Инстинкт и социальное поведение - Абрам Фет

Простой человек.«Простой человек» – человек, вынужденный трудиться для заработка и не способный к самостоятельному мышлению – представляет главную проблему современного общества. Простые люди составляют тот народ, о котором так заботились наши интеллигенты, и который теперь брошен на произвол судьбы. Самый термин «простой человек» изобрел Франклин Рузвельт, обозначив таким образом самый распространенный тип избирателя, которому он адресовал свою пропаганду. Рузвельт мог искренне думать, что действует в интересах простого человека, хотя по существу его задача состояла в защите американского истеблишмента, то есть буржуазной государственной системы.

В современном обществе этот термин относится не только к работникам физического труда, но и ко многим другим, не только работающим по найму. Конечно, для Рузвельта простым человеком был также и мелкий собственник, лавочник или предприниматель, самостоятельно ведущий свое дело. Он тоже трудится, и если его ум не развит, его тоже можно включить в это понятие. В социальном смысле «простого человека» можно отождествить с пассивным членом общества, то есть с объектом экономических и политических манипуляций, лишь в редких случаях – при особых бедствиях – оказывающим влияние на ход общественных дел.

В прежние времена его можно было отождествить с человеком, создающим необходимые для жизни вещи, и можно было понять выражение «праздный класс» (leisure class), которым некоторые радикальные мыслители обозначали всех остальных. Теперь, когда б?льшая часть производимых товаров не нужна или вредна для жизни, труженик по-прежнему трудится, но труд его не всегда полезен.

Нелегко сказать, какую часть человечества составляют «простые люди». Можно думать, что в наше время не меньше девяноста процентов, и при очевидном численном преобладании этого типа более точная оценка вряд ли нужна. Проблема состоит в том, что подавляющее большинство этих людей, составляющих девять десятых человеческого рода, с экономической точки зрения оказывается лишним. В самом деле, при современной технике земледелия один фермер может прокормить сто едоков, а о промышленных изделиях, таких как одежда и жилища, нечего и говорить. Всех людей, и простых и сложных, может содержать небольшая группа производителей. Можно задаться вопросом, кто должен работать, чтобы содержать всех остальных? Еще более трудный вопрос: чем будут заниматься остальные?

Как известно, современное общество решает эти вопросы, изобретая искусственные потребности. Несомненно, человеку высокой культуры нужно для жизни гораздо больше, чем для выживания. Несомненно также, что потребности, создаваемые и удовлетворяемые современной культурой, не имеют отношения к идеалам культуры: как правило, они противоречат любым признанным идеалам и сводятся к поддельной роскоши и к пассивному развлечению. В чем же состоят реальные потребности человека?

Важная, инстинктивно обусловленная потребность человека – это потребность в осмысленной деятельности. В начале существования нашего вида такая деятельность сводилась к выживанию. Впоследствии прибавились культурные задачи, выходившие за пределы выживания, например, завоевание чужих стран или строительство пирамид. Эти занятия были осмысленными в культуре своего времени, хотя и не кажутся осмысленными нам с вами. Завоевания были выражением инстинкта агрессии, а возведение пирамид выражало инстинкт самосохранения. Уже в этих случаях цели инстинктов были обобщены культурой, поскольку завоевание не было уже защитой своей территории, а пирамида служила для сохранения мумии одного фараона. Можно сказать, что и наша культура обобщает и формирует цели человеческих инстинктов. Вопрос в том, удовлетворяет ли она эти инстинкты.

Безусловно, нет. Способы удовлетворения инстинктивных потребностей человека, предлагаемые современной культурой, представляют не действия, а имитацию действий. Человеку предлагают сидеть у телевизора и говорят ему, что это и есть жизнь. Но такие суррогаты жизни разъединяют людей, и этим фрустрируют их социальный инстинкт. Человеку предлагают смотреть спортивные состязания и говорят ему, что это и есть борьба. Но вместо личных стимулов борьбы у него возникают лишь чувства «болельщика», и этим фрустрируется его инстинкт агрессии. Вместо реальной жизни человеку предлагается суррогат жизни[По-английски: vicarious life].

Реальная жизнь означает совместную с другими людьми деятельность для достижения культурно обусловленных целей, выражающих, в формах этой культуры, инстинктивные установки человека. Культура, способная к самосохранению и развитию, должна доставлять человеку такие цели.

3. Цели культуры

Высшей целью культуры является человек. Культура создает человека – свою высшую цель – ставя перед ним идеальные цели, отдаленные и ближайшие. Отдаленные цели культуры решающим образом влияют на ближайшие. Они выражают инстинктивные установки человека, в форме, зависящей от его традиции, и тем самым отражающей историю его культуры. Приведем два примера отдаленных целей нашей культуры.

Инстинкт внутривидовой агрессии в наше время не может выражаться в нападении на наших братьев по виду: двадцатый век войдет в историю не двумя мировыми войнами, а сознательным прекращением войн. В конечном счете эта установка выражает возвращение к более древнему инстинкту всех высших животных, запрещающему убивать себе подобных. Но свойственная человеку агрессивность нуждается в выходе, и таким выходом несомненно будет присущее человеку стремление к экспансии. В течение всей истории люди расселялись по Земле и осваивали ее возможности – к несчастью, причиняя вред людям других племен. Теперь, как может показаться, освоение Земли окончено, больше нечего открывать, и самые размеры нашей планеты кладут предел экспансии человека. Со времени Мальтуса представление об ограниченности Земли порождает навязчивую идею о «перенаселенности» Земли и подсказывает биологически невозможную для человека цель «статического общества». В основе этого взгляда лежит подсознательное ощущение Земли как нашей космической тюрьмы.

В действительности мы только начали освоение нашей планеты. Огромные пространства Земли остаются вне хозяйственной деятельности человека, испытывая лишь вредные воздействия его техники. Для восстановления территорий, уже поврежденных этими воздействиями, потребуются длительные усилия. Даже при современном, очень несовершенном уровне земледелия Земля может прокормить во много раз большее население. Но мы должны решить для этого экологические проблемы, превосходящие все технические трудности, когда-либо стоявшие перед человечеством. Эти задачи, дающие выход человеческой экспансии, не могут быть решены в рамках укоренившейся денежной психологии. Мы можем и должны превратить нашу Землю в достойное жилище Человека!

Мы не обречены всегда оставаться на Земле, как наши предки не были обречены сидеть на берегу моря. Отдаленная цель человечества – освоение Вселенной. Немногие люди думают об этом всерьез, и президент Картер, как известно, решил сэкономить на Луне. Когда-то люди вроде него не хотели финансировать и проект Колумба. Между тем, мы уже слушаем радио и говорим по телефону через спутники, и без сомнения постоянная станция на Луне, дорогая и опасная, скоро будет устроена и окупится даже в денежном выражении. Сюжеты фантастических романов стали теперь повседневной практикой. Вещи, когда-то сказочные и невероятные, мы видим вокруг нас – и давно перестали им удивляться.

Другой пример отдаленной цели – это братство всех людей, к которому стремится наш социальный инстинкт. Совсем недавно события в дальних странах не вызывали у «цивилизованных» людей почти никаких реакций. Когда в 1915 году в Турции были истреблены миллионы армян, цивилизованные европейцы едва это заметили; впрочем, они были в то время слишком заняты – убивали друг друга. Но вот совсем недавно девятнадцать западных государств уже не позволили истребить албанцев в самом нищем и диком закоулке Европы. Это делалось крайне медлительно и бездарно, но все же сотни тысяч людей были спасены от убийства, защищены и накормлены – хотя все эти государства, по существу, не имели в Косове интересов. А затем ООН вступилась за черных на острове Тимор, которых в прошлом веке почти не считали людьми. Ближайшие цели все же действуют, но можно надеяться, что люди не забудут свои отдаленные цели. Где забывают отдаленные цели, там не будет прока и от ближайших. То же бывает и в жизни отдельного человека: кто не имеет далеких целей, далеко не пойдет.

Ближайшей, очевидной целью современной культуры является ее самосохранение. Эта задача, в некотором смысле, решается любой живой системой. Каждое живое существо наделено механизмами самосохранения, и сохранение вида – результат естественного отбора – дает ключ к пониманию биологической эволюции. Аналогичные процессы в человеческих культурах, также возникшие путем отбора, способствуют сохранению культур. Но сохранение видов не предполагает никаких «целей», точно так же, как сохранение отдельного животного. Мы уже говорили об эвристическом значении этого слова в биологии: дело происходит так, как будто все живые системы ставят себе цель самосохранения. Цели свойственны только человеку.