Легенда Тристане и Изольде - неизвестен Автор

316. Едва Тристан и Ланселот узнали, что то была Мудрая Дама, они подбежали к ней и обняли ее. И, когда Дама их узнала, то слезы печали, которые она лила, обратились в слезы радости. Она целовала их несчетное число раз, и все они радовались и веселились безмерно. Потом стали они осматривать раны, которые получил мессир Бертран, и перевязали их так хорошо, как только умели, а затем, сев у источника, рассказали двум рыцарям, Говену и Боору, кто были мессир Бертран и Мудрая Дама, а те рады были узнать их и спросили, какое приключение привело их в Дарнантский Лес. "Клянусь богом, - ответила Дама, - мы выехали лишь для того, чтобы разыскать вас, и из любви к вам начали наши поиски. Мы готовы были целый год ездить вдоль и поперек королевства Логр, лишь бы узнать, что с вами сталось. И знайте, что мы прибыли в Корнуэльс, где были весьма почетно приняты королем Марком и королевой Изольдой, и они сказали нам, что вас наверняка можно разыскать в королевстве Логр во дворце короля Артура, а король Марк очень просил нас найти его племянника Тристана и уговорить его вернуться ко двору, ибо он весьма удручен его затянувшимся отсутствием". Тристан очень обрадовался, услышав столь приятные новости, и сказал Ланселоту: "Знайте же, милый друг, что раз господь помог мне встретить мессира Бертрана и жену его, Мудрую Даму, я поеду вместе с ними к королю Марку в Корнуэльс, а вы с мессиром Говеном и Боором, кузеном вашим, возвращайтесь к королю Артуру". - "Клянусь богом, - ответил Ланселот, - мы не оставим вас, пока сама судьба не разлучит нас".

317. И они сели на коней и поехали по самой широкой лесной дороге. Не успели они далеко отъехать, как встретили плачущую девушку, пребывающую, как казалось, в большой скорби, а вел ее рыцарь, сильный и грозный с виду, и тащил ее за собою силой. Когда Тристан заметил девушку, он, указав на нее Ланселоту, сказал: "Кажется, этот рыцарь ведет эту даму против ее воли и желания". Тут же и мессир Говен подъехал к Тристану и спросил, не узнать ли ему, отчего рыцарь ведет девушку с принуждением. И Тристан ему ответил: "Говен, не вы мне подчиняетесь, а я вам, а потому делайте, как вам угодно". И мессир Говен, приблизившись к рыцарю и девушке, спросил: "Милая девица, что случилось и отчего вы в таком плачевном положении?"-"Боже мой, благородный рыцарь, - воскликнула та, - как же мне не плакать, когда этот злой негодяй задумал обесчестить меня!" Тогда мессир Говгн спросил: "Ну, рыцарь, отвечайте, правда ли то, что сказала эта дама?" - "Да,сказал рыцарь, - она сказала правду". - "Как, - вскричал мессир Говен, - значит, рыцарская ваша добродетель позволяет вам бесчестить беззащитных девушек? Ну, так я здесь и защищу ее!" - "Господом клянусь, - ответил рыцарь, - что мне нет дела ни до вас, ни до вашей защиты, и девицу эту я не отпущу, а поступлю с ней так, как задумал". - "Так защищайтесь же, - крикнул Говен, - ибо я вызываю вас на бой".

318. Тут разъехались они и пустили своих коней во весь опор навстречу друг другу, наставив копья, и так грозны были их удары, что копье Говена сломалось, копье же рыцаря осталось цело, и он одним ударом выбил Говена из седла. Сделав это, рыцарь вернулся к девушке и хотел увести ее в лес. Видя это, мессир Говен, который к тому времени вскочил уже на ноги, вскричал: "Сеньор рыцарь, вы славно сразились на копьях, но не защитили еще честь вашу мечом!" - "Клянусь богом,отвечал ему рыцарь, - копье мое цело, и нет мне потому нужды вынимать меч, ибо не разбито мое копье". Тут мессир Говен понял, что рыцарь не намерен больше сражаться, и гневом наполнилось его сердце, но он принужден был стерпеть обиду, ибо рыцарь поступил по обычаю. "Ну, что ж, пусть так, - сказал Говен, - коли не хотите сражаться, н зовите, по крайней мере, свое имя".

319. "Так и быть, - ответил рыцарь, - знайте, что я ношу имя Презренного Рыцаря, и вот почему. Истинно говорю, что Мурольт Ирландский {61}, убитый впоследствии Тристаном Корнуэльским, жил в моем доме, когда я был конюшим, и, поскольку его считали весьма храбрым рыцарем, я попросил его и меня посвятить в рыцари, в чем Мурольт отказал мне, и тогда я сильно разгневался. В доме моем было тридцать сержантов, я велел им вооружиться и ввел их в его комнату, где он спал нагой и безоружный, и вот что я сказал ему: "Мессир рыцарь, вы отказали мне в посвящении в рыцарский орден, ну, так заверяю вас, что, если вы не сделаете меня рыцарем, вы умрете тут же на месте". И, когда Морольт понял, что он взят, пленен и невозможно ему бежать, он улыбнулся и ответил: "Ну, что ж, раз я вынужден против воли моей и желания посвятить вас в рыцари, я сделаю это, но дайте мне клятву, что всю свою жизнь до самой смерти вы станете носить имя, которое я вам дам". И я ему в том охотно поклялся, ибо во что бы то ни стало желал посвящения его рукой. И, после того, как я дал ему клятву на Святом Евангелии, он возгласил: "Нарекаю вас на всю жизнь вашу Презренным Рыцарем". И мессир Говен сказал ему: "Никогда я не слыхивал, чтобы рыцарь носил такое имя. Что ж, со мною у вас счеты покончены, но у меня есть спутник, и с ним вы не разделаетесь так просто, как со мною".

