Не нами сказано, что иногда ты просто ничего не можешь с собой поделать.

– Добро пожаловать в прошлое, Сейди. Так мы здесь живем.

Она не смогла вылезти из автомобиля со своей стороны. Требовался лом, чтобы открыть дверь со стороны пассажирского сиденья. Несколько человек наблюдали за нами, но не так чтобы много.

– Эй, что случилось? – спросила женщина, толкавшая перед собой коляску с младенцем.

Все стало понятно, как только я обошел «Шевроле» спереди. Отскочило правое переднее колесо. Оно лежало в двадцати футах от нас, у начала прорезанной в асфальте канавки. Ступица, вся в зазубринах, блестела на солнце.

– Отвалилось колесо, – объяснил я женщине с коляской.

– Господи, – выдохнула она.

– И что же нам делать? – тихим голосом спросила Сейди.

– Мы же выписали страховой полис. Теперь получим премию. На ближайшей автобусной остановке.

– Мой чемодан...

Да, подумал я, и записи Эла. Мои рукописи... говняный роман, который никому не нужен, и мои мемуары. Плюс все мои деньги. Я посмотрел на часы. Четверть десятого. В отеле «Техас» Джеки надевает розовый костюм. Еще через час или около того кортеж выедет к военно-воздушной базе «Карсуэлл», где дожидается большой самолет. С учетом расстояния между Форт-Уортом и Далласом пилоты едва успеют убрать шасси.

Я пытался найти выход.

– Может быть, вы хотите воспользоваться моим телефоном, чтобы кому-то позвонить? – спросила женщина с коляской. – Я живу чуть дальше по этой улице. – Она оглядела нас, заметила мою хромоту и шрам на лице Сейди. – Вам досталось?

– Все хорошо. – Я взял Сейди за руку. – Вы сможете позвонить в ремонтную мастерскую и попросить их отбуксировать туда автомобиль? Я понимаю, что прошу слишком многого, но мы очень торопимся.

– Я говорила ему, что перед вихляется. – В голосе Сейди прибавилось южного выговора. – Слава Богу, это случилось не на скоростном шоссе. – Шо-оссе.

– В двух кварталах заправка «Эссо». – Женщина указала на север. – Полагаю, я смогу дойти туда. Мы все равно гуляем.

– Вы нас спасете, мэм. – Сейди раскрыла сумочку, достала кошелек. Вытащила двадцатку. – Дайте им в счет буксировки. Извините, что обращаюсь к вам с такой просьбой, но я умру, если не увижу Кеннеди.

Ее последняя фраза вызвала у женщины с коляской улыбку.

– Господи, этого хватит на буксировку двух автомобилей. Если у вас есть в сумке бумага, я напишу расписку...

– Незачем, – вмешался я. – Мы вам доверяем. Но пожалуй, я оставлю записку под дворником.

Сейди вопросительно смотрела на меня, но уже протягивала ручку и блокнотик с нарисованным на обложке мультяшным мальчишкой, глаза которого смотрели в одну точку. «ШКОЛА ИЗУМЛЯЕТ, – сообщала надпись под его веселой ухмылкой. – ТАК ИЗУМЛЯЕТ, ЧТО КАЖЕТСЯ СНОМ».

Многое зависело от этой записки, но времени на выбор слов не было. Я торопливо написал ее, сунул под дворник, а мгновением позже мы уже поворачивали за угол.

– Джейк? Ты как?

– Отлично. А ты?

– Меня стукнуло дверью, и, наверное, на плече будет синяк, а в остальном все хорошо. Если бы мы врезались в столб, мне бы досталось сильнее. Да и тебе тоже. Кому записка?

– Тому, кто будет буксировать «шеви». – И я очень надеялся, что мистер Эвакуатор выполнит указанную в записке просьбу. – Об этом будем волноваться, когда вернемся.

«Если вернемся».

Следующая автобусная остановка находилась в середине квартала. У столба стояли три черные женщины, две белые женщины и один латинос, столь сбалансированный расовый компот, что создавалось впечатление, будто мы попали на кастинг сериала «Закон и порядок: Специальный корпус». Мы присоединились к ним. Я сел на скамью рядом с шестой женщиной, афроамериканкой фантастических пропорций, упакованных в белую униформу из вискозного трикотажа, которая, можно сказать, кричала: домоправительница богатеньких белых. Грудь она украсила значком-пуговицей с надписью «С ДФК НА ВЫБОРЫ В 64-М».

– Больная нога, сэр? – спросила она.

– Да. – В кармане моего пиджака лежали четыре пакетика с порошком от головной боли. Я нашарил их под револьвером, достал два, разорвал упаковки, высыпал содержимое в рот.

– Если будете постоянно их принимать, посадите печень, – предупредила негритянка.

– Я знаю. Но я должен держать ногу под контролем, чтобы увидеть президента.

Негритянка широко улыбнулась.

– Тут я вас понимаю.

Сейди стояла на бордюрном камне и озабоченно высматривала «Номер 3».

– Автобусы сегодня еле тащатся, но этот обязательно придет, – успокоила ее негритянка. – Я тоже не хочу пропустить Кеннеди.

В половине десятого автобуса по-прежнему не было, однако боль в колене заметно поутихла, хотя и не прошла. Господи, благослови «Гудис паудер».

Сейди подошла ко мне.

– Джейк, мы должны...

– А вот и «третий». – С этими словами домоправительница поднялась. Дама поражала воображение: черная, как эбеновое дерево, выше Сейди, прямые волосы блестят. – Эх-х, я найду себе место прямо в Дили-плазе. В сумке у меня сандвичи. Как думаете, он услышит меня, когда я закричу?

– Готов спорить, что услышит, – ответил я.

Она рассмеялась.

– Можете поверить, что услышит. И он, и Джеки – оба!

Автобус был набит битком, но люди, стоявшие на остановке, как-то в него втиснулись. Мы с Сейди были последними, и водитель, который, судя по виду, спешил, как брокер в «черную пятницу», поднял руку.

– Все! Места больше нет. И так как сельди в бочке! Дожидайтесь следующего!

Сейди бросила на меня отчаянный взгляд, но прежде чем я успел произнести хоть слово, за нас вступилась крупногабаритная дама:

– Не-ет! Ты позволишь им войти. У мужчины болит нога, и у женщины есть проблемы, сам видишь. Опять же, она худенькая, а он совсем тощий. Ты позволишь им войти, а не то я вышвырну тебя и сама сяду за руль. Водить автобус я умею. Научилась на «Бульдоге» моего папочки.

Водитель посмотрел на нависшую над ним негритянку, закатил глаза и махнул нам рукой. Когда я попытался бросить монеты в ящик для оплаты проезда, он закрыл щель рукой.

– Плюньте на эту чертову оплату, главное, зайдите за белую линию, если сможете. – Он покачал головой. – Не понимаю, почему они не пустили десяток дополнительных автобусов. – Водитель дернул за хромированную рукоятку. Двери захлопнулись. Зашипели пневматические тормоза, и мы покатились, медленно, но покатились.

Мой ангел еще не закончила свои добрые дела. Она набросилась на двух парней-рабочих, которые сидели сразу за водителем, с контейнерами для ленча на коленях.

– Поднимайтесь и освободите места этим даме и господину, немедленно! Разве вы не видите, что у него больная нога? А он хочет посмотреть на Кеннеди!

– Мэм, все хорошо, – попытался остановить ее я.

Она словно и не услышала.

– Немедленно поднимайтесь. Вы что, выросли в хлеву?

Они поднялись, двинулись по проходу, расталкивая стоящих. Черный парень бросил на домоправительницу злобный взгляд.

– Тысяча девятьсот шестьдесят третий год, а я по-прежнему должен уступать место белому человеку.

– Болезный ты наш, – проворчал белый.