Три последних самодержца - Александра Богданович

13 января.

Был сегодня Радциг. Он не радужно настроен. Этот мужик, Распутин, снова в Петербурге, во дворце не бывает, но у Вырубовой в Царском бывает, и царица часто к этой Вырубовой заезжает. Вырубову продолжают ругать за глаза, а в глаза за ней ухаживают все, не исключая и Дедюлина. Все эти господа боятся только одного, чтобы не потерять своих тепленьких местечек, а до России им горя мало, было бы только им хорошо.

В патриотической демонстрации с гимном, пропетым на коленях в театре во время представления «Бориса Годунова» в присутствии царя, есть, кроме патриотизма, и совсем другая подкладка. Оказывается, что директор театра Теляковский очень притесняет кордебалет, накладывая на него штрафы и проч. Певица Збруева, которая к кордебалету очень хорошо относится, старалась устроить, чтобы ее пригласили в Царское петь какую-то кантату, и тогда там она поведала бы царю про невзгоды хористок, а не кордебалета. Но, вероятно, проведали про эти мечты Збруевой и все откладывали этот концерт. Тогда хор решил воспользоваться присутствием царя в театре. Спросили разрешения спеть гимн — им разрешили, не ожидая, что станут на колени. Предводимый Збруевой весь хор опустился на колени. Артисты и хор надеялись, что после этого царь придет на сцену, как это бывало раньше, но ошиблись — царь на сцену не пришел, и свою челобитную хор не мог подать.

15 января.

По телефону передал Б. В. Никольский свой разговор с вел. кн. Константином Константиновичем о Толстом. Про дело об издании его сочинений и о покупке Ясной Поляны казной вел. кн. Константин Константинович сказал, что считает его похороненным, оно совсем застряло у царя. Сказал, что чествование Толстого Академией не было его инициативой, а было передано ему Столыпиным как желание царя. Всего больше из сказанного Никольским вел. князю его огорчило то, что лекция его Измайловским офицерам в полку произвела в публике дурное впечатление. На это вел. князь воскликнул: «Значит, я не имею права прочесть несколько страниц из «Отрочества»!»

23 января.

Насчет юбилея освобождения крестьян Меньшиков говорил, что надо скрывать этот позор, что русские цари его терпели, надо забыть, что подобное когда-нибудь существовало, а не устраивать юбилеи.

26 февраля.

Уже давно было известно Голицыну про воровство Кузьмина, который обокрал ведомство императрицы Марии более чем на 100 тыс. руб. Знал Голицын, когда кража была только 40 тыс. руб., и по телефону сказал Муретовой, что еще рано обличать Кузьмина, «qu'il fera payer cher sa tete»[128].

Сказала Муретова, что у Голицына есть подозрение на Гейдена и Шихматова. Надо думать, что эти два лица в связи с делом Кузьмина.

27 февраля.

Странное вчера прочли назначение: кронштадтского архиерея Владимира назначили архиереем в Томск. Это — солдат в рясе или командир роты, а не монах.

17 июня.

Вчера Е. В. говорил по телефону с Григоровичем, который очень доволен удачным спуском «Севастополя». Сегодня по поводу этого спуска слышала подробности, что с ним поспешили, что только спустили верхнюю оболочку, что ни турбина не вложена в броненосец, ни одного нет на нем котла. Говорят, что этот спуск замедлит окончательную готовность броненосца на несколько месяцев и будет стоить казне около двух миллионов, придется расклепывать броню, чтобы ввести турбину. Но Григорович хотел coute que coute[129] спустить корабль для эффекта, и эффект удался, так как мало кто знает le dessous des cartes[130]. Сегодня было сказано Мосоловым, что только через три года «Севастополь» будет приведен в боевую готовность. А теперь шумят: «Новый броненосец спустили!» — и все радуются.

29 июня.

Был Григорович, долго беседовал с Е. В. Интересно, что в заседании Совета министров, когда речь шла о покупке казной за 500 тыс. Ясной Поляны графа Л. Толстого, министры обратили внимание на материальную сторону этого дела, а насчет нравственной — никто из них ничего не сказал, а было разногласие, что сам Григорович не подозревал вреда, который был нанесен Толстым России и русскому народу.

29 июля.

Здешние жандармы про революционеров сказали, что они «шевелятся». Не дай бог снова террора!

Сегодня у Е. В. был Скворцов. Продолжает он в своей газете рекламировать Илиодора, пишет про него целые статьи. Печально думать, что церковная газета в руках такого ненадежного человека, как Скворцов. Я его за последнее время перестала уважать — вводит духовенство в заблуждение своими панегириками Илиодору, который проник к царице, что и причина, что он стал так мил Скворцову.

Напоминает мне все это большие отели за границей, даже отчасти напоминает отель «Бристоль» в Берлине.

2 августа.

Балинский, который при вел. кн. Николае Николаевиче, сказал по секрету Думбадзе, что готовились погубить «Штандарт» во время плавания, но заговор был открыт. Участвовали в нем морские офицеры.

4 августа.

Был сегодня инспектор почт и телеграфов Довяковский. Очень много интересного рассказывал из пережитого им за революционное время; как он был командирован в Сибирь П. Н. Дурново и проч.

Рассказал он нам свой разговор по телеграфу с Дурново в Петербург из Иркутска. Предварительно через пароль он удостоверился, что говорит именно с Дурново. От Дурново он услышал (это было в 1905 году), что царь убит, царица с наследником бежала, провозглашена республика, Витте — президент, на Казанской площади — бунт и т. д., а Дурново по телеграфу читал, что в Иркутске — резня, армия взбунтовалась и т. д. Оказалось, что весь этот разговор был сочинен самарскими телеграфистами с Семеновым во главе, беглым из-за границы, который затем был схвачен. Довяковский удивляется, как мало обращают внимания на телеграф, во главе которого находится архилевый Осадчий с К°, которые подбирают единомышленных себе инженеров. Не дай бог, — новая революционная вспышка. Тогда Осадчий и К° сумеют утилизировать телеграф в свою пользу. По словам Довяковского, вот как Осадчий использует телеграф: посадив во все конторы своих инженеров, когда время наступит, в один прекрасный день даст им приказ задержать все правительственные депеши и разошлет всюду революционные, с фальшивыми вестями, которым провинция поверит, не получая опровержений. Недаром Осадчий первый подписал адрес забастовочного социал-революционного комитета.