320. Он думал, конечно, о Тристане, ибо уже увидал, как тот готовит свое копье, чтобы сразиться с грозным рыцарем, который столь предательски вышиб мессира Говена из седла. "Мессир Говен, - сказал Тристан, - отчего не сражаетесь вы с тем, кто сбросил вас наземь?" - "Господь свидетель, воскликнул мессир Говен, - я так сразился с ним, что он не хочет больше иметь дела со мною, другое дело, если бы он первый сломал свое копье!" "Клянусь богом, - сказал Тристан, - я заставлю его принять вызов и его копье сломается тогда, когда я того захочу". И он вызвал высокого рыцаря сразиться на копьях, а тот не отклони; вызов, но, напротив, немедленно отъехал на должную дистанцию и ринулся на Тристана, и тут-то копье его разлетелось в куски, Тристан же не промахнулся и нанес ему столь разящий удар, что пробил и щит, и его самого, и рыцарь мертвым рухнул на землю. Его конь, освободившись от седока, ускакал по той дороге, откуда прибыл. Тогда молодая девушка подбежала к Тристану и сказала ему: "О, доблестный рыцарь, вы были так отважны и добры, что вырвали меня из рук этого низкого негодяя, защитите меня теперь от тридцати других, которые меня преследуют!" - "Как, милая девица, - воскликнул Тристан, - есть, стало быть, и другие, которые желают взять вас силой?" - "Клянусь вам, да, - ответила она, - это те, что похитили меня из дома моего отца против моей воли". - "Ну, что ж, не бойтесь, сказал ей Тристан, - нас здесь пятеро, и мы не дадим вас в обиду, будь их хоть сотня".

321. И он подвел ее к источнику и рассказал своим спутникам о беде девушки и о том, что ее преследуют. И те обещали защитить ее. Так вот, пока они хвалили искусство Тристана во владении копьем, появились вдруг сорок или более рыцарей, которые преследовали девушку, и перехватили коня, принадлежащего Презренному Рыцарю. И увидев сидевших вместе с девицею у источника, они принялись кричать: "А, низкие, трусливые негодяи, вы умертвили нашего сеньора, так мы отправим вас за ним следом!" Когда пятеро рыцарей поняли, что настал час обороняться, они велели обеим дамам оставаться на месте. Сами же сели на коней, даже и мессир Бертран, хотя раны его причиняли ему сильную боль, не захотел оставить товарищей. Тристан и Боор выехали вперед, ибо их копья были целы, а у других их вовсе не было. И, пришпорив коней и опустив копья, пустились они наперерез сорока рыцарям и троих сразили, проскакав мимо. Ланселот, Говен и Бертран, у которых были только мечи, проскакали за ними следом. Затем они все пятеро повернули назад и начали сражаться с такой яростью, что просто чудо. И если вы меня спросите, кто был капитан, предводитель этих сорока рыцарей, я вам скажу без обмана, что то был кузен Ламората из Сорелуа, которого Тристан сразил в Долине Цветущих Роз, а звали его Бернар, и он повсюду разыскивал Тристана, чтобы отомстить за брата. И сражался он весьма отважно, ибо был из рода Галеота и приходился кузеном сеньору Неведомых Островов, а потому, будучи его близким родственником, не мог не быть сильным и отважным.

322. И завязался жестокий бой. Пятеро благородных рыцарей, не тратя сил понапрасну, действовали столь умело, что не прошло и часа, как тридцать врагов было уже повержено, из них девять Ланселотом, да и Бертран на сей раз показал свою удаль. Боор и мессир Говен наносили вокруг себя грозные удары, Бернар же все рвался сразиться с Тристаном, да и Тристан не уклонялся от схватки с ним. Другие четверо рыцарей бились против девяти и так их теснили, что те увидели свое спасение лишь в бегстве, внезапно пустились наутек, шпоря своих коней изо всех сил, и скрылись в лесу. Когда Ланселот увидел это, он громко закричал им вслед: "Сеньоры рыцари, останьтесь, не бойтесь нас, неужто вы покинете своего господина, который столь отважно бьется, вернитесь же взглянуть на наш бой!" Когда рыцари услыхали призыв Ланселота, они осмелели и вернулись посмотреть на бой, который длился еще с час, и под конец Бернар из Сорелуа совсем изнемог под разящими ударами, кровь лилась ручьями из его зияющих ран, и он принужден был просить Тристана остановиться, пока он не переговорит с ним. И Тристан, вняв его просьбе, отступил назад.