Энциклопедический словарь (К) - Ф. Брокгауз

Таковы главные формы явлений одновременного контраста. С качественной стороны они, очевидно, сходны или даже тождественны с явлениями последовательного контраста: серое темнеет не только после светлого, но и рядом с ним, – окрашивается в зеленое не только после красного, но и рядом с ним. Отсюда естественно родится мысль, что оба явления производятся одними и теми же причинами, именно измененною возбудимостью сетчатки не только в местах, на которые действовал свет, но и в окружности освещенного места. К сожалению, прямых и несомненных опытных данных в пользу этого наипростейшего (физиологического) объяснения явлений одновременного контраста еще нет. Что же касается до психологического объяснения, предложенного Гельмгольцем, то оно сводится в сущности на извращение наших суждений об окраске предметов при различных условиях освещения. Так, лист белой бумаги мы называем белым, и он кажется нам таким, все равно, смотрим ли мы на него днем, при желтоватом солнечном освещении, или при красноватом закате солнца, смотрим ли в белой или в зеленой комнате; а между тем в действительности лист освещен один раз белым светом, другой желтоватым, красным или зеленым. Тоже самое, если вместо белого взять лист серой бумаги. Во всех таких случаях суждение об истинном цвете бумаги будет, очевидно, извращено, и извращение, очевидно, можно представить себе происходящим таким образом, как будто человек отбрасывает или вычитает из сложного светового впечатления цветной тон данного освещения. По этой же причине зимой, в солнечный день, снег кажется нам, несмотря на желтоватое окрашение, белым, т. е. и здесь из сложного впечатления вычитается желтоватый тон. Но вот на снег легла тень, – от затененного снега в глаз наш идут лучи белые, не окрашенные в желтый цвет; а между тем мы распространяем вычитание с фона на тень, и получается окрашение ее в синий цвет, дополнительный к желтому, т. е. белый без желтого. Таким же образом объясняет Гельмгольц опыт цветной индукции с слабо окрашенного цветного поля на соседнее (по месту), серое, при помощи прикрывающей оба поля просвечивающей бумаги. Здесь, благодаря слабой окрашенности цветного поля и стушеванности границы, отделяющей его от серого, впечатление от цветного поля, как господствующее, распространяется на серое. Но серое при слабом окрашении (напр., при смотрении на серое через слабоокрашенное цветное стекло) мы привыкли чувствовать серым, т. е. привыкли отбрасывать цветной тон, следовательно, и в данном случае происходит вычитание цвета поля из серого, т. е. белого, и является окрашение в дополнительный цвет. Ср. Н. Helmholtz, «Handbuch der physiologischen Optik». (Лпц., 1867); Hering, «Zur Lehre von Lichtsinne» («Sitzber. d. Wien. Akad.», 1872 – 1873).

И. Сеченов.

К. световые и цветовые имеют большое значение, как объяснил Шеврейль, в технических производствах, в которых пользуются красками (тканье ковров, печатание обоев и т. п.) и в живописи, в особенности в связи с явлениями взаимно дополнительных цветов. В коврах и цветных материях черные и тем более серые полосы на цветном поле не будут казаться таковыми. Для того, чтобы полосы по зеленому полю производили впечатление черных, нужно их окрасить черно-зеленым цветом, так как наносимый вследствие К. от зеленого поля красноватый оттенок на полосы нейтрализует их зеленоватость. Подобным образом полосы на красном поле будут казаться черными лишь в том случае, если будут окрашены в темно-коричневый цвет (красноватого оттенка); полосы на синем должны быть для той же цели черносиними и т. д. В живописи каждое небольшое пространство, покрытое некоторым цветом, находится под влиянием граничащих с ним цветных площадей, изменяющих его тон, что и принимается во внимание живописцами. Очень часто вместо легких цветных пятен накладываются на картине сероватые мазки, в расчете, что они примут надлежащий тон от соседних красок. Если край облака на синем небе написан желтоватою краскою, то он покажется от контраста гораздо желтее; белая краска в этом случае тоже окрасится, а если для края облака будет взята сильно подбеленная синяя или голубая, то он может показаться чисто белым. Вообще, задуманный художником тон верен не тогда, когда он на палитре, а когда он помещен на картине между соответственными тонами. При раскрашивании чертежей тоже бывает нужно принимать в соображение явления К. В случае, если нужно расположить ряд соприкасающихся серых и, вообще, однотонных полос так, чтобы каждая последующая полоса была светлее (или темнее) предшествующей, то ровно покрытые полосы не покажутся таковыми. Предельные соприкасающиеся части будут изменены: край более светлый покажется светлее остальной части той же полосы, а край темный – еще темнее других частей полосы. Для уничтожения светового К. опытный чертежник сделает светлую предельную часть темнее остальной части полосы, а темную – светлее остальной части полосы. О значении в искусствах явлений К. подробнее см. Брюкке, Бецольд, также Rood, «Theorie des couleurs»(«Bibliotheque Internationale»).

Ф. Л.

Контрибуция

Контрибуция – дань, платимая неприятелю: во время войны – населением занятой территории, по окончании войны – правительством побежденной страны. 1) Возникновение контрибуций, взимаемых в течение войны, относится еще к тому времени, когда неприятель по своему усмотрению располагал жизнью и имуществом слабейшего противника. Города и общины, занятые неприятельским войском, могли избавиться от грозившего им разорения, уплатив добровольно известную дань («контрибуцию»), которою выкупали принадлежавшее неприятелю право добычи. Следы такого происхождения контрибуции доныне сохранились в названии Brandschatzung. Контрибуции внесли в прежнюю военную практику, отличавшуюся крайней суровостью и необузданностью, элемент сравнительно гуманный, а потому находили поддержку и оправдание у писателей XVII и XVIII вв. (Ватель, Г. Ф. Мартенс, Клюбер). С окончательным установлением в международном праве начала неприкосновенности мирных жителей и их частной собственности, в сухопутной войне исчезло юридическое основание, на котором покоилось взимание К. В настоящее время безвозмездные поборы на войне безусловно воспрещаются; неотложные нужды войска, находящегося на чужой территории, удовлетворяются не отнятием собственности мирных граждан, а покупкою ее или принудительной экспроприациею, всегда предполагающею вознаграждение. Тем не менее, К. продолжают существовать доныне, изменив лишь, соответственно новым требованиям международного права, свой юридический титул. Они взимаются теперь не самостоятельно, в своей первоначальной форме («чистые К.»), а под разными предлогами, в виде определенной денежной суммы, взамен других взысканий, правом дозволенных. Современное международное право допускает взимание К.: а) взамен налогов, уплачиваемых населением, в мирное время, своему правительству, b) вместо реквизиций, или доставки необходимых войску предметов натурою, и с) в виде штрафа, заменяющего другие уголовные наказания (особенно в тех случаях, когда преступник не открыт или убежал). Взимание должно совершаться не иначе, как по распоряжению главнокомандующего, через посредство местных общинных властей; в получении К. каждый раз должна быть выдаваема расписка (эти правила формулированы в брюссельской декларации и в руководстве института международного права). Как широко иногда пользуется оккупант правом замены разных взысканий К., можно видеть на примере франко-прусской войны 1870 – 71 г., когда пруссаки совершенно восстановили старую систему К. (за разрушенный при Фонтенуа мост на население наложен штраф в 10 милл. фр.; г. Руан в течение 5 дней должен был уплатить 61/2, милл. фр.; городок Гагенау – 1 милл.; чтобы устрашить население и ускорить окончание войны, наложена была К. по 25 фр. на каждого француза; всего в виде контрибуций было собрано: 49 милл. – в виде налогов, 227 милл. – в виде реквизиций и 39 милл. – под другими предлогами). Все ограничения, устанавливаемые междунар. правом и имеющие целью внести соответствие между размером К. и заменяемых ими взысканий, останутся без результата, пока самый принцип К., т. е. денежные поборы на войне, будет считаться правомерным. Воюющий может обойтись без К. (Россия в Турции, в 1877 – 78 г.). К. должны быть безусловно осуждены, как не имеющие ни разумного основания, ни юридического оправдания и служащие лишь средством наживы для занявшего чужую территорию неприятеля. К., по существу своему, не подлежат возврату; исключение представляют лишь те, которые взимаются взамен реквизиций. 2) К., налагаемые по окончании войны на побежденную страну (indemnit(de guerre, Kriegsentschдdigung), представляют вознаграждение за понесенные победителем военные издержки. Их юридическое основание покоится на представлении о войне, как процессе, все расходы по которому должна нести неправая сторона – а такою, по старинной фикции, признается сторона побежденная. Обычай возмещать военные издержки, издавна уже существующий, получает значительное развитие в эпоху наполеоновских войн. Французы не заключали ни с кем мира или даже перемирия, не выговорив себе известной К. (за время с 1795 по 1808 г. – более 20 раз, всего в размере 535 милл. фр.; из них наибольшие К.: 1795 г. с Голландии – 210 милл. и 1808 г. с Пруссии – 120 милл.). В 1815 г. союзники налагают на Францию К. в 700 милл. фр. После того в мирных трактатах между европейскими державами долго нет речи о военных издержках; можно было думать, что обычай выведет их из употребления в отношениях между цивилизованными государствами. Войны 1853 – 6 и 1864 гг. окончились без К. Их возобновила в 1866 г. Пруссия, доведшая практику К. до крайних размеров в 1871 г. : Франция должна была уплатить, не считая упомянутых выше поборов, 5 миллиардов фр. Определяя размер К., победитель принимает теперь в расчет не одни специально военные расходы; он желает получить вознаграждение за все свои потери, имущественные и неимущественные, вызванные войною. Отсюда – крайний произвол при установлении суммы К., нередко возвращающий войне ее прежний хищнический характер. К. в таком виде теряют свое значение, как вознаграждение за военные издержки, и сами по себе могут стать целью войны. При определении размера К. необходимо было бы вмешательство посторонних держав: устраняя возможность чрезвычайных требований, международное право тем самым могло бы даже предупредить некоторые войны. Сумма всех К. за последние 100 лет с 1795 г. составляет около 8 миллиардов фр. (без китайской К. в пользу Японии, 1895 г.); из них на долю Пруссии приходится 51/4. К., наложенная Россией на Турцию после войны 1877 – 1878 г. (догов. 1879 и 1882 гг.), равнялась 802 милл. фр.