Сказка о потерянном короле - Ксения Ландышева

- Сказать откровенно? Не верю я, что это может сбыться, уж очень все зыбко. И тебе бы посоветовал забыть. Уедет он - навалятся заботы, и решимость поослабнет. А то и вовсе выяснится, что никакая это не любовь была. - Отец вздохнул, заложил руки за голову. - Только знаю, что бесполезно что-то говорить, предупреждать. Пока на себе не испытаешь, не верится, что жизнь-злодейка людям такие каверзы строить умеет. Так что… будет так, как будет. Сердцу не прикажешь не болеть, тем более чужому. Ты главное глупостей не наделай. Не было ничего - и не надо. Он, конечно, клялся и божился, а ты сама головой думай. Вы сейчас все такие шустрые, да ранние. Вот если вернется - тогда и разговор будет другой. Только учти: я тебя без свадьбы - здесь, у нас на глазах - никуда не отпущу.

- Значит, все-таки не одобряешь? - сникла я.

- Одобряю-одобряю. Только хочется донести до твоего ума, что жизнь в восемнадцать лет не кончается, даже с самой большой любовью. - Он замолчал, воцарилась неловкая тишина.

- Что ты маме скажешь?

- Не решил еще. Может, и вообще ничего. А то изведется. Пока человеку сам в глаза не заглянешь, трудно о нем судить.

Я тихо села на кухне, с горечью раздумывая над папиными словами. Он посоветовал забыть. Разве это возможно? Забыть того, о ком думаешь каждую минуту. Где-то он сейчас?

Наконец, удостоверившись, что отец уснул, я решила все-таки провести задуманный эксперимент. Рождество, как-никак. Сняв подрагивающими пальцами цепочку, сунула ее в карман шубы и, спешно одевшись, вышла на балкон. Дэн говорил, что стены в некоторой степени задерживают проникновение и распространение магической силы. А мне очень хочется ему помочь в сборе магии. Минут через десять мне, наконец, удалось расслабиться в достаточной мере, чтобы поймать ощущение, испытанное в ночь Миллениума. Закрыв глаза, я мысленно потянулась к ускользающему теплому веянию. Осторожно, не шевелясь, посмотрела сквозь ресницы. Да! Я вижу магию! Сама, без помощи Дэна. Оглядев яркий мир под собой, перевела взгляд на небо. Пусто. Нет того чудесного цветного облака. Какие-то клочки тут и там. С другой стороны, и людей нет, глубокая ночь. А вот что там папа говорил про Всенощную? На службу в церквях собираются верующие. Почитатели Рождества Христова. Интересно, в своей вере они тоже выплескивают силу? Если так, понятно, где сейчас обретается Дэн.

Развернувшись, я устремила взгляд за линию домов. Тут у нас тоже есть церковь, не очень большая, деревянная. Мне кажется, или в той стороне курится цветная дымка? Хоть беги туда, проверяй. Распахнув глаза, всмотрелась, не мигая. Сознание сделало рывок, и неожиданно я окунулась в переливающееся перламутром разноцветье человеческой силы. Как же ее собирать-то? Дэн выпивает, может, и мне попробовать? Приоткрыв рот, втянула в себя манящую субстанцию… и чуть не захлебнулась от омерзения. На "вкус" эта красота оказалась такой гадостью, какой я в жизни не пробовала! Волна тошноты поднялась, требуя немедленно избавить организм от наполняющей его дряни. Я каждой клеткой чувствовала присутствие этого чужеродного, гадкого, оно залепило кожу, осело на руках, волосах… Закашлявшись, резко, с силой выдохнула, еще раз, тряхнула руками, головой. Бесполезно. Оно здесь, вокруг и внутри меня. Изгнать его можно, только вычистив все. Изо всех сил зажмурившись, я раскрылась навстречу… и неожиданно поняла, что меня кто-то трясет.

- Ты что творишь?! Закрывайся немедленно! Где амулет?!

Ничего не соображая, я раскрыла мутные глаза. Рукой в карман удалось попасть далеко не с первого раза. Зажав деревянными пальцами гладкое, чистое серебро, сфокусировала взгляд на стоящем передо мной Дэне и еле выдавила:

- Избавь меня от этого.

- Дыши ровно, спокойно. Руки сожми в кулаки. Вот так. Скоро все пройдет. Сейчас встанешь под душ, полегчает.

Шеи коснулся ледяной холод цепочки. Мы ввалились в комнату, я почувствовала, что Дэн стягивает с меня шубу. И тут зажегся свет.

- Ты что, паршивец, с ней сделал?! - закричал отец. - Маша, доча, что с тобой?

- Папа, - непослушными губами произнесла я. - Мне плохо, помоги.

Меня опустили на кровать, Дэн лихорадочно начал стягивать с меня одежду.

- Убери руки, ублюдок! Скорую вызывай! - оттолкнул его отец.

- Не лезьте! - рявкнул, разворачиваясь, Дэн. - Хотите помочь - наберите ванну теплой воды!

- Ванну? Какую ванну, ребенку врач нужен! Ты посмотри, какого она цвета!

- Помогайте или не вмешивайтесь!

Крики хлопочущих надо мной мужчин слышались как через вату. Я уже не понимала, кто из них кто. Меня выворачивала заполняющая мерзость. Подкатившая тошнота заставила вскочить, вырвавшись из двух пар рук, и опрометью броситься в туалет. Облегченный желудок не избавил от мути в голове. Мне было по-прежнему плохо. Я себя чувствовала, как если бы искупалась в канализации, и еще хлебнула сточных вод. Да не просто попробовала, а напилась до одури, так что в животе булькает.

- Стоять можешь? Давай в душ, - подошел Дэн. Я и не заметила, как стихли крики в комнате.

- Коленки трясутся и руки тоже.

- Я помогу.

- Ч-что это было? - стукнула я зубами.

- Глупость маленькой девочки, которая не послушалась дядю короля. Зачем цепочку сняла?! Я же предупреждал, что это не шутки! Мойся. Потом поговорим. - Дэн был сердит.

После душа мне ощутимо полегчало. Вымывшись на три раза, я вроде оттерла покрывающую все тело "грязь". Внутренние ощущения хоть были не ахти, но уже можно было терпеть. Вот только физических сил не осталось. И халат я с собой не взяла. Надо попросить, чтобы кто-нибудь принес мне его.

Едва сдвинув шторку, я была схвачена и немедленно укутана до пят во что-то большое и мягкое. Из ванной Дэн вынес меня на руках, как спеленатого младенца. Опустил на кровать и дал выпить какой-то травяной отвар.

- Ну как, лучше? - осведомился он, дождался кивка, провел пальцами по моей щеке и встал. - Отдыхай. Выспишься - будешь как новая. В прямом и переносном смысле.

Отвернувшись, он со вздохом обратился к безмолвно стоящему отцу:

- Пойдемте, поговорим.

"Вторая часть Марлезонского балета. По-моему, это сегодня уже было", - еще подумала я и начала погружаться в сон, а мысль сама потекла вдаль… "Мерлезонский балет написал и поставил король Людовик тринадцатый. И сам танцевал в нем, вместе с королевой и кучей придворных…"

Мне снилось, что Дэн подпихивает меня на сцену, а зрительный зал наполнен разодетыми придворными. Ужас состоял в том, что предлагалось мне вовсе не спеть (что было бы полбеды), а станцевать в балете.

Просыпалась долго и тяжело. Вроде мне что-то втолковывал отец, а я пыталась осмысленно отвечать ему, но глаза упорно слипались, и несла я, по-моему, всякую чушь.