Повелитель гроз. Анакир. Белая змея - Танит Ли

Однако она не ответила, каким-то образом освободилась от него и исчезла, словно задула свечу. Это было нелепо. Все казалось нереальным. Но даже оставшись один и видя перед собой Вал-Нардию, он не мог преодолеть тонкой газовой преграды.

Ему принесли кресло, еду и питье. Своих людей Кесар оставил в деревне, а потому потребовал, чтобы жрецы сами попробовали принесенную пищу и вино. Этот ритуал давно стал его привычкой, и на самом деле сейчас он не считал необходимым соблюдать его.

Он упрямо восстанавливал силы, не имея ни малейшего желания заснуть. Наконец его тренированное тело, словно послушный пес, подчинилось его требованиям. Вернув себе бодрость, Кесар сел и стал смотреть на Вал-Нардию сквозь муть в глазах и занавес.

Около полуночи, как ему показалось, в комнату стали входить люди в черных одеждах, скрытые капюшонами. Они молча выстраивались вдоль стен и замирали в молитве, точно сонные птицы. Затем вошли женщины. Они молча прошли за занавес и скрыли от него все.

Кесар поднялся, однако ему тотчас же преградили путь. Он шагнул обратно и встал перед занавесом.

Появились жрицы, и среди них — другая женщина, не из храма, скорее из ближайшей деревни или другого поселения на острове. Она была из Висов — достаточно было взглянуть на нее, чтобы это понять. Возле занавеса она остановилась, сняла башмаки и сбросила перед всеми платье, под которым больше ничего не было. Женщина вступила в пору поздней зрелости и была не слишком привлекательной, но крепкого сложения. Занавес раздвинулся. Кесар не видел прохода, но женщина прошла сквозь него. Только она одна. Ее обнаженная плоть выглядела на редкость неуместно среди атрибутов утонченного колдовства.

Вокруг послышалось монотонное пение и сразу же вызвало раздражение Кесара. Назойливо повторялось одно слово, или несколько одних и тех же слов — снова и снова. Свет погас, и все погрузилось во мрак.

Женщина подошла к его сестре. Принц наконец понял, кто это такая — повивальная бабка для мертвой.

Стоя возле занавеса, он продолжал смотреть, но ничего не происходило.

Так продолжалось около часа. Кесар подошел к столу и выпил вина, чтобы и дальше держаться на ногах. Он хотел стать свидетелем тому, как после какой-нибудь чудовищной магической вспышки меж раздвинутых мертвых ног его сестры покажется чужой младенец, которого вскоре предъявят ему как его собственного сверхъестественного отпрыска.

Предчувствие рассвета разбудило одного из двенадцати людей Кесара, и он вышел из холодной деревенской лачуги, где их разместили, желая помочиться.

В глубине обнесенного стенами двора был проход наружу. Там, внизу, море накатывалось на каменистый берег. Облегчившийся солдат, проклиная холод, все же был захвачен странной, незнакомой красотой рассвета. Он подошел к низкой стене и посмотрел вдаль на восток.

На горизонте, как клубы пара от дыхания на морозе, нависали облака цвета молочного янтаря. Сквозь этот янтарь прокладывал себе путь золотой луч.

Бесплотное мерцание облаков приглушило яркость солнечного диска. Солдат мог смотреть прямо на него, пока он поднимался, — круглый, светящийся, загадочный, точно в мире родилась новая планета. И в самом деле, этот восход был подобен рождению ребенка, чья круглая головка пробилась из чрева облака.

Солдат не знал, зачем их притащили в Анкабек. Говорили, что это вызвано какой-то обязанностью по отношению к могиле сестры принца, но такое дело вполне могло подождать оттепели.

Но восход все так же держал его на месте, посреди снежного безмолвия, и солдат ощущал, что он — единственный человек на земле, который встал, чтобы увидеть явление солнца.

Пение прекратилось. Что-то произошло, но Кесар не был в этом уверен. Неужели он все-таки заснул стоя и пропустил самое главное? Затем он увидел, как склонилась женщина из деревни. Ему показалось, что комната содрогнулась от беззвучного грома, но он не знал, что это была сама Сила.

Равнодушные руки находились теперь внутри неподвижного тела Вал-Нардии — повитуха исполняла свою обязанность.

Появилась кровь. У Кесара перехватило дыхание. Он ожидал, что девушка закричит или шевельнется, но она лежала спокойно… словно ничего не чувствовала.

В руках у женщины оказался младенец. Принц видел это. Окровавленная дергающаяся веревка еще привязывала ребенка к телу его сестры, но вот блеснул нож, и веревка упала вниз, точно мертвая змея в Тьисе. Повитуха что-то сделала с ребенком, потом повернулась и вытянула руки, показывая его тем, кто находился за занавесом.

Не раздалось ни звука.

Руки и головка ребенка медленно двигались, он жил, но не кричал. Кожа его была такой белой, словно он светился. С глаз Кесара словно упала пелена, и он смог определить, что плод его семени и мертвого лона Вал-Нардии был девочкой. Дочь.

В дверях на его пути мгновенно оказалась жрица Эраз.

— Да, — вырвалось у него. — Я видел, что это случилось. Я свидетель вашего колдовства.

— Теперь вас проводят в комнату, где вы сможете отдохнуть.

Он с трудом удержался на ногах, хотя видел ее очень отчетливо.

— Когда я проснусь, я могу свернуть вам шею, — выговорил он.

В деревне на берегу отлично вымуштрованные солдаты Кесара нетерпеливо ждали его возвращения и, как им было приказано, пытались расплатиться за принесенную еду. Однако плата осталась нетронутой. Кроме того, они даже не пробовали заигрывать с местными женщинами, хотя больше здесь было решительно нечем заняться. Пока разгорался день, они сожалели о том, что и вторую ночь им придется провести как на помойке.

Однако у Кесара имелись другие планы на их счет..

Он уже проснулся, оделся для дороги и допивал оставленное вино, когда к нему вошел жрец.

— Прекрасно, — произнес Кесар, завидев его. — Найди Эраз и приведи ее ко мне.

Жрец, принадлежащий к темной расе, взглянул на него. Его взгляд был точно таким же, как и у всех обитателей Равнин. Кесар не  обошел это вниманием и добавил:

— Или ты это сделаешь, или этим займусь я сам. Мне кажется, ты предпочтешь первое.

— Прямо скажем, жрица Эраз не относится к разряду простой прислуги, — ответил жрец, размышляя.

— А я, прямо скажем, не намерен дожидаться.

— Мой лорд, — прошелестел жрец, — в нашей религии служитель богини равен королю, если не более того.

В два шага Кесар пересек комнату и ударил жреца так, что тот отлетел в угол, капюшон свалился с его головы. На миг в углу комнаты оказался просто поверженный Вис.

— Ты убедился, что мне нет дела до вашей религии? — произнес Кесар. — Теперь иди и исполни то, что я велел. А по дороге распорядись принести еще вина.