Изгнанники - Дэвид Коу

— Барам, — повторила она вслед за магом, не замечая, что говорит вслух.

— Да, — подтвердил Седрик. — Это Барам, мой друг. Барам, это Мелиор. А Доба и Орриса ты, я думаю, знаешь.

Барам мельком глянул на нее лишь для того, чтобы показать, что слышал слова оверлорда. Казалось, он не мог оторвать глаз от Орриса.

«Ну конечно, Барам», — подумала Мелиор. Оррис лишь однажды упоминал его имя, но она узнала его по описанию. Это же тот самый заключенный, которого маг привел с собой в Лон-Сер в качестве провожатого. Каким-то образом Седрик с ним подружился. И совсем уж невероятно, по какой прихоти богов он оказался в кабинете оверлорда в одно время с Оррисом. Седрик назвал это «замечательным совпадением». «Вот уж едва ли замечательное», — с горечью подумала Мелиор. Но она утешалась тем, что Седрик хотя бы не подстроил все заранее. Однако обидно, что он победил их при поддержке слепой удачи.

Седрик снова прошел к столу через всю комнату, и Мелиор бросила взгляд на Орриса. Тот только хмуро покачал головой. Оба знали, что теперь произойдет.

— Барам, подойди сюда на минутку, — позвал Седрик, махнув рукой. — Я хочу тебе что-то показать.

Барам не шелохнулся, не сводя глаз с лица Орриса.

Седрик обернулся к нему и издал тихий смешок:

— Не беспокойся, Барам. Он никуда не уйдет.

Барам не сразу отвел взгляд от Орриса, а потом сошел с места, где стоял, с таким заметным усилием, будто это причинило ему боль. Он прошаркал к столу, несколько раз оглянувшись через плечо, как бы убеждаясь, что Оррис не намеревается сбежать.

— Ты какой-нибудь из них узнаешь? — спросил оверлорд, показывая на посохи с сияющими камнями.

Барам тут же вытянул палец, но потом задумался и склонился над столом. Несколько минут он молчал, внимательно разглядывая камни и несколько раз оглядываясь на Орриса

— Я знаю этот камень, — указал он на янтарный церилл и, повернувшись, свирепо посмотрел на мага, — но он не от этого посоха.

— Спасибо, Барам, — торжествующе улыбнулся Седрик. — Я и сам так думал, но ты развеял мои последние подозрения. — Поверх оборванца он посмотрел на Орриса и Мелиор, подняв старинный посох Гвилима вверх, так что венчающий его камень засиял, как звезда, у него над головой. — Какая хитроумная уловка, — произнес он на Тобинмире, чтобы маг тоже мог понять. — Но только к чему тратить силы, пытаясь провести меня, если птица действительно мертва? — Улыбка исчезла с его лица, и он гневно сверкнул единственным глазом. — Где она? — резко потребовал он. — Где твоя птица?

— Не здесь, — вызывающе ответил Оррис. — Будь она тут, я бы тебя уже убил.

— Она погибла?

Оррис замялся, и Седрик вновь победоносно улыбнулся.

— Значит, нет! — воскликнул он, отвечая на собственный вопрос. — Ты сам себя выдал, маг, своей нерешительностью!

Оррис по-прежнему молчал. И, внимательно взглянув на него, Мелиор поняла, почему. Он почувствовал своего ястреба. Анизир приближалась, и чародей старался соединить свое сознание с ней и с камнем в руках Седрика. Похоже, оверлорд тоже понял — что-то не так. Он сощурился и, сделав шаг вперед, положил ладонь на рукоять лучемета.

— Смотрите! — воскликнул один из охранников, показывая в окно.

Круто развернувшись, Мелиор стала беспокойно обозревать небо за стеклом. Сначала она ничего не увидела, но потом тоже заметила птицу. Анизир летела прямо на окно, расправив гладкие темные крылья и, как будто в крике, открыв клюв.

Мелиор крутнулась к магу и закричала:

— Давай же! Убей его!

Она тут же услышала нечленораздельный рев, вырвавшийся из груди Седрика. Оглянувшись, она увидела, что рукав его рубашки полыхает, но оверлорд со всей силы размахнулся и швырнул посох в громадное окно. В тот момент, когда посох коснулся стекла, из кристалла вырвался огненный сгусток, и окно разорвалось на мириады крошечных осколков. Однако пламя ударило в стену, никого не задев, и оставило на ней огромное черное пятно. Седрик тут же бросился на пол и стал кататься, прибивая огонь, пожиравший его одежду.

Но камень Орриса пропал, потому что посох, вращаясь и крутясь, упал на мостовую шестьюдесятью этажами ниже.

Вскочив на ноги, Седрик уже держал оружие в руках. Он тяжело дышал, и Оррис увидел, что его рука от запястья до локтя почернела и обожжена. Но он был жив, а в его единственном глазу отражалась едва сдерживаемая ярость.

— Ты только что заработал себе мучительную смерть, маг! — очень тихо и внятно произнес он, направляя лучемет в грудь Орриса. — И твои друзья тоже! — добавил он, мотнув головой в сторону Доба и Мелиор.

Оррис не ответил. Вместо этого он послал образ Анизир, парившей за окном и взволнованно кричавшей.

— Но сначала, — продолжал Седрик, — я пристрелю этого ястреба.

Одноглазый повернулся к окну, но Анизир уже сложила крылья и на головокружительной скорости камнем бросилась на него, распустив когти. Седрик вскинул здоровую руку, чтобы заслониться, и отчасти ему это удалось. Одной лапой ястреб лишь разорвал рукав рубашки, зато когти другой оставили на лысой макушке Седрика три глубокие параллельные раны, из которых мгновенно хлынула кровь.

Оверлорд чертыхнулся, вывернулся и выстрелил в птицу, лишь чуть-чуть не задев ее. Оррис хотел броситься на него, но был тут же схвачен сзади. Кто-то бросил его на пол и тяжело навалился сверху. Маг пытался вырваться, но напавший — очевидно, один из охранников — крепко прижал его к полу. В спину уперлось колено, а вокруг горла сомкнулись мощные пальцы. Оррис занес назад руки и обхватил крепкие плечи противника, но даже сдвинуть его не смог. Чужие пальцы сильно сдавили ему глотку.

Он слышал, как Седрик многократно разряжал оружие, и от Анизир знал, что тот по-прежнему занят ею. Еще он слышал, что Мелиор с Добом боролись со вторым охранником, и Оррис решил, что на него напал тот, что казался постарше и пониже, хотя это было слабое утешение.

Оставалось только одно. Он чувствовал, что Анизир устала, ведь она так долго сюда летела. Ее крик становился все беспокойнее, и в ее сознании появилось отчаяние. Без церилла они мало что могли, поэтому лучше было разрешить ей улететь, пока один из красных лучей не поразил ее. Но прежде надо сделать еще кое-что.

Он сам почувствовал отчаяние. Легкие горели от недостатка кислорода, и казалось, что охранник вот-вот продавит ему горло. Он закрыл глаза, представил себе картину и послал ее Анизир.

Жар оказался слишком сильным, и, открыв глаза, Оррис увидел, что огонь вспыхнул ближе, чем он рассчитывал. Однако это оказалось ему на руку. Нападавший тут же вскочил, и Оррис перевернулся на спину и пнул его в живот. Он был бос — перед входом в комнаты Седрика все должны были снять обувь, — но удар получился основательным.