На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II) - Кирилл Москаленко

Во избежание возможных случайностей, способных снизить темп наступления, и учитывая недостаток танков НПП, я еще в первой половине дня приказал командиру 25-го танкового корпуса выдвинуть передовые отряды для поддержки действий дивизий первого эшелона. Одновременно ему было дано указание приступить к выдвижению главных сил корпуса. Начали выдвигаться на исходный рубеж ввода в прорыв также 1-й гвардейский кавалерийский и 1-й Чехословацкий армейский корпуса.

Но прорыв осуществлялся успешно только на узком центральном участке фронта наступления армии, где была сосредоточена мощная ударная группировка. На флангах же, имевших слабые силы артиллерии и растянутые стрелковые соединения, которые не обладали достаточными возможностями для прорыва вражеской обороны, успех не был достигнут.

Так, на правом фланге 304-я стрелковая дивизия не смогла продвинуться, и потому 305-я стрелковая дивизия вынуждена была развертываться фронтом на запад. Однако она и там к вечеру встретила организованное сопротивление, которое не смогла преодолеть. Лишь введенная в бой командиром 52-го стрелкового корпуса 340-я стрелковая дивизия форсировала р. Ясюльку и продвинулась дальше к югу. 447 - карта; 448

67-й стрелковый корпус, действовавший на левом фланге, не смог захватить г. Кросно. Бой за город принял затяжной характер. Корпус же не имел второго эшелона и потому не мог наращивать силу удара.

Это лишило нас лучших дорог в полосе прорыва. Выдвигавшиеся корпуса подвижной группы и второго эшелона армии вынуждены были двигаться вслед за первым эшелоном, что привело к перегрузке дорог, к сковыванию маневра. Замедление марша ставило под угрозу срыва план одновременного ввода в сражение указанных корпусов, а это, в свою очередь, грозило потерей темпа развития операции с утра следующего дня.

IV

В течение ночи обстановка резко ухудшилась.

Немецко-фашистское командование опасалось выхода советских войск в районы, контролируемые повстанцами в Словакии, и дальнейшего прорыва в Венгрию. Оно еще надеялось создать новый фронт в Южных Карпатах и остановить войска 2-го Украинского фронта, удержав в своих руках позиции на Балканах и в Дунайском бассейне. Наступление же 38-й армии угрожало не только потерей всего этого, но и захватом коммуникаций находившихся там фашистских войск. Поэтому вражеское командование после первых же донесений о нашем ударе приступило к срочной переброске в полосу наступления 38-й армии значительных сил с других участков фронта.

В первый день нашего наступления сюда были спешно направлены 1-я танковая дивизия из района сандомирского плацдарма, 8-я танковая дивизия из района Кракова, 338-й пехотный полк 208-й пехотной дивизии и разведывательный отряд 68-й пехотной дивизии. Две последние части, прибывшие из Словакии, где они сражались против восставших, уже вечером 8 сентября вступили в бой в районе шоссе, идущего на Дуклю.

В район прорыва из полосы 4-го Украинского фронта прибыла 75-я пехотная дивизия. Захваченные вскоре пленные сообщили, что она совершила изнурительный марш и на рассвете 9 сентября была введена в бой с задачей отбросить прорвавшиеся части Красной Армии к северу и восстановить положение западнее и юго-западнее г. Кросно.

Но это было только начало. Вскоре переброска сил и средств противника приняла еще большие размеры. В связи с этим целесообразно рассмотреть еще один важный вопрос.

Явилось ли начало Дуклинской наступательной операции неожиданностью для вражеского командования и как отразилась на темпах нашего наступления переброска резервов? Из всего сказанного выше явствует: да, бесспорно, тактическая внезапность была достигнута.

Тот факт, что противник не ожидал нашего наступления, подтвердила также разведка боем, проведенная накануне наступления во всей полосе нашей 38-й армии и с целью маскировки одновременно во всей полосе 60-й армии. В известной степени этому способствовала и кратковременность подготовки, хотя во многом другом она, разумеется, сказалась отрицательно.

Внезапность нашего удара подтвердили и пленные, захваченные в ходе боев. Вот, например, показание обер-ефрейтора 3-й роты 337-го пехотного полка 208-й пехотной дивизии:

"Между солдатами все время шли разговоры о том, что русские будут наступать. Ночью было очень неспокойно, все время стреляли пулеметы и орудия. Настроение солдат было напряженным. Но, очевидно, для нашего командования сегодняшнее наступление русских оказалось неожиданным. Я думаю так потому, что никаких серьезных мер за последние дни не было предпринято для отражения этого наступления... Артиллерийская подготовка совершенно ошеломила нас. Я до сих пор не понимаю, как мы остались живы. Из окопа нельзя было поднять головы. Я сказал солдатам из моего отделения, что единственный выход для нас - это остаться в окопе, пока не придут русские, и сдаться им в плен. Один молодой парень не послушал меня и попытался убежать. Наверное, он был убит. Все остальные сдались в плен"{263} .

Не берусь утверждать столь же уверенно, что наш удар был неожиданным также и в оперативном масштабе. Дело в том, что фашистское командование держало свои резервы севернее и южнее Карпат в состоянии высокой готовности. Это и понятно. Ибо в результате разгрома немецко-фашистской группировки в Румынии и успешного продвижения наших войск к восточным границам Венгрии можно было ожидать и наступления Красной Армии через Карпаты с целью выхода на Венгерскую равнину. Кроме того, резервы были наготове еще и потому, что они могли срочно потребоваться для подавления Словацкого восстания.

Могут вызывать сомнение лишь действия 75-й пехотной дивизии, которая, находясь во втором эшелоне в полосе 4-го Украинского фронта в районе Турка, еще 4 сентября начала выдвигаться к северо-западу от этого города. Но это обстоятельство не дает основания полагать, что фашистское командование имело данные о предстоявшем наступлении 38-й армии и что в связи с этим оно подтягивало названную дивизию в полосу нашего удара. Ибо за первые три дня марша она продвинулась всего на 60 км и лишь 8 сентября, уже после начала нашего наступления, была по тревоге брошена в район прорыва.

Это позволяет думать, что первоначально она предназначалась для использования в борьбе с восставшим словацким народом. Но не будем исходить из предположений. Обратимся к фактам.

75-я пехотная дивизия, возможно, и понадобилась бы фашистскому командованию для боев с повстанцами. Точно так же трудно было бы ему снять с внутреннего фронта в Словакии и перебросить в полосу наступления нашей 38-й армии части 68-й и 208-й пехотных дивизий, не говоря уже о других войсках, если бы...