ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЗВЕРЯ - Василий Головачев Головачев

— Вы пришли сюда… из-за них? — догадалась девушка.

— Да, — признался он, не отводя взгляда, ожидая негативной реакции спутницы, презрительного взгляда и даже, может быть, пощечины. — Мы следим за этими людьми. Это моя работа. Прости, что я тебе не…

— Мы уже перешли на «ты»?

— Есть возражения?

— Нет. А невестой вы… ты назвал меня тоже для конспирации?

Он смутился.

— Если честно, то…

— Лучше не честно.

Ратников засмеялся.

— Тогда давай больше не будем на эту тему. Пошли, я отвезу тебя домой.

— Я бы хотела погулять по набережной. Или тебе надо остаться здесь?

— Не надо. Гулять, так гулять.

Ратников движением брови подозвал прогуливающегося неподалеку с индифферентным выражением лица Славика.

— Посмотрите тут за ними.

Славик прошествовал мимо по коридору и скрылся в боулинг-зале клуба.

— Я помню его, он был с тобой тогда, на ВВЦ, — прищурилась Ира.

— Никому не говори, — прижал палец к губам Ратников, снова беря девушку под руку и радуясь, что не ошибся в ней. Она все поняла и не обиделась.

 ГЛАВА 12

Я не мальчик для битья

Понедельник начался хлопотно, суетно, напряженно.

Курыло за два часа успел нанести три визита в разные конторы, находившиеся в разных концах Москвы, и Антон отвлекся от размышлений о происшествии в боулинг-клубе «Европа». Ему, как и Илье, было понятно, что вмешательство симпатичного молодого мужика, представившегося Терентием (редкое имечко в наше время), явно не случайно, что он скорее всего представляет собой оперативную службу Министерства внутренних дел или даже ФСБ, а в клуб заявился, вероятнее всего, по служебной надобности, а не для того, чтобы провести время с красивой девицей. А вот для чего — оставалось тайной. Илья предположил, что парень следил за ними и вмешался, имея какие-то непонятные резоны, однако вопрос — почему он следил за друзьями? — остался открытым. Не хотелось верить, что работает он не только на к о н т о р у, но и на жрецов храма Морока, устроивших охоту на тех, кто победил их год назад в схватке за Лик Беса.

Явная слежка, которую Антон заметил за собой несколько дней назад, прекратилась, но его не покидало ощущение, что кто-то продолжает контролировать каждый его шаг. Это угнетало, заставляло искать наблюдателей и гадать, в чем заключается смысл такого надоедливого контроля. Но Пашин из Москвы уехал, посоветоваться было не с кем, и Антон решил просто ждать, чем все закончится, подготовив себя ко всем неожиданностям.

В начале третьего Виктор Михайлович предложил ему пообедать вместе, Антон согласился, и они направились в столовую административного корпуса ВВЦ, где у гендиректора был отдельный кабинет.

Курыло, как всегда, был рассеян и неразговорчив, но, заметив вопросительный взгляд телохранителя, вдруг заговорил, будто внезапно обнаружив благодарную аудиторию:

— Антон Андреевич, вы случайно не знакомы с разработкой специалистов ООН под названием «Индекс человеческого развития»?

Громов удивился, но не подал вида.

— ООН — масонская организация, как МВФ, ЕБРР и другие им подобные, вряд ли стоит изучать их разработки.

— Стоит, — с кривоватой улыбкой кивнул Виктор Михайлович. — Надо знать своего противника, чтобы отвечать ему своевременно и достойно. Однако я о другом. Иногда спецы таких контор выдают весьма ценную информацию, сами того не осознавая. Я просто анализировал состояние России для докладной записки в правительство и наткнулся на «Индекс». В нем ооновские эксперты отразили четыре коэффициента зрелого общества: реальный доход на душу населения, продолжительность жизни, грамотность населения и показатель состояния внешней среды. Так вот по этой оценке Россия занимает семьдесят первое место. К примеру, Украина — на девяносто первом месте, а впереди нас не только вся Европа, но даже Китай и Корея. Понимаете?

Антон, ковырявшийся вилкой в салате, осторожно сказал:

— Наверное, это объективно?

Виктор Михайлович вздохнул.

— Более или менее. Но ведь обидно! Россия по-прежнему является самым большим источником творческих личностей, талантов и гениев, а занимает всего лишь семьдесят первое место! У нас даже бандиты «гениальней», чем в других странах, если можно так выразиться. Пример тому — Халил Магомедович. Как же умело орудует, подлец!

Антон помолчал, не понимая, почему Курыло затронул эту тему. Разве что Савагов так «достал» его, что захотелось кому-нибудь «поплакаться в жилетку».

— Вы знаете, как вывести страну из тупика?

— Это сущая неправда, что страна в тупике, не верьте оголтелой пропаганде купленных телеведущих. Страну специально загнали в эту яму, в которой она сейчас находится. Конечно, трудно найти рецепты для бедной — не ресурсами и людьми, а нормальными руководителями — страны для ускорения созревания, в первую очередь — духовного. Но выход есть. Просто его надо видеть.

— Монархия? — наугад предположил Антон. — Или все-таки «справедливый коммунизм»?

Виктор Михайлович отложил ложку, усмехнулся.

— Всего лишь власть, Антон Андреевич. Первая правда: нужна сильная власть. К сожалению, наш президент слаб, разве что в трубу дудеть умеет хорошо да на лыжах кататься, и потому им манипулируют далеко не светлые силы. Вторая правда: затраты на социальную сферу должны соответствовать уровню экономики. У нас же на коррумпированный чиновничий госаппарат тратится половина дохода страны! Вдумайтесь в эти слова — половина дохода! Когда в других странах, даже самых развитых, — не более двадцати процентов. И третья правда: быстрый рост экономики невозможен без эксплуатации. Понимаете?

— Не очень, — поразмыслив, честно признался Антон.

Виктор Михайлович погрустнел, взялся за грибной суп.

— В переводе это звучит так: до получения богатства народу придется пережить бедность. Надо научиться просто работать! А не кричать на каждом углу о правах человека. Кто у нас в стране захочет работать после демократических воплей о правах человека?

— Мало кто, — согласился Громов.

Курыло сгорбился над столом, начал есть суп. Через минуту поднял на собеседника сосредоточенный взгляд.

— Не обращайте внимания на пожилого брюзгу, Антон Андреевич. Просто я не вижу выхода из создавшейся ситуации, а людей, сочувствующих моим идеям, почти что и нет. Вполне возможно, что я скоро сойду с дистанции.

— Я сочувствую.

— Спасибо. Мне повезло, что вы… такой…

Антон дернул уголком губ.