Вооружен и очень удачлив - Людмила Горбенко

Торговцы умолкли. Нет, безусловно, практика пробного выстрела была обычным делом и зачастую решала исход торгов, но бывает ведь и такое невезение, что стрела угодит тютелька в тютельку меж слабых пластин и попортит плетение. Тогда до слез жаль своих трудов. И покупателя, конечно, тоже жаль, если сдуру на себя мерил.

— Кольца прокованы! — с нажимом напомнил Крил.

— Без проверки не возьму! — отрезал покупатель, почесывая мясистый нос с крупными черными порами.

— Я готов! — махнул рукой Усуп. — На вас?

— Только не на мне! — замахал руками покупатель.

— Сразу понятен умный человек. Значит, на болване, — кивнул Усуп. — Крил, ты как?

— Давайте, чего уж там…

— Эй, мужик! Да-да, ты! Что застыл в углу? Тащи болвана!

Расслабленно скучающий у прилавка с защитными приспособлениями бледный мужчина в потрепанной одежде «работника на подхвате» и мятом фартуке не сразу понял, что обращаются именно к нему — он завороженно разглядывал шлем, чуть не нюхая острое навершие с голубиным пером «для фасону».

— Эй! — поторопил Усуп. — Проснись, подмастерье! За твоей спиной болван. Тащи его сюда!

Бледнолицый растерянно оглянулся, но, увидев деревянную фигуру без головы, догадался, чего от него хотят. Громоздкий дубовый урод легко взлетел на плечо.

— Куда прикажете поставить? — дружелюбно осведомился добровольный помощник.

— Силен, однако! — одобрительно присвистнул покупатель. — Как кличут тебя? Михаил? Опускай сюда, Михаил, к стене, чтобы случайного прохожего не подстрелить.

— Чем стреляем? — уточнил Крил. — Мое плетение выдерживает болты с гранеными наконечниками от двадцати шагов.

— Давай для начала кинжал с утяжеленным носом или дагу. Мужик! В сторону.

Трехгранный кинжал просвистел мимо щеки покупателя и рикошетом отлетел к стене. Пыль от его падения еще не успела осесть, а Усуп уже метнул второй, целясь в грудь. Нарочито неспешно торговцы двинулись к болвану, на осмотр.

— Ну что? — скептически сообщил Крил. — Как я и думал— зарубка.

— Где? — ахнул Усуп. — Не может быть! Тьфу, напугал, всего лишь вмятинка… дурак завистливый.

— Чему завидовать? — улыбнулся Крил. — Переодевай болвана, посмотришь на мое изделие в работе. Ручаюсь: ни царапинки не останется! Михаил! Подсоби…

Безропотный помощник послушно кинулся к исколотому деревянному торсу — раздевать и облачать в новую кольчугу.

— Ну что, — прищурился Крил. — Пли, или как? Ох, стой!

Однако было поздно. Кинжал воткнулся в шейную часть левого подполка, отскочил и лишь чудом не угодил в плечо бледнолицего помощника — тот в последнюю секунду прыгнул за болвана и укрылся за деревянным торсом.

— Ты как там, жив? — с нервным смешком поинтересовался Усуп. — Прости, брат, поспешил я. Но ты везуч, однако! Видать, твоя матушка была ретивая прихожанка и вообще добрая женщина! Повезло!

На эти одобрительные слова (они же завуалированные извинения), Михаил отреагировал странным образом. Он рухнул на колени сбоку от болвана и забормотал себе под нос что-то страстное, но неразборчивое, дергая кольчугу за подол.

— Эй! Ты что? — возмутился Крил. — Убери руки от кольчуги! Пшел! Брысь, кому говорят! Ненормальный! Эй! Фу!

Убедившись в недейственности слов, Усуп применил универсальное средство — пнул странного помощника под зад и вытолкал из ряда. Убедившись, что мужик отошел на достаточное расстояние, Крил вновь поднял оружие.

— Разрешите, я сам, — протянул руку к кинжалу покупатель.

— Прошу, — неохотно согласился Крил.

На этот раз лезвие вошло точно в грудь болвана и застряло там. Будь у деревянного тела сердце, оно бы остановилось. Усуп радостно захохотал, покупатель вздрогнул и потер грудь, словно невидимый удар кроме болвана загадочным образом задел и его. Не веря своим глазам, Крил подскочил к кольчуге. Правый подполок, заведенный на сердечную сторону, был проколот насквозь. Несколько колец рассыпались под дрожащими пальцами в труху.

— Дерево! — вскрикнул покупатель, обвиняюще тыча. — Крашеное дерево!

— Девятнадцать тысяч колец только на грудь, — упавшим голосом прошептал Крил. — Особо тонкая ковка…

— Еще бы не тонкая, — подпустил шпильку Усуп. — Из дерева-то! Пилил бы уж сразу все двадцать тысяч, чего уж там! Ну так что, берем мою кольчугу? Говорю же, кругом полно жулья, глаз да глаз за такими ретивыми торговцами!

— Берем! — поспешно согласился покупатель, вытирая пот со лба.

— Ковано до последней волосинки! Клянусь Господом нашим! Это все мужик виноват! — взвыл Крил, потрясая в воздухе кулаками. — Михаил! Руками теребил, испортил!

— Хороша кольчужка, что можно руками испортить, — хихикнул Усуп, кивая на «убитого» болвана. — Уж прости, брат, на невинного мужика свое упущение сваливать не по-мужски.

— Сейчас я надеру задницу этому невинному! — горячо пообещал обманутый Крил, трагически разглядывая свое испорченное изделие.

Но добровольного помощника и след простыл.

— Нет, но как же так! — взвыл торговец, от избытка чувств хлопая «болвана» по голове. — Все же видели, это он! Он! Колдун проклятый!..

Возмущенные глаза Крила забегали по толпе моментально собравшихся зевак и остановились на невысокой девушке в разномастной одежде явно с чужого плеча. Пробиравшаяся между рядами худая глазастая горожанка вздрогнула от его крика и рванулась поперек движения, ближе к месту скандала. Сопровождающий ее сутулый мужчина в монашеском одеянии еле успел ухватить спутницу за шиворот.

— Куда?

— Там! — коротко рыкнула девушка, и Крил подивился, как послушно взрослый рванул следом за отроковицей.

Проводив странную парочку рассеянным взглядом, Крил опомнился только тогда, когда нос худосочной девицы почти уткнулся в подол его кольчуги.

— Э нет! — злорадно прошипел он, хватая обеими руками «болвана» и оттаскивая в сторонку. — Куда лезешь? Пшла отсюда! Пшла! Ходят тут всякие, а потом вся кольчуга испорчена!

Неспешно шаркающий мимо носильщик притормозил, пристроив мешок со специями на краю прилавка, чтобы поглазеть на свару. Серые глаза девушки сузились от гнева. Нечеловеческая ненависть прямо-таки изливалась из ее зрачков, как у связанного волка, и Крил неожиданно для себя отпрянул и отвернулся. Но не унялся. Подпихнув пострадавшего «болвана» меж собой и неопрятной девицей, он ощупал кольчугу и взвизгнул с новой силой:

— Эй! Да ты ее продырявила! Люди добрые! Она испортила мой товар! А ну плати! Плати, кому сказал!

Спектакль предназначался скорее для публики, чтобы отвлечь внимание от собственного позора, но возымел неожиданный результат.