Сын Зевса. В глуби веков - Любовь Воронкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти слова, сказанные в запальчивости, многих неприятно поразили. Друзья, те, кто знали Аристотеля, ничего не посмели сказать в его защиту. Те, кто не знали, согласились с царем: а почему же и не добраться до него, если он не одобряет того, что решил царь?
Лишь Гефестион сказал, мягко и грустно улыбнувшись:
— Александр, вспомни Миэзу, где Аристотель учил всех нас в детстве. Если бы не наш великий учитель, был ли бы ты сейчас здесь, на краю земли? Ведь не только жажда славы и завоеваний привела тебя сюда. Но и мечта увидеть край земли, узнать землю. А кто пробудил в твоей душе эту мечту? Аристотель! Не будь неблагодарным, Александр!
Александр притих, задумался. А потом сказал упрямо:
— А Каллисфена я все-таки буду держать в цепях до самого суда. И судить буду в присутствии Аристотеля.
Каллисфен не был военным, поэтому царь не мог отдать его на суд войска.
«ПУСТЬ ГОРИТ ВСЕ!»
— Ты знаешь, Роксана, какой щит выковал Гефест для Ахиллеса?
В первую очередь выковал щит он огромный и крепкий,Всюду его изукрасив; по краю же выковал ободЯркий, тройной; и ремень к нему сзади серебряный сделал.Пять на щите этом было слоев; на них он искусноМного представил различных предметов, хитро их задумав.Создал в середине щита он и землю, и небо, и море,Неутомимое солнце и полный серебряный месяц,Изобразил и созвездья, какими венчается небо…[103]
Александр оглянулся на Роксану. Роксана слушала очень внимательно.
— Ты понимаешь, о чем тут сказано?
— Если ты мне расскажешь, Искандер, то я пойму.
Роксана уже понемногу лепетала по-эллински, мешая речь эллинов со своей родной, бактрийской. Но стихи Гомера ей было трудно понять.
— У Ахиллеса был щит. А на этом щите была изображена земля, вся Ойкумена. Круглая суша, а в середине — Эллада, центр Вселенной. Понимаешь, моя светлая?
Роксана засмеялась — так называла ее кормилица.
— А вокруг Ойкумены вода, — продолжал Александр, — река Океан. Наверху — свод небес, по этому своду летит на своей золотой колеснице бог Гелиос — Солнце. Внизу — нижний свод. И там — Аид, царство мертвых.
— Там страшно, Искандер!
— Не думаю, чтобы страшно. Тоскливо там. Люди уже не люди, а просто тени. Скучно это.
— А небо очень далеко от земли, Искандер?
— Поэт Гесиод пишет, что если сбросить наковальню с небес, то она будет падать до земли целых девять дней и ночей. И целых девять дней и ночей, если сбросить ее с земли, будет падать в преисподнюю.
— Искандер, ты все знаешь!
Александр улыбнулся, взглянув в восхищенные глаза Роксаны.
Он свернул «Илиаду» и положил в ларец. В тот самый драгоценный ларец, который когда-то привез ему Парменион из Дамаска.
— Но Ойкумена вовсе не такова, как изобразил ее Гомер, — задумчиво продолжал он, рассуждая скорее с самим собой, чем обращаясь к Роксане, — и совсем не такова, как говорил Аристотель. Карта Гекатея обманула меня. Если верить ей, я бы уже давно достиг предела земли. Однако я прошел неизмеримые пространства, а края земли еще и не видно. Впереди еще Индия… И уже только там, у Океана, будет край Ойкумены.
— Ты пойдешь в Индию, Искандер?
— Я пойду в Индию, Роксана.
— Я тоже?
— Думаю, что тебе туда идти не следует. Это трудно и опасно.
— Я ничего не боюсь, Искандер!
— Но я боюсь за тебя.
— Около тебя со мной ничего плохого не случится, Искандер.
Александр освободил свою руку из ее рук, провел своей шершавой, загрубевшей от копья и рукоятки меча ладонью по ее нежным белокурым волосам.
— А ты думаешь, мне легко расстаться с тобой, Роксана?
— Ну, так и не надо расставаться. Только вот зачем же тебе идти в Индию, Искандер, если это и трудно и опасно?
— Зачем? — Александр встал и прошелся взад и вперед. — Ах, Роксана, земля так велика! У скифов я слышал рассказ о неизвестной стране Син или Цин, не знаю. И страна эта за высокой каменной стеной. А где эта Син? И что лежит за этой страной? Аристотель говорил нам в Миэзе, что есть где-то чудесный источник, откуда начинается река Эфиоп и наполняет водой Нил в Египте. И что истоки Нила очень близки к истокам индийской реки Инда… Значит, если я пройду в Индию, то могу вернуться по Нилу в Египет… — Он вдруг посмотрел на Роксану и улыбнулся. — Бедняжка! Я совсем замучил тебя всеми этими странами и реками. Ну ничего. Зато я добуду тебе в Индии жемчугов и янтаря: говорят, что там есть янтарь — солнечный камень!
— Значит, все-таки ты меня не оставишь, Искандер?
Он нежно прижал ее голову к своей груди.
— Я никогда не оставлю тебя, Роксана. Ведь ты моя жена!
И вышел, потому что его военачальники уже собрались на военный совет.
Впрочем, так привыкли говорить — военный совет. Но даже в самой ранней юности, когда Александр впервые надел доспехи и повел войско на трибаллов и гетов, военного совета не получалось.
Военачальники собирались лишь для того, чтобы принять приказания царя. Нельзя сказать, что он не выслушивал советов. Говорить мог каждый из них, но делал царь только так, как находил нужным сам.
Так же было и теперь — военачальники собрались, чтобы услышать, что войско идет в Индию. Приглашены были историки, которые вели дневники похода, и географы, и землемеры, и «шагатели», специально обученные равномерному шагу, чтобы измерять пройденные пространства земли: двести шагов — стадия.
Александр попросил рассказать, что кому известно об этой стране — Индии?
Рассказы хлынули потоком. Говорят, там в горах живут люди с собачьими головами и с хвостами. Но говорят, что они праведные и живут долго. А внутри страны есть пигмеи — люди ростом в два локтя, бородатые. И скот у них тоже маленький — маленькие коровы и совсем крохотные овцы…
— Я слышал, что там есть племя длинноухих. Уши у них такие огромные, что они ими одеваются, как плащом. А ночью закутываются ушами и спят.
— Одноногие тоже есть. Ступня одна, зато широкая, как щит. Когда жарко, эти люди ложатся на землю. Лягут, поднимут ногу кверху и загораживаются своей ступней от солнца.
— Это не в Индии. Это в Эфиопии.
— А я слышал, что в Индии.
— Говорят, там водятся единороги…
— И мартихоры[104] тоже. Колючие тигры. И хвост у них с колючками.
Вспомнили и о реке, текущей к восточному Океану, устье которой сияет от янтаря. И волшебный источник, в котором ничего не тонет.
Александр потребовал карты. Неуверенные линии обозначали реки, дороги, берега залива…
