Возлюбленный мой - Дж. Уорд

– Ей понравится, как она зацветет весной, а на ее ветвях запоют птицы.

– А что с ребенком?

– О ней мы тоже позаботимся. – Дариус посмотрел на крошечное личико. – Мы отдадим ее тем, кто сможет позаботиться о ней так, как она этого заслуживает.

Они и в самом деле не могли оставить ее здесь. Ночи напролет они сражались, и война не делала перерывов на оплакивание личных потерь... Война не прекращалась ни для кого, ни по какой причине. Кроме того, малышке требовались то, что двое мужчин, даже при большом желании, не могли ей дать.

Ей нужна мать.

– Ночь уже настала? – хрипло спросил Дариус, когда Тормент повернулся к двери.

– Да, – сказала мужчина и отпер замок. – И я боюсь, что это навечно.

Дверь распахнулась, в хижину ворвался порыв сильного ветра. Дариус прижал к себе малышку и когда порыв улегся, он посмотрел вниз на крошечную новую жизнь.

Проведя кончиком пальца по ее личику, он с волнением подумал о том, что приготовила для нее судьба. Будет ли она благополучнее, чем обстоятельства ее рождения?

Он молился, чтобы так оно и было. Молился, чтобы она нашла достойного мужчину, который сможет защитить ее, и чтобы она могла спокойно родить свое дитя.

И он сделает все возможное, чтобы так и случилось.

И для этого... ему придется от нее отказаться.

Глава 71

Когда на особняк Братства опустилась ночь, Тормент, сын Харма, вооружился и достал из шкафа кожаную куртку.

Он не планировал сражаться, и все же чувствовал себя так, будто ему предстояло столкнуться лицом к лицу с врагом. И он собирался сделать это в одиночку, велев Лэсситеру расслабиться и записаться на маникюр-педикюр, потому как некоторые вещи в жизни надо делать самому.

А падший ангел просто кивнул и пожелал ему удачи. Словно точно знал, через какое огненное кольцо собирался прыгнуть Тор.

Боже, его очень раздражал тот факт, что парня ничего не удивляло в этой жизни,  впрочем как раздражало в нем и все остальное.

Хотя, около получаса назад заходил Джон и поделился радостными новостями. Лично. Парень улыбался так широко, что мышцы щек сводило, и он вполне мог остаться с таким выражением лица навсегда – приятного в этом мало.

Черт, жизнь, конечно, странная штука. Зачастую то  плохое, что в ней происходило, ломало хороших людей. Не в этот раз. Слава Богу, не в этот раз.

И было очень тяжело думать о тех двоих,  которые заслуживали счастья больше всех.

Покинув свою комнату, Тор зашагал по коридору со статуями. Радостная весть о женитьбе Джона и его Хекс уже распространилась по всему особняку, принося всем радость, столь необходимую в эти минуты. Особенно Фрицу и додженам, которые обожали устраивать вечеринки подобного рода.

И да, судя по звукам, что доносившимся внизу, они вовсю поглощены приготовлениями. Или же это West Coast Choppers[131]собирали очередной «Харлей» прямо в фойе.

Не-а. Оказалось, что гул был вызван не ап-грейдом мотоцикла, а тем, что армия натирщиков полов пустилась во все тяжкие.

Остановившись, Тор упер руки в перила и посмотрел вниз, на мозаичное изображение яблони в цвету. Наблюдая, как доджены на своих вихревых машинках проходятся по ветвям и стволу, он решил, что жизнь время от времени бывает правильной и справедливой. На самом деле.

И это – единственная причина, по которой он смог найти в себе силы сделать то, что собирался.

Сбежав вниз по парадной лестнице, он махнул рукой додженам, лавируя между ними, и выскользнул в вестибюль. Оказавшись во дворе, он глубоко вздохнул и обхватил себя руками. До церемонии оставалось всего пара часов  – надо это учитывать и не забывать. Он не знал точно, сколько времени займет его дело.

Закрыв глаза, он рассыпался на молекулы и принял форму... на террасе своего семейного дома, места, где он и его возлюбленная прожили добрые пятьдесят лет.

Открыв глаза, он не стал смотреть на дом. Вместо этого, он откинул голову назад и посмотрел на ночное небо, простиравшееся над крышей. Звезд не было, их мерцающий свет поглотила луна, которая еще не достигла предела своей высоты.

Где были его мертвые, подумал он. Какие из этих крошечных огоньков – души тех, кого он потерял?

Где его шеллан и ребенок? Где Дариус? Где все остальные, кто сошли с той трудной тропы, по которой все еще шагали подошвы его ботинок, чтобы навсегда уйти в бархатный загробный мир Забвения?

Наблюдают ли они за тем, что твориться на земле? Видят ли они, что происходит, хорошее и плохое?

Скучают ли они по тем, кого покинули?

Знают ли, что скучают по ним?

Тор медленно опустил голову и замер.

М-да, он был прав... даже просто смотреть на это чертово место было очень больно.

И аналогия слишком очевидна: он видел сейчас огромную дыру в стене, стеклянная дверь в старой комнате Джона вылетела из рамы, и на ее месте не было ничего кроме зияющей пустоты.

Подул легкий ветерок и шторы, что висели по другую сторону рамы, нежно затрепетали.

Совершенно очевидно: дом – это он сам. А дыра, это то, что осталось после того, как он потерял... Вэлси.

Безумно тяжело даже мысленно произносить ее имя. А что уж говорить о том, чтобы повторить его вслух.

Сбоку дома лежали полдюжины фанерных листов, ящик с гвоздями и молоток. Фритц привез их сюда, как только Тор узнал о происшествии, но доджену дали строжайшее указание ничего самому не трогать.

Тор сам все чинил в своем доме. Всегда.

Он зашагал вперед, подошвы ботинок впечатывали осколки стекла в каменную плитку, хруст следовал за ним до самого порога. Достав брелок с ключами из кармана, он направил его на дом и нажал на кнопку разблокировки. Послышался приглушенный писк, означавший, что система безопасности зарегистрировала сигнал и сразу же отключилась.

Теперь он мог свободно войти внутрь: датчики движения отключены, и он мог открыть любую дверь или окно.

Свободно войти.

Ага.

Вместо того чтобы сделать этот первый шаг, он подошел к фанере, взял один из листов четыре-на-восемь, и понес туда, где зияла дыра. Прислонив его к стене дома, он вернулся за гвоздями и молотком.

Ему потребовалось около получаса, чтобы закрыть отверстие. Он сделал шаг назад, чтобы проверить качество работы, и решил, что оно довольно дерьмовое.

Остальная часть дома выглядела нетронутой, несмотря на то, что он не жил здесь с...  убийства Вэлси: все было плотно закрыто, его слуги ухаживали за территорией и каждый месяц проверяли дом – несмотря на то, что давно уехали из города и служили другим семьям.