Два билета в Индию - Кир Булычев

— По-моему, они безнадежные, — сказал речной доктор.

— Совершенно безнадежные, — согласился с ним Ванечкин.

— Может, их тоже в рыб превратить? — спросил речной доктор. — Пускай дышат тем, что в реку спускают.

— Попрошу без фокусов, — сказал Лодзинский, но на всякий случай отступил подальше.

— Начнем, как всегда, с Кузькина, — сказал речной доктор, поднимая руку.

Но тут Кузькин припустился в гору с такой скоростью, что обогнал собственный визг.

— Тогда ваша очередь, товарищ директор, — сказал речной доктор.

— Милиция! — закричал директор. — Нас превращают!

И тоже побежал наверх. За ним Лодзинский из управления.

А из трубы все текла и текла страшная жижа.

— Надо остановить производство, — сказал Ванечкин. — Они не выполняют указаний санинспекции.

— А как остановить? — спросил речной доктор.

— Технологию надо менять.

— К сожалению, этого я не умею, — сказал речной доктор. — Я специалист по речкам, а не по заводам.

— Надо сделать замкнутый цикл, — сказал один из рабочих.

— А как? — спросил речной доктор.

— Чтобы ничего с завода не выливалось.

— А потом? Они его опять разомкнут?

— Пока они будут размыкать, — сказал Ванечкин, — я до Москвы дойду! Мы их остановим.

— Я попробую, — сказал речной доктор.

Он наморщил лоб, уставился на трубу и принялся что-то бормотать.

От речного доктора исходило такое напряжение, что у окружающих из пальцев посыпались искры.

И вдруг у всех на глазах труба начала двигаться. Она двигалась, как огромная змея: голова, из которой хлестала жижа, приподнялась и обернулась к заводу. Она поднималась, волоча за собой длинное тело, а грязный поток, выливаясь, потек по огороду, отчего молодые кусты картошки начали съеживаться и вянуть.

— Стой! Стой! — закричал старичок-огородник. — Меня-то за что?

— Я исправлю, — сказал молодой человек. — Зато все теперь видят, что значит отрава, которую выпускает ваш завод.

А тем временем голова трубы добралась до бетонного забора, проломила его и исчезла на заводском дворе.

— А что там будет? — спросил кто-то из рабочих.

— Сейчас увидите.

Над забором стояло большое здание заводоуправления. И тут все увидели, как труба начала подниматься по стенке здания, добралась до окна на втором этаже. Разлетелись стекла — голова трубы исчезла в комнате.

— А что там? — спросила Ксюша.

— Там кабинет директора, — сказал Ванечкин.

Целую минуту ничего не происходило — видно было только, как труба все втягивается и втягивается в окно.

А потом в здании начали раскрываться окна, и из окон принялись выпрыгивать люди.

Труба уже полностью уползла со склона.

— А что дальше будет? — спросила Ксюша.

— Наш конец трубы, — сказал речной доктор, — отыскал уже второй конец, в который собиралась с завода эта жижа. Теперь жижа будет течь по кругу. Я правильно понял, что такое замкнутый цикл?

— Нет, неправильно, — вздохнул Ванечкин. — Вы плохо знаете технологию. Ведь в трубе останется только та жижа, которая там была. А новая?

Из ворот выбежали директор, Кузькин и Лодзинский из управления, все измазанные. Они попрыгали в машину, но шофер, который их там ждал, открыл дверь и из машины убежал.

— Очень плохо пахнут, — сказал Ванечкин.

Директор, Кузькин и Лодзинский принялись бегать за шофером.

— Я думаю, — сказал речной доктор, — что с такой трубой этот завод работать не сможет.

— Это точно, — сказал Ванечкин. — Придется им останавливать производство.

Он протянул руку речному доктору, попрощался с ним и сказал:

— Я поехал в Москву. Пока они будут разбираться, я успею что-нибудь сделать.

Наконец Кузькин поймал шофера, втроем они затолкали его в машину, и «Волга» уехала.

— Вы бы ушли, — сказал один из рабочих речному доктору. — Они сейчас милицию вызовут. Вам придется отвечать за хулиганство.

Речной доктор словно его не слышал. Он смотрел, как одна за другой переставали дымить трубы завода.

— Ой! — воскликнул старичок-огородник. — Вы только поглядите!

Они обернулись к реке.

Темная жижа исчезла — уплыла вниз по течению. И вся река была прозрачна, как горный ручей. Сверху приплыли рыбы и резвились в воде. На дне были виден каждый камешек.

А на берегах реки ниже по течению, на берегах голых и серых, на глазах вылезала из земли трава.

— Слушай, — сказал один рабочий другому. — Давай искупаемся.

И все рабочие начали раздеваться и прыгать с берега в воду.

— Лучше, чем в Черном море! — закричал один из них.

— Спасибо, речной доктор! — закричал другой.

— Мне не надо вашей благодарности, — сказал речной доктор. — Я прошу об одном: не давайте жиже из трубы снова выливаться в эту реку. Это же ваша вода!

— Не учи, сами понимаем! — послышалось в ответ.

— Пойдем дальше, — сказал речной доктор. — Меня не оставляет беспокойство. А что, если у Ванечкина ничего не получится?

Ребята молчали. Они не знали, получится у Ванечкина или нет.

— Конечно, я мог бы взорвать этот завод, — сказал речной доктор. — Но если каждый начнет взрывать, это плохо кончится.

Они хотели уйти, но их остановил старичок-огородник. Он напомнил речному доктору, что тот обещал вылечить его картошку. И речной доктор сделал это без труда, за одну минуту — рабочие еще не успели из реки вылезти.

Когда речной доктор, Гарик, Ксюша и собаки пошли дальше вниз по прозрачной реке, рабочие кричали им, что они будут помогать реке. И еще советовали уходить поскорее…

Скоро завод остался позади.

За ним начался заводской поселок. В нем были пятиэтажные дома, но больше одноэтажных домиков.

У поселка река была перегорожена дамбой, чтобы получился пруд.

Видно, устроили его давно, когда еще не было завода. А теперь он превратился в большой вонючий отстойник — ни одна травинка не росла по его берегам, ни одно дерево не подступало близко. Только зеленые блины тины покачивались у берегов.

Прозрачная вода речки вливалась в пруд, и видно было, что в верхней его части вода начинает светлеть и очищаться.

— Давайте посмотрим, — сказала Ксюша, которая немного устала, — как этот пруд сам по себе очистится.

— Нет, — сказал Гарик. — Надо уходить. Ты же слышала, что они милицию позовут.

— А мы ничего плохого не сделали.

— Как не сделали? — возразил Гарик. — Все-таки целый завод остановили. И директора испачкали, и Кузькина в щуку превращали.

Он говорил «мы», потому что считал, что они все делают вместе с речным доктором. Он вообще думал попроситься к доктору в ученики. Все же интереснее, чем ходить в школу и учить таблицу умножения.