Творения и Гимны - Преп. Симеон Новый Богослов

Вот и Арсений великий, тотчас как возненавидел мир, что сделал? Не оставил ли царских палат, и царей, и слуг, и всего богатства своего, и не пошел ли в монастырь один, как какой либо бедный и нищий, всячески стараясь, чтоб не узнали, чем он был, во избежание славы и хвалений человеческих и в стяжание славы пред Богом, — Что же? Удовольствовался ли он этим одним? Нет; но что сделал? Не потерпел, чтоб его ставили наравне с бедными оными подвижниками, как нищаго и презреннаго, но смотрел на себя, как на пса. Ибо когда игумен, для испытания его бросил ему кусок хлеба и хлеб упал на земь, то благословенный сей и сам бросился наземь и пошел к хлебу, подобно четвероногому на руках и ногах, но и дошедши до него, не руками взял его, а зубами, как делают псы, и съел. Потом, когда сидел в келлии, не только терпеливо трудился над рукоделием, к которому совсем не имел привычки, но и так вел дело, что на нужды свои исстрачивал гораздо менее, нежели сколько получал от рукоделья, — и пил воду уже попортившуюся. К томуже, и когда работал рукоделье и когда молился, всегда плакал и обливался слезами, на молитве простаивал с вечера до разсвета, и до конца жизни терпел бедность и нищету. Для чего? Для того, чтобы увидеть и испытать и самому тоже, что сподобился увидеть и испытать великий Антоний. Но как же, спросишь, о нем не написано. Что он видел Христа? Уж в самом деле, может быть, он не подъял таких подвигов, какие подъял св. Антоний; или хоть подъял такие подвиги, однакож Бога увидеть не сподобился? Нет, не так. И он сподобился увидеть Бога, так же, как и великий Антоний; но тот, кто писал его житие, не сказал этого явно. Если желаешь в этом удостовериться, прочитай главы, написанныя Арсением великим, — и узнаешь из них, что и он видел Бога.

3. Итак, кто подражает святым делами своими и подвигами, тот наверное сподобится получить и равную благодать. И сие также верно, как верно то, что никто из святых отцов, ни прежде приятия благодати Св. Духа, ни по приятии оной, не мог выйти из омрачения душевнаго и увидеть свет Святаго Духа, без трудов, подвигов и потов, без самопринуждения, самоутеснения и прискорбности. Ибо нудно есть царствие небесное и нудницы восхищают его, — так как многими скорбми подобает внити в него (Мф. 11:12; Деян. 14:12). Царствие сие есть благодать Святаго Духа, как показывает сказанное Господом слово: царствие Божие внутрь вас есть (Лук. 17:21), чтоб мы восподвизались приять и иметь в себе Духа Святаго. Итак, которые чуждаются всегдашняго самопринуждения, самоозлобления и самостеснения, произвольной нищеты и самоохотных лишений, такие пусть не говорят, что имеют в себе Духа Святаго. Ибо без трудов, потов и болезненных подвигов в добродетелях, никому не дается сей небесный дар. Почему истину выражает общее присловие, которое гласит: покажи дела и ищи наград.

Я знаю человека, который, почитавши Божественных Писаний в правоте помышлений и простоте души и бденно помолившись несколько дней и ночей без особых каких либо трудов и подвигов, такого сильнаго сподