Диалектика глобализма - Евгений Ильич Грицаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Урбанистический глобализм это вариант надиндивидуального бытия человека, когда он из двух «зол»: материального и духовного выбирает первое. Такое добровольное согласие можно рассматривать как самоглобализацию ментальности, которая происходит помимо биосоциального потока. Урбанистический глобализм, прежде всего, выражается в ограничении степени свобод духа, его ментальности путем морального стеснения ментального глобализма со стороны городской инфраструктуры. Надиндивидуальность при этом приобретает антирефлекторный характер, а сама ментальность испытывает дискомфорт от внешнего противодействия его субъективным помыслам и объективным направленностям.
Отчасти такая неуравновешенная структура надиндивидуального бытия несет отпечаток неизбежного разделения субъективной сферы и процесса объективного в субъективности. То есть, в условиях, когда хочется большего, а внешнее не дает этого сделать. Особенно такое положение дел касается вырождения человечности в стереотипность банального бытия. Если привычки довлеют над личностью, – значит, человек оказался «под колпаком» урбанистического глобализма с его угнетением воли и чувств и серостью однообразного антуража. Человек, таким образом, вынужден мириться с этой «тихой» катаклизмой, – но ради чего? Это ли не «глобальный идиотизм», когда ментальность личности страдает, казалось бы, в благоприятной обстановке?
Ментальный стресс отличается от стресса нервного напряженностью связей субъективностей. Тогда природа исконно земного существа тянет к земле, а город с его чрезвычайными и экстремальными условиями бытия не хочет или не может ему это позволить. Отсюда исходит неуравновешенность и смятение, характерное для несбалансированности менталитета противоборствующими сторонами субъективного и объективного глобализмов.
Более того, надиндивидуальное бытие есть предвестник трансгуманизма в его сегодняшней ипостаси: под благостным пацифизмом оно прячет аморализм собственных действий. К тому же урбанистический глобализм смешивает смысловые окраски бытия со стороны, в результате чего сами смыслы отдаляются от личности. Но урбанизм есть продукт деятельности человека, а трансгуманизм – производное от влияния на ментальность. Хотя, в конечном счете, оба этих течения привносят в субъективности негативные тенденции.
Надиндивидуальное бытие подразумевает бытие связки осознание-осмысление совместно с процессами рефлексии и развития. Оно, конечно, может быть отделено от индивидуального бытия весьма условно, поскольку эти два «вида» бытия являются единой целостностью в диалектической связке субъективности. Однако у надиндивидуального бытия имеются свои особенности, связанные, главным образом, с проблемой ментальности. То есть, с поддержанием равновесия осмысление-осознание на достаточно устойчивом и активном уровне. От этого зависит «самочувствие» субъекта как личности и актуализация его потребностей, в том числе ментальных.
Рассмотрим в качестве примера феноноумен воления в процессе урбанизации. Он, как и подобные ему феноноумены действия, – желания, страха, боли, намерения имеют смысл в глагольности существования. Все они выражают не «готовность действовать», а только тенденции ментальных «действий». В ходе осмысливания осуществляется становление ментального модуса необходимости действия, который в процессе осознания ментального выливается в терминальный феномен действия. Как видим, «волевой акт» это вовсе не реализация готовности действовать, а сложный процессно-явленный комплекс, приводящий к действию. В действии процесса урбанизации смыкаются надиндивидуальность бытия и индивидуальность. Подобным образом действуют тенденции ментального глобализма.
Любое переживание субъекта представляет собой феноноумен. Нет, и не может быть «готовых» феноменов, которые могут действовать сами по себе. Иначе такой имманентный подход будет свидетельствовать об априористическом прагматизме. В этом случае процесс связи или развития субъективности снова и снова выдается за материальный результат. Именно такое начало видится в идеях трансгуманистов – материальным путем воздействовать на целостность личности. Здесь прослеживаются аналогии с урбанизационным глобализмом. Переживание осмысливается и становится через смысл глагольного существования надиндивидуального бытия. Но не через трансцендентное «предчувствование готовности».
Переживание городских неудобств становится именно феноменом, а не «нейтральным знанием», не как следствие возможности актуализации, а как актуализация возможного. То есть, как развитие связки ментального и чувственного в субъективности. Однако это «возможное» вырисовывается и готовится в сложных процессах ментального моделирования и уравновешивания осмысленности осознанием. Бывает так, что равновесие в условиях надиндивидуального городского бытия оказывается сдвинутым далеко в «сторону» материализации. Тогда оказываются возможными поспешные и необдуманные поступки, вредящие субъекту. Такое можно усмотреть в действиях современных глобалистов.
Урбанистический глобализм противопоставлен диалектическому глобализму самой человеческой цивилизации. Можно утверждать, что он есть создание капитального отбора. Например, мы не можем даже помыслить действие вне связки надиндивидуального бытия: осмысление-осознание. Иначе мы оказываемся в сфере действия так называемого «парадокса реального действия», когда действие действительно переносится во внешнюю трансцендентную область. При этом известный «эффект команды» оказывается ничем иным, как невозможностью «самостийного» действия, то есть лишенного осмысленности и осознания. Подобное тормозит объективный ментальный глобализм в условиях урбанизации.
Наивно полагать, что «внешняя реальность (по крайней мере, на чувственном уровне) нам непосредственно не дана». Она дана нам в целостной диалектической связке ментальности и сенсорности. Поэтому говорить о «субъективном заместителе» в виде непонятной идеи, позволяющей ментальный модус надиндивидуального бытия переводить во «внутреннюю субъективную сферу». Вряд ли целесообразно «улучшать» в этом отношении человека трансгуманистическими методами.
Разделение на внешнее замещение и внутреннее естество, по крайней мере, некорректно. Такой заместитель заведомо уже имеет место в действительности, его участие мы уже рассматривали в виде необходимости целостности. Это направленное равновесие развития, обеспечивающее материализацию только в рамках субъективности, но не в некоторой «внешней среде». Хотя бы в виде урбанизации особенностями городской среды. Изъяны подобного материалистического подхода с отрывом действительности от «внешнего» вряд ли приемлемы для глубоких философских обобщений. Как и само надиндивидуальное бытие, которое на деле оказывается в «составе» целостной субъективности. Но не в целостности ментального глобализма.
Урбанистический глобализм полагает влияние непонятного свойства на личности. Но это влияние на целостность существования. Известная идея «трансцендентной реальности», которая «позволяет мыслить волевые акты как продолженные за пределы субъективного» не может быть «базовым модусом» воления. Даже по причине того, что этот модус необходимо прежде обеспечить становлением на базе смысла воления. То есть, история «беспомощности» такого подхода повторяется в условиях города. Тем не менее, воление обязательно воплощается в моторное действие субъективной сферы после «прохождения» равновесия осмысление-осознание. Оно обладает определенной императивностью за счет объективной направленности существования «надиндивидуального бытия» в рамках феноноумена субъективности.
Таким образом, объективный надиндивидуальный императив (императив развития ментальности) выражается в материальном прогрессе городской инфраструктуры с ее засильем. Но этот прогресс не есть количественное выражение материализации. Это объективный процесс, субъективный результат развития феноноумена который мы замечаем как феномен. Это конформный процесс, одномоментно происходящий в каждой материальной точке и во все объеме. Поэтому он лишен количественных характеристик. Равновесие
