Стальная опора (Трилогия) - Валерий Афанасьев

Двант удивленно покачал головой, но возражать не стал:

— Как скажете, виконт.

Мы пришпорили коней и направились галопом следом за Двантом, который хорошо знал дорогу.

Глава 8

Мы достигли придорожного постоялого двора уже в сумерках. Взмыленных коней приняли заспанные конюхи. Не смея возражать в полный голос, они недовольно ворчали. Пришлось заплатить им несколько медяков сверх положенной суммы за беспокойство в столь поздний час. Пустяк, но если учесть, что у меня почти нет денег… Оставшееся серебро пошло на оплату постоя, ужина и завтрака, в результате я остался с пустыми карманами.

— Завтра с рассветом в путь.

— Зачем такая спешка? — удивился Двант. — Сегодня скакали как ошпаренные. Завтра намечается то же самое.

— Есть причины. Поверьте, уважаемый, они довольно веские.

Пересказывать наемникам свой разговор с Сонъером я не собирался.

Быстро поужинав, мы разошлись по комнатам с тем, чтобы встретиться в обеденном зале на заре.

Рассвет едва занимался, посетителей почти не было, но повар уже гремел на кухне посудой. Вот кому приходится вставать на самом деле рано. Когда первые постояльцы спустятся в зал, завтрак уже должен быть готов. Может, повар вообще не ложится спать? Определенно есть в нем что-то героическое. Его работа не видна на первый взгляд, мы привыкли оценивать лишь ее результат, не всегда вспоминая того, кто все это приготовил. Результат, кстати, был весьма неплох.

Отдав должное завтраку, с первыми лучами солнца мы пустились в путь. Выпавший за ночь небольшой снежок хрустел под копытами коней. Какие здесь все же замечательные зимы! Мороз невелик, десять сантиметров снега — норма. Если случится выпасть пятнадцати, зима считается многоснежной. Да и по протяженности зиму не сравнить с нашей российской. Я уже стал забывать, какая она — настоящая зима, да и о том, что я родом не отсюда, вспоминаю нечасто. Семья, многочисленные друзья — все это привязывает. Где наш дом? Наверное, там, где нас ждут. Около семи лет я в этом мире. Так случилось, что количество тех, кто меня ждет здесь, стало значительно больше, чем было на родине. Не сразу. Были и годы скитаний в поисках своего места, и отчаяние, когда опускались руки, и почти смертельная тоска, когда хотелось разом покончить со всем. Был тяжелый труд по добыче хлеба насущного. Я многое знал, но знания эти были никому не нужны. Я менял города, пробовал себя в разных видах деятельности. И так долгих три года.

Все начало меняться, когда я встретил гномов. Они считают, что я спас их долину от набега. Это действительно так, но стоит еще посмотреть, кто кого спас. Я считаю, что обязан гномам не меньшим. Получить достойную цель и вернуть почти утраченный смысл жизни — это ли не достойная плата? Для меня это куда более ценно, чем все финансовые выгоды от дел, затеянных совместно с этим народом. О многочисленных друзьях среди гномов вообще говорить излишне. Слово мастера и верность в дружбе для любого гнома понятия нерушимые.

А затем, как это часто бывает, жизнь, сделавшая поворот, принесла мне новые подарки. Встреча с Найей. С моей амазонкой. Любовь — не побоюсь этого слова, порою дискредитируемая стоящей за словами пустотой. Есть слова, которые нельзя употреблять попусту. Слишком они весомы, слишком значимы. Но когда сердце начинает учащенно биться в груди, стоит лишь представить милый образ, иного слова я не нахожу. Есть и другие привязанности, например, Лесли. Парнишка попросился ко мне на службу в пятнадцать лет, он потерял отца при обороне долины гномов. Тогда люди из ближайших деревень вынуждены были стать плечом к плечу с гномами, чтобы совместными силами отбить набег кочевников. Некоторые из них пали в битве. Гномы помнят об этом и своих соседей встречают довольно дружелюбно, если тем выдается случай заглянуть по делам в долину.

Вообще-то к гномам надо привыкнуть. Тем, кто их не знает, сложно понять их характер, поэтому отношения с людьми у них часто бывают непростыми. Бородачи любят похвалиться, но в этом нет тщеславия. Порой они бывают задиристы, но при этом совершенно беззлобны. К сожалению, все это видно не сразу. Стоит узнать их как следует, и мнение меняется в лучшую сторону. Хорошо хоть с соседями они начали общаться, это обещает некоторые перспективы. Да и активная торговля, которую они с моей помощью ведут последние годы, способствует взаимному общению гномов и людей.

Да, о Лесли. Считается, что он у меня на службе так же, как Сонъер и Манга. Но, право, я слишком привязался к этому парнишке. Почти как к сыну. Чувствует ли он это? Не знаю. Он вырос, с момента битвы в долине гномов минуло четыре года. Иногда я ловлю его на том, что он откровенно копирует мои привычки.

Кроме самых близких друзей, немало вокруг и тех, кого я с чистой совестью назову приятелями. Тот же барон Людвиг из вольного города Гремена, или оба его сына, или купец Лотус из Родерика. Накоротке мы не сошлись, но встретиться и поговорить с ними я всегда рад.

Вот так и получается, что вокруг меня очень много людей, которым я дорог и которые дороги мне. Сказал бы мне кто-нибудь четыре года назад, что все обернется так, никогда бы не поверил. Жизнь любит удивлять. То ли в награду за то, что не отчаялся, не зачерствел сердцем, не стал равнодушным, то ли по каким-то другим причинам. Несмотря на постоянные трудности, не мне сетовать на судьбу.

— Мастер, а как мы будем искать Допра? — поинтересовался Сонъер.

— У меня есть с собой штук пять его портретов. Раздадим людям и отправим их по тавернам. Если Допр в городе, кто-то должен был его заметить. Личность-то колоритная.

Двухдневный путь мы проделали за день с небольшим и уже к вечеру достигли Рейта. День скачки всех утомил, недовольные наемники ворчали. Но на отдых располагаться было рано.

— Сонъер, у тебя есть деньги? — обратился я к охотнику.

— Четыре золотых и несколько серебрушек, — отозвался тот.

Немного, но у меня не было и того. Все свои деньги я отдал Липецу. Можно было оставить несколько золотых, но доставать и отсчитывать деньги из кошеля… Как-то это несолидно. Что называется, произвел впечатление — бросил кошелек на стол. Оставшиеся в карманах несколько серебрушек оставил на постоялом дворе. Как теперь без денег добраться до Родерика, ума не приложу. Можно было разжиться деньгами на одной из наших почтовых станций, но мы уклонились от маршрута, на котором они стоят.

— Не возражаешь, если я займу у тебя эту сумму? В Родерике все верну.

— Разумеется, мастер. — Сонъер не колебался ни секунды. Отвязав от пояса кошель, он протянул его мне.

— Двант, вот тебя два золотых, — я протянул наемнику монеты, — разменяй их и разошли людей ужинать по разным заведениям. Пусть поспрашивают вот об этом человеке, видел ли его кто-нибудь в городе, здесь ли он сейчас.

Я раздал наемникам имеющиеся в моем распоряжении портреты Допра.

— Два золотых на двадцать человек? Не разгуляешься, — отметил Двант.

— Некогда гулять, надо работать. На то, чтобы поужинать, хватит.

Если быть скромным, хватит и не на один ужин, но говорить об этом я не стал. Ребятам предстоит основательно потопать по городу, так пусть хотя бы удивят себя шикарной едой или не удивляют, а положат в карман по паре серебрушек, ограничившись ужином скромным. Главное, чтобы задание выполнить не забыли.

Мечники рассыпались по городу и вернулись на определенный для ночевки постоялый двор уже затемно.

Сведения были неутешительными. Допра в городе опознали, но, здесь ли он сейчас, было неизвестно. В гостинице, где он обычно останавливался, ответили, что не видели его уже несколько недель. Нельзя сказать, что я был разочарован. Не получилось так не получилось. Не проверить полученную информацию тоже было бы неправильно. Зато теперь ничто не отвлекало от пути в Родерик. В городе мы не стали задерживаться ни часа сверх необходимого, с утра пустились в дорогу.

Отклонившись еще дальше к северо-востоку, мы вышли наконец на дорогу, оборудованную нашими почтовыми станциями. Наемники об этом не знали, как не знали и о том, что обед в очередном трактире нам подан бесплатно, бесплатно накормлены и почищены кони. В кошеле же моем, напротив, появилось десять золотых.

Почтовые станции открывались на наши деньги, но почти все их доходы шли на поддержание функционирования курьерской службы. Получение на станции денег наличными было случаем исключительным, но был предусмотрен и такой вариант — как раз на случай полного отсутствия денег у путешествующего.

Через неделю мы достигли Родерика. Мне приходилось не раз бывать здесь, город почти не изменился. Самое первое наше торговое представительство мы открыли именно здесь. Товары с юга реализовать через него получалось с трудом (в Родерике было достаточно купцов, предпринимающих самостоятельные походы на юг), за исключением стекла. Оно уходило влет по высоким ценам в любом из наших представительств. Стекольный завод в Гремене до сих пор не мог обеспечить своими изделиями всех желающих. Гномы как соучредители производства стеклом грузились без очереди. Как оказалось, это немалое преимущество. Кузнечные изделия бородачей тоже расходились хорошо и пользовались устойчивым спросом.