Царская Русь - Дмитрий Иванович Иловайский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом с малограмотностью Стоглав указывает и на другое зло, сопряженное с постановлением священников и причетчиков, — на мзду и подкупы, которые глубоко проникали во все слои русского общества. Уличане (прихожане) при выборе как священников и дьяконов, так и наемных церковнослужителей, дьячков, пономарей и просвирен, брали с них деньги, например с попа 15 рублей, а с иного по 20 и даже по 30 рублей, и потом уже шли с ним к владыке; а когда владыка в какую церковь назначит попа хотя и гораздого грамоте, но если он многих денег не даст, уличане его не принимают. Тут, очевидно, разумеются порядки собственно новгородские, но, конечно, не чуждые и другим областям. А в церквах ружных, т. е. не зависимых от прихожан, то же самое совершали владычные наместники (дело идет о Пскове), т. е. назначали в попы и дьяконы не тех, которые были достойнее и грамотнее, а тех, которые им больше денег давали.
Пытаясь упорядочить и возвысить духовный чин, Стоглавый собор, между прочим, настаивает на том, чтобы белое духовенство было женатое, и строго подтверждает постановления Московского собора 1503 года о вдовых священниках. Если кто, овдовев, пожелает сохранить полный иерейский стан, то должен для того постричься в иночество. Вдовому попу и дьякону дозволяется совершать некоторые церковные службы, но никак ни литургию, и притом только таким, которые ведут целомудренную жизнь; им назначается третья доля из церковных доходов. Уличенным в незаконном сожительстве запрещается всякое священнодействие; у них отбирались ставленные грамоты; они должны были носить мирскую одежду, отращивать волосы на маковке (которая у священников в те времена выстригалась), жить в миру и тянуть государево тягло вкупе с мирскими людьми. Статьи Стоглава, касающиеся таинства брака вообще, указывают, как легко, еще по-язычески, относились многие к сему таинству, заменяя его свободным сожительством. Стоглав, во-первых, установляет для венчания пятнадцатилетний возраст жениху и двенадцатилетний невесте. Второй и третий браки допускались, но с серьезными ограничениями при венчании, с запрещением причастия на известные сроки и удвоением венечной архиерейской пошлины: с первого брака взимался один алтын, со второго два, с третьего четыре. Строго запрещаются браки при родстве, свойстве и кумовстве. Четвертый же брак не допускался ни в каком случае. Собор строго запрещает православным держать у себя наложниц. Но уже самое частое упоминание его о всяких блудных грехах указывает на значительную распущенность нравов в сем отношении. Разные другие свидетельства, особенно иноземные, подтверждают сию истину{81}.
По всем признакам, вредное влияние татарского ига на народный характер и общественные нравы в XVI веке дало обильные плоды, достигло, так сказать, полного своего развития. Ярким представителем этого влияния, как известно, явился сам Иван IV, который совместил в себе замечательную даровитость русской натуры с крайней порочностью и зверством, глубокую набожность с грубыми суевериями, кощунством и самым гнусным распутством. Известно, как он попирал церковные уставы о таинстве брака, как глумился и свирепствовал над духовным чином.
Возросши сам под влиянием татарщины, он в свою очередь способствовал ее поддержанию и усилению как в общественных нравах, так и в правительственных обычаях. Между прочим, по всем признакам при нем в особенности укоренилось одно из ярких последствий татарщины — судебный «правеж» или варварское выколачивание палками по ногам уплаты долгов, пеней и недоимок. Многие окружающие Ивана Грозного, конечно, подделывались под его взгляды и привычки; а шайка его опричников усердно подражала ему в насилии и распущенности. По общему историческому закону, в монархических государствах, особенно в самодержавных, государев двор служит обыкновенно средоточием, от которого распространяются крутом и добрые, и дурные нравы; понятно, какое вредное влияние имел в этом отношении двор Ивана IV времен опричнины. В молодости своей, в блестящую пору своего царствования, в эпоху влияния митрополита Макария, Сильвестра и Адашева, Иван Васильевич сам указывал Стоглавому собору на недостаток училищ и книжного образования, на грубость и распущенность нравов; а во вторую половину своего царствования он менее всего заботился о народном образовании, своим тиранством и самодурством, напротив, способствовал еще большему умственному невежеству и нравственному огрубению. Гнет и насилие со стороны высших начальственных лиц, раболепие и забвение человеческого достоинства со стороны низших, подчиненных и слабых — эти черты надолго сделались обратной, темной стороной народной жизни. Нужна была вся мощь русской натуры и русского народного гения, чтобы впоследствии мало-помалу освободить себя от оков этого умственного мрака, как освободилась она от оков долгого варварского ига.
XIII
Состояние просвещения
в Московской Руси XVI века
Духовные писатели. — Произведения Максима Грека. — Труды митрополита Макария. — Новые черты в литературе житий. — Великие Четьи-Минеи. — Писатели-миряне. — Летописное дело в Москве, Новгороде и Пскове. — Русский хронограф. — Книжные переводы, переделки и заимствования. — Отреченные книги. — Ересь Башкина. — Соборное осуждение игумена Артемия. — Учение Феодосия Косого. — Свидетельство инока Зиновия. — Розыск о Висковатом и иконописное дело на Руси. — Русский подлинник. — Миниатюра. — Порча богослужебных книг. — Московские первопечатники. — Книга Домострой в связи с бытом и нравами. — Состояние и типы русской женщины. — Повесть о Юлиании Лазаревской. — Русское деревянное зодчество. — Происхождение шатрового церковного стиля. — Храм Василия Блаженного.
Согласно с общим ходом развития русской жизни в эпоху дотатарскую, — когда рядом с государственностью на первый план, еще более чем прежде, выступила церковность — наша литература или книжность получила почти
