Лёха - Николай Берг

Вот как-то в кино все просто было. Раз — и смело в бой. И без всяких сомнений. А тут аж в животе закрутило, да впридачу еще и в своих чувствах разобраться было трудно.

С одной стороны нож острый был лезть под пули хватких ребяток, которые в лесу как дома. Честно себе признаваясь, Лёха понимал, что те стычки, в которых он принял самое деятельное участие были в общем потасовками, а не боями. И оба убитых им немца, если уж так, для самого себя, положа руку на сердце, говорить — были тыловыми обсосами. Нет, разумеется они были важными для Рейха фигурами, благо повязки нарукавные у них были как у Штирлица и папаши Мюллера, но они не были солдатами. Обученными, натасканными, привычными воевать и убивать. Сколоченными в команду. Что такое нормальная команда — Лёха отлично знал. Своими глазами видел и разницу между сработанной командой и просто кучей народа.

С другой — никак просто удрать Лёха не мог. Вот раньше — да запросто бы, задал бы чесу подальше от опасности и потом даже не тени сомнения бы в правильности поступка не появилось бы. Теперь — нет, не получалось как-то. Хотя что ему до этих баб и детей, совершенно чужих, до танкиста этого ругательного, с нелепым ранением в задницу. Ни разу не родные и не знакомые. Чужие во всем — и даже с не всегда понятным языком. Но — не мог он удрать, словно какая-то невидимая цепочка мешала.

И совсем было досадно, что не получалось, чтоб как в кино — без грамма волнения, по-суперменски с красивыми пижонскими фразами и отточенными движениями.

— Ты почему решил, что немцы сборные? — с надеждой спросил он Семенова.

— Ну, мне так кажется. Опять же собака у них одна. Я помню к нам охотники когда приезжали, так у них собак куда больше было, а всего-то на уток охотились да на всякую мелкую птицу. А мы — не утки, должны бы уж уважить. Видать, собрали, что было — невесело усмехнулся Семенов.

— Тогда — хорошо — такой же улыбкой ответил менеджер.

— Почему?

— С командой сложнее бы вышло.

— Ну, посмотрим. Пошли, и старайся не шуметь. У них собачонка все время гавкает, так что лучше б чтоб мы их слышали. А они нас — нет.

Бежать прищлось быстро и долго, да еще Семенов несколько раз оборачивался и делал злую рожу, показывая, что топать надо тише, не у себя дома. Ориентировку Лёха потерял очень быстро и теперь уже все силы уходили просто чтобы не отстать от заведенного красноармейца. В глазах уже позеленело и дыхание сбилось напрочь, когда, наконец, боец остановился, причем так резко, что менеджер по инерции впилился в потную спину напарника.

— Что? — хриплым шепотом спросил Лёха.

— Походи пока тут, только не трещи ветками. Собачку слышишь?

— Ох… Неа — честно признался запыхавшийся Лёха, старательно послушавший, что творится вокруг, но кроме стука своего сердца и шума в ушах ничего не услышавший.

— Вот и я не слышу. Похоже, что немцы на обед устроились — сказал Семенов.

— Обед? — переспросил Лёха.

— А то! У немцев с этим строго — война войной, а обед по расписанию. Еще когда взводный на это внимание обратил. И девчонка — помнишь — говорила?

Потомок автоматически кивнул. После этого лесного кросса он не очень-то хорошо соображал.

— Значит полчаса у нас есть. Ты в себя пришел? — заботливо и внимательно оглядел напарника красноармеец.

— Почти. Сейчас в порядке буду — пробурчал пересохшими губами Лёха. Ему и впрямь стало уже полегче.

— Физ, понимаешь, подготовка у тебя хромает — критично заметил боец.

— Не те харчи. Чтобы мышцы качать — ответил менеджер. В голову ему пришло, что когда харчи были не в пример лучше тем более бегать не хотелось.

— Да, только ты в начале — то вообще пухленький был. Сейчас-то мы тебя уже потренировали — не без гордости выговорил сложное городское слово красноармеец.

— Ладно. Что делать-то будем?

— А на манер медведя поступим. Он, когда за ним охотник идет, дает петлю и выходит к своему следу. Если с тобой собак нет, то скорее всего и пальнуть не успеешь, когда он сбоку выкатится, шустро бегает, гад, что твой заяц.

— А собаки?

— Собаки его учуять могут — это раз, а во вторых атаку ему срывают, пляшут вокруг, хватают за «штаны» — у мишки шерсть такая, длинная и густая на заднице. Пока миха на собачек отвлекается, отмахивается — тут его и взять можно. Только нам это все ни к чему сейчас. Нам надо засаду сделать, обстрелять — и унести ноги.

— Погоди, а как ты узнаешь, где засаду-то делать? — по-настоящему удивился Лёха.

— Это сложнее. Нужно, чтобы фрицы за нами пошли, след мы им оставим. Все, двинули.

На этот раз пробежка была не такой длинной. Лёха настороженно повертел башкой — место вроде как было ему немного знакомо и сейчас оно и вовсе не понравилось. То ли тут просеку пробивали, то ли дорожка была лесная — но место было открытое и ощущал себя менеджер словно муха на скатерти.

— Садись срать — непонятно сказал Семенов.

— Что? — не понял озиравшийся потомок.

Семенов, не вдаваясь в рассуждения, поставил на землю пулемет, повесил ремень на шею, спустил недвусмысленно портки и уселся на манер орла чуть ли не посередине просеки.

Лёха судорожно сглотнул сухую слюну, потому как поступок напарника ему совсем не был понятен. На пару секунд даже мысль пришла, что тронулся колхозник умом, но тут Семенов поднял на потомка взгляд и внятно сказал:

— След мы им должны оставить добротный. Чтоб они приманку заглотили как следовает. А для охотника помет добычи — самый лучший след, клюнут, куда денутся. И, надеюсь, что они именно тут пойдут. Дорожек в лесу много, но людишки все же ищут, где пройти проще и дуры из лагеря тут точно бегали, так что должны они тут пойти. Давай, гадь по-быстрому!

Лёха надежды не оправдал и выдавить из себя ему ничего не получилось, как переклинило всего. Да и страшно было сидеть вот так, белея голой задницей, на открытом месте. Казалось, что вот сейчас прилетит с десяток пуль от немецких егерей.

— Ну что? Никак? — участливо спросил боец.

— Не выходит — выдавил действительно старающийся Лёха, вовремя откусив зубами рвавшееся, но неуместное «у Данилы-мастера камиенный цветок».

— Ладно, пусть думают, что один человечек прошел, это их подбодрит, одиночку-то брать проще и тащить легче. Бумажки дай!

— Какой бумажки? — недоумевающее спросил менеджер, торопливо приводя в порядок свой костюм.

— Середа жалился, что кто-то у его немецкой книжонки все начало выдрал и спер. А я знаю, что твоих рук дело. Давай, делись!

— Так он там уже прочитал — стал оправдываться старшина ВВС, вытягивая из глубин карманов мятые старательно листки.

— Я не против, место этой похабели в сортире — заметил боец.

Тут он напомнил менеджеру вдохновенного художника-авангардиста, потому как подумав чуток заботливо разместил запачканные страницы «Майн Кампф» — одну на кучку, вторую, словно бы ветерок отнес — в ветки стоящего рядом кустика.

— Чтоб заметили — пояснил потомку. И чуток наступил в свое это самое кончиком сапога.

— А это зачем? — не понял менеджер.

— А чтоб все бабьи следы перебить. Чтоб собачке проще было. Чтоб они живца проглотили, как голодная щучка. И не таращься так. Говно — не сало, помыл — отстало. Все, двинули!

Лёха поудобнее пристроил на плече чехол с карабином и двинул за красноармейцем. Странно, но почему-то именно сейчас вспомнилось при взгляде на задники семеновских сапог, что брезгливый Сиволап таскает башмаки с покойника и что как раз можно было бы спросить Семенова — с чего и откуда взялись парашут, форма летчицкая и ботинки, причем все мокрое.

Прошли не так много, потом Семенов остановился, завертел головой.

— Пообедали немцы, опять их собачка подбрехивает — сказал он, наконец.

— Что делаем?

— Ждем. Если клюнули — они за нами пойдут. Тогда ищем место для засады и встречаем дорогих гостей — спокойно и веско сказал боец.

— Ну, а если не заметят они твое художество?

— Тогда хуже. Придется им в хвост выходить и тогда ты вообще должен по воздуху лететь, чтоб топот твой не услыхали. Так что лучше надейся, что заметят они все как задумано — вышло это у красноармейца суровее, чем должно было бы, для обнадеживания — то. Сердце у Лёхи защемило и он обвел тоскливым взглядом лес и небо.

— А вот это — отставить — веско сказал Семенов.

— Что отставить? — не понял менеджер и прервал тоскливое озирание.

— Труса праздновать, и все такое. Наша задача — победить. На это и настраивайся.

— Да я это… Не то, чтоб трусил… Уж если маленьким не помер, большого хрен меня убьешь — вымученно усмехнулся Лёха.

— Вот так — правильно — одобрил боец, которому и впрямь понравилось это выражение, слышанное Лёхой в какой-то аудиокнижке про зомбей.

— Слушай, а откуда взялась форма старшины ВВС — не удержался менеджер.