Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

class="p1">— Значит, это была ваша сестра, — тихо сказал он. — Ну что ж, в конце концов… — он вдруг загадочно улыбнулся, — это не имеет значения, правда? Ваша сестра… мой брат…

Он сунул руку в карман. На его губах играла теперь счастливая улыбка.

Молли смотрела на него, широко открыв глаза.

— Никогда не думала, что полицейские носят с собой револьвер!

— А полицейские и не носят. Понимаете, миссис Дэвис, я не полицейский. Я Джим, брат Джорджа. Я позвонил вам из телефонной будки, из деревни, и сказал, что к вам едет сержант Троттер. Потом я перерезал телефонный провод, который идет снаружи под окном гостиной, чтобы вы не могли позвонить в полицию.

Молли как завороженная не могла отвести от него взгляд. Револьвер был нацелен на нее.

— Не двигайтесь, миссис Дэвис… не кричите, не то нажму на спусковой крючок.

Он все еще улыбался. У него была, как с ужасом поняла Молли, улыбка ребенка. Когда он заговорил, она услышала детский голос и детскую речь.

— Да, — сказал он. — Я брат Джорджа. Джордж умер на ферме «Лонгридж». Нас туда отправила эта противная миссис Бойл. Жена фермера так жестоко обращалась с нами… А вы не помогли нам… трем мышатам. И я сказал себе: «Вот вырасту большой и убью вас всех». Я не шутил. С тех пор я все время об этом думаю. — Он вдруг нахмурился. — В армии мне ужасно надоедали… доктор все время о чем-то меня спрашивал… пришлось бежать. Я боялся, что мне помешают сделать то, что я хотел. Но теперь я взрослый. А взрослые могут делать, что пожелают.

Молли взяла себя в руки. «Говори с ним, — приказала она себе. — Отвлеки его внимание».

— Но послушай, Джим, — сказала она. — Ведь тебе не удастся удрать.

Его лицо омрачилось.

— Кто-то спрятал мои лыжи. Не могу их найти. — Он засмеялся. — Но, думаю, все обойдется. Ведь это револьвер вашего мужа. Я его вытащил у него из ящика. Пусть подумают, что это он вас убил. А вообще-то мне все равно. Забавно все это. Комедия! Эта женщина в Лондоне, ее лицо, когда она меня узнала… А сегодня эта глупая гусыня!

Он покачал головой.

В тишине явственно послышались звуки жуткой мелодии — кто-то насвистывал «Три слепых мышонка».

И вдруг прогремел голос:

— На пол, миссис Дэвис!

Троттер вздрогнул, револьвер у него в руках дернулся. Молли упала на пол. Майер Меткалф вскочил из-за дивана и бросился на Троттера. Револьвер выстрелил, пуля пробила висевший на стене портрет — творение весьма посредственного живописца, дорогое сердцу покойной мисс Эмори.

И тут пошло-поехало — в гостиную бурей ворвался Джайлс, за ним Кристофер и мистер Паравицини.

Майор Меткалф, державший Троттера железной хваткой, рубил короткие, как выстрелы, фразы:

— Вошел, когда вы играли… Спрятался за диван… О нем знал с самого начала… Он не полицейский… Я из полиции — инспектор Таннер… Условились с Меткалфом, что займу его место… Кто-то должен быть здесь… Так решили в Скотленд-Ярде… Ну, парень, — вдруг очень мягко заговорил инспектор Таннер с Тротгером, который был теперь послушен, как ребенок, — ты пойдешь со мной. Не бойся, вреда мы тебе не причиним. Все будет хорошо. Мы за тобой присмотрим.

— А Джорджи на меня не рассердится? — жалобным детским голосом пролепетал верзила Троттер.

— Нет, не рассердится, — успокоил его инспектор и, проходя мимо Джайлса, шепнул ему:

— Совсем свихнулся, бедняга.

Когда инспектор Таннер вывел Троттера, мистер Паравицини, коснувшись руки Кристофера Рена, тихо сказал:

— Идемте, мой друг.

Джайлс и Молли, оставшись одни, посмотрели в глаза друг другу. А потом Джайлс обнял Молли.

— Любимая, — сказал он, — как ты? Он до смерти тебя перепугал, да?

— Нет-нет. Все хорошо, не тревожься… Джайлс, у меня в голове все перепуталось. Я чуть было не подумала, что ты… Зачем ты ездил в Лондон в тот день?

— Чтобы купить тебе подарок к годовщине нашей свадьбы. Дорогая, я хотел сделать тебе сюрприз.

— Поразительно! А я ездила в Лондон, чтобы купить подарок для тебя и тоже не хотела тебе об этом говорить.

— Я безумно ревновал тебя к этому неврастенику. Должно быть, я сошел с ума. Прости меня, любимая.

Дверь отворилась, и мистер Паравицини в своей обычной манере козлом вскочил в комнату. Он сиял лучезарной улыбкой.

— Мешаю примирению… Какая очаровательная сцена… Но, увы, я должен с вами проститься. Полицейский джип пробился сюда. Уговорю их взять меня с собой.

Он наклонился и с видом заговорщика зашептал Молли на ухо.

— Вероятно, в ближайшем будущем меня ждут некоторые затруднения… Но я уверен, мои дела поправятся, и если вы однажды получите ящик, в котором найдете гуся, индейку, несколько банок гусиной печенки, окорок и, скажем, нейлоновые чулки, то примите это от меня в знак восхищения вашей красотой и обаянием. Мистер Дэвис, чек я оставил на столе, в холле.

Поцеловав руку у Молли, он выскочил за дверь.

— Чулки? Гусиная печенка? — шепотом сказала Молли. — Кто он, этот мистер Паравицини? Санта-Клаус?

— Санта-Клаус черного рынка, я думаю, — хмыкнул Джайлс.

Кристофер Рен просунул голову в дверь.

— Голубчики вы мои! Простите, если помешал, но из кухни ужасно пахнет горелым. Скажите, могу ли я что-нибудь с этим поделать?

Молли бросилась вон, отчаянно крича:

— «Пирог! Пирог!»

1948 г.

Одинокий божок

Он стоял на полке в Британском музее, одинокий и забытый посреди толпы явно и несравненно более значительных божеств. Эти более важные персонажи, выставленные вдоль стенок по всему периметру витрины, всем своим видом, казалось, назначены были являть собственное подавляющее превосходство. На постаменте каждого из них в табличке должным образом указывалась страна и народ, некогда имевший честь обладать означенным идолом. Так что не возникало никаких сомнений в их истинном положении: все они были божествами значительными и в качестве таковых всеобще признанными.

Один лишь этот маленький божок в углу выглядел посторонним и чуждым их обществу. Грубо вырубленный из серого камня, с почти стертыми временем и непогодой чертами, он сидел здесь в полном забвении — локти его были уперты в колени, ладони поддерживали голову — маленький одинокий божок в чужой стране.

На нем не имелось таблички, сообщавшей, из какой он прибыл земли. Никому в самом деле не нужный, безвестный и бесславный, просто маленькая жалкая фигурка, очутившаяся далеко от родного дома. Никто не замечал его, никто не останавливался на него посмотреть. Да и с чего бы? Простой неприметный обрубок серого камня в углу. По обе стороны от него, отполированные временем, возвышались два мексиканских божества