Все реки текут - Нэнси Като

– Джим Пирс! Что вы здесь делаете? – Она выбежала из рубки тотчас после того, как остановились колеса, и перегнулась через перила верхней палубы.

Милый старина Джим! Помощник капитана, служивший на прежней «Филадельфии», еще до пожара. Когда она рожала своего первого ребенка на берегу реки, в лесу, под дождем, это он кинулся в деревню, поискать какой-нибудь транспорт…

– Привет, Джим! – крикнула она. – Заходи на борт. Тедди будет рад тебя видеть.

Она была так возбуждена, что даже не заметила господина Рибурна, который стоял чуть поодаль от толпы и смотрел на Дели широко открытыми глазами. На ней был потрепанный мужской пуловер и фуражка, принадлежавшая раньше Тедди Эдвардсу и видавшая лучшие времена; волосы ее рассыпались по плечам. Она сошла на нижнюю палубу, чтобы встретить Джима и проводить его к Брентону.

Оказалось, что Джим, капитан «Непобедимого», торгует на участке между Милангом и Менинги, курсируя взад-вперед по озеру; поэтому они и не встречались с ним раньше.

– Рисковый вы человек, если отважились пойти через озеро в такой день, – пенял ей Джим. – Я и сам привязал покрепче судно и баржу, чтобы переждать непогоду. – Его обветренное лицо было теперь покрыто сетью морщин, кожа на шее обвисла, образуя второй подбородок, а волосы поседели, отчего лицо казалось более смуглым, чем раньше. Дели была потрясена. При виде седой головы Джима она ясно представила себе, как много прошло лет и сколько утекло воды. – Что за спешка такая?

– У меня были серьезные причины, – ответила Дели, понизив голос. – С нами все еще плавает Чарли Макбин, а стояли мы у лагеря стригалей.

– Понятно… Как он, старина Чарли? Тянет еще?

– В общем, да. Иди, повидайся с ним.

Джим обменялся с Чарли рукопожатиями, после чего отправился к Брентону. При виде его Брентон заметно оживился впервые за много лет. Они отпраздновали встречу пивком, начались нескончаемые воспоминания о прежних днях.

Вспомнив о том, что она еще не повидалась с грузополучателем и не передала официально груз, Дели пошла в свою каюту, сняла старый пуловер, надела блузку из натурального шелка и причесалась. Позаботившись о том, чтобы седая прядь была заметна как можно меньше, она протерла шею лавандовой водой – единственная роскошь, которую она себе позволяла.

– К чему это все? – строго спросила она у своего отражения в зеркале. – Аластер Рибурн – мужчина, но он тобой не интересуется, и эта встреча сугубо деловая.

Она взяла индийскую кашемировую шаль, принадлежавшую еще тете Эстер, набросила ее на плечи и вышла на палубу.

– Мистер Рибурн приходил и ушел обратно к себе, – сказал ей баржмен. – Он видел, что вы заняты, и просил подойти туда, как освободитесь.

Значит, он видел ее в этом затрапезном наряде и слышал, как она кричала Джиму с палубы, точно вульгарная рыбачка! Ее бросило в жар при одной мысли об этом. Она передернула плечами и быстро зашагала вдоль пристани, по узкоколейным путям, которые извивались между высокими штабелями бревен, приготовленных к погрузке на суда. Небольшая ветка вывела ее к дверям в обширное помещение, расположенное на берегу озера. Его фасад был украшен вывеской «Торговля шерстью на Дарлинг и Муррее». Выше был балкон, украшенный витиеватым чугунным литьем и явно относящийся к жилым апартаментам бельэтажа.

Холодный юго-западный ветер пронизывал ее насквозь, пока она шла по открытому пространству. Она вздрогнула. Было неразумно с ее стороны снять шерстяной джемпер и заменить его легкой шелковой блузкой, тем более собираясь выйти из закрытого помещения на ветер. В горле у нее запершило – похоже, она простудилась.

Суетность и тщеславие тому виной, хотя ей уже сорок, и в волосах пробивается седина…

В каюте Брентона, с ее большими окнами, в которые падали пробивавшиеся сквозь облака закатные солнечные лучи, двое друзей пили пиво и, расслабившись, предавались воспоминаниям.

После первого шока при виде того, что сделало с ними время, они обнаружили, что по сути они остались все такими же. Тедди Эдвардс и Джим Пирс были товарищами в широком смысле слова. Они приходили друг другу на выручку в уличных драках, вместе вели корабль сквозь наводнения и пожары, сквозь страшную засуху 1902 года; они вместе пили по самым различным поводам и без оных, спорили до хрипоты о достоинствах судов и шкиперов. Оба были из Эчуки, обоих воспитала верхняя река, а теперь оба оказались в ее низовьях, в прямом и переносном смысле слова: радость жизни, молодой задор ушли навсегда. Никогда не вернутся те дни, когда они, соперничая с южноавстралийскими судами, устраивали сумасшедшую гонку по обмелевшей реке; когда верповались на перекатах, сдергивали лебедкой судно с рифов; когда кутили с девками из дешевого трактира на Дарлинг.

У Джима теперь девять детей, его большая семья живет в Гулуа. Он не любит разлучаться с нею надолго и уходить в длительное плавание вверх по реке. В хорошие дни он возит воскресные экскурсии до Веллингтона. Его пароход – это, в сущности, разукрашенный пассажирский паром через озеро. Когда непогода удерживает его в гавани, он пополняет семейный бюджет с помощью рыбалки, либо промышляет кроликами, продавая их шкурки.

Все это выяснилось не сразу, а постепенно, когда пиво развязало им языки.

– Да, Тедди, жизнь теперь пошла не та, что раньше, – вздохнул Джим, утирая пивную пену с губ. – Когда мы были молоды, мы не понимали, как она коротка.

– Тебе… грех жаловаться, Джим. Ты все еще… водишь… собственное судно, живешь… как человек… А я?

– Да, старик, я знаю. Мне не хотелось говорить об этом, но я слышал, сколько тебе пришлось пережить, оставаясь все время прикованным к постели. Такая глыба как ты, мужик-непоседа – и сидеть на мели до конца жизни…

– Нет!.. – Брентон с усилием сел в постели, уронив простыни на пол. – Возьми у меня стакан, Джим! Смотри! – Медленно, со страшными усилиями, он повернулся так, чтобы его ноги свесились с койки на пол. Он сидел в неестественной, полулежачей позе, тяжело переводя дух. – Видал? Каждый день… я спускаю ноги с кровати, чтобы их… наполняла кровь. Они уже… начинают чувствовать. А руки… А ну передай мне… те книги, Джим.

Джим передал указанные им тома: «Географию Южной Австралии» и «Историю колонизации Нового Южного Уэльса».

– Моя жена думает, что я развиваюсь умственно… Знаешь, для чего я их использую? – Он лег на спину, взял в каждую руку по книге и поднял их, очень медленно, на высоту вытянутой руки. – Руки… уже стали крепче. Я им еще покажу! То-то все удивятся… Через год я… встану к штурвалу.

– Молодец, Тедди! Ты им еще покажешь! Нельзя держать здорового мужика в постели!