Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

— Два могавка ведут из Дайтона шестерых белых чужеземцев-инглизов. Один из них стар. Они вооружены. Но это не солдаты Великого Отца инглизов и не торговцы пушниной.

— Что же решил мой брат Быстрый Олень? Кто эти люди и куда они держат путь? Опасна ли встреча с ними? — спросил по-английски старший из путников, человек в оленьей шапке, индейских мокасинах и с двуствольным штуцером в руках.

Воин отвечал на смешанном жаргоне чинук, состоящем из английских, французских и индейских слов. Этим жаргоном пользовались все индейские племена, торговавшие пушниной с европейцами в стороне Великих озер и в бассейне реки Огайо.

— Могавки — братья племени онондага. Но с тех пор как в долине Онондага погас огонь Совета, не стало согласия и между братьями. Два могавка провожают этих чужих инглизов тоже на запад, в сторону Отца Вод. Наша тропа ведет туда же. Пусть Зоркое Око сам решит, выйти ли ему к этим инглизам.

— Есть ли поблизости индейские селения или фактории белых?

— На излучине Огайо живут белые. Там пушная фактория. Туда один день пути. Индейские селения далеко. Здесь — охотничьи земли моего народа. Дайтон — поселок белых — лежит на север. Те люди идут оттуда... дней пять.

— Антони, — обернулся человек со штуцером к молодому охотнику, который удерживал на сворке огромную серую овчарку, — твое мнение?

— Я предложил бы вам остаться в засаде с Длинной Рукой и четырьмя негритянскими воинами, синьор Бернардито; а нам с Быстрым Оленем разрешите пойти к костру и посмотреть, что это за люди.

— Ты становишься воином, мой молодой друг... Согласен! Ступайте, а мы тем временем возьмем этих людей в кольцо. Сигнал опасности — выстрел. Вперед, друзья!

Маневр окружения чужого костра был выполнен бесшумно и быстро. Бернардито положил свой штуцер на еловый сук и вгляделся в мерцающий огонек. Скоро послышался голос Быстрого Оленя, который издали крикнул что-то индейским воинам у костра и в сопровождении Антони Ченни смело пошел на огонь. У костра замелькали тени, послышались приглушенные голоса. Вскоре Антони вернулся к людям, оставшимся в засаде.

— Синьор Бернардито, — сказал он, — чужаки не похожи на здешних колонистов, но и от фортов с солдатами они, по-видимому, намерены держаться вдали. Мне кажется, это не враги. Но идут они в Голубую долину и притом спешат не меньше нас.

— В Голубую долину? Что ж, постараемся в дороге разобраться в их намерениях. Действительно, похоже, что это не враги, потому что иначе они не прятались бы от британских солдат... Идем к ним, Антони, но держи и уши и глаза открытыми! Не забывай о возможных посланцах Джакомо Грелли!

Уже несколько дней пробирался на запад объединенный отряд. Привалы сокращали до крайней возможности, на ночлеги останавливались уже при звездах, а костры ночных стоянок закидывали снегом еще затемно. Сотни миль лесной глуши оставались за плечами путников. Четыре индейских воина дивились столь быстрому маршу, непривычно трудному для белых людей.

Чем ближе к цели, тем осторожнее становились воины: отряд пробирался через земли племен сенека и кайюга, пославших американским колонистам вампум 105 войны. Вместе с белыми солдатами инглизов воины сенека, кайюга, часть могавков и алгонкинское племя шавниев шли теперь «по тропе великой войны». В лесах гремели выстрелы: одни красные воины убивали других красных воинов, разоряли друг у друга селения, атаковали поселки, и все это — во имя щедрых обещаний английского короля, объявившего индейцев своими «детьми» и обещавшего вернуть им прежние земли и вольную жизнь, как только будет покончено с непокорными колонистами...

В первых числах февраля 1779 года отряд приблизился к водопадам в низовьях Огайо. Воины ушли на разведку, Бернардито и Антони вместе с неграми готовили на ночь шалаш и костер. Ужин поспел, когда проводники вернулись, неся на руках чье-то тело, укрытое плащом Быстрого Оленя. Антони приоткрыл лицо человека и увидел старого индейца с заострившимся носом, глубоко запавшими глазами и несколькими орлиными перьями, прикрепленными к пучку волос на темени. Человек был тяжело ранен пулей в ногу. По кровавому следу разведчики отряда нашли этого старого воина в лесном укрытии и принесли его к месту ночлега. Человек пришел в сознание. Его подкрепили глотком разведенного спирта, накормили ужином и положили у костра из трех толстых бревен, расположенных так, чтобы они давали равномерно тепло всем, кто спал в шалаше, и не затухали до самого рассвета.

На своих спасителей старый воин глядел с полным равнодушием и сначала не отвечал на вопросы. Потом его, по-видимому, удивила и даже тронула забота, проявленная о нем чужими путниками, которые не пожалели для него ни хорошей еды, ни даже «огненной воды». Жестом он показал, что доволен и желает теперь уснуть, а после отдыха будет говорить с Зорким Оком, в котором, очевидно, признал вождя маленькой экспедиции. Зоркое Око расположился у костра, набил свою неизменную трубку и, посматривая на лицо спящего индейского воина, пригласил старшего из группы дайтонских охотников сесть поближе к огню.

— Вот уже не первую ночь мы проводим с вами у одного костра, и цель нашего пути общая; из-за каждого куста грозит опасность, и делить ее, возможно, придется вместе. Но до сих пор мы еще ничего не знаем друг о друге... Меня зовут Тоббиас Чембей.

Бернардито дружелюбно протянул старику табакерку. Тот решительно отказался. Капитан продолжал расспросы:

— По вашим рукам я вижу, что вы — ремесленник, а спутники ваши, по-видимому, крестьяне из Ирландии. Вы квакер?

— Нет, методист 106.

— Не больно-то я разбираюсь в этих тонкостях веры. Не назовете ли вы ваше имя, сеньор?

— Меня зовут Элиот Меджерсон. Я бывший рабочий с ланкаширской мануфактуры.

— И давно вы из Англии?

— Четыре месяца назад... Скажите, мистер Чембей, а эти ваши черные спутники... Вы что же, верно, имеете касательство к работорговцам?

Бернардито расхохотался так, что огонь в костре колыхнулся и спящий индеец пошевелился.

— О да, синьор Меджерсон, к работорговцам я, действительно, имел некоторое касательство... Только мои черные спутники не были в обиде за это.

— Вас, мистер Чембей, тоже нелегко разгадать... Ведь вы не траппер, не простой охотник, не торговец пушниной и кожами... А может быть, вы вербовщик или «дух»? 107

— Хм! «Дух», говорите вы, синьор Меджерсон? Пожалуй, тут вы попали в самую точку. Ха-ха-ха! И верно, что «дух»... Без плоти и крови, но с добрыми кулаками, каррамба!

Меджерсон недоверчиво смотрел на странного спутника. Его правый глаз искрился весельем, левое око было мертвенно-спокойным... Что за цель у него в Голубой долине? Откуда он?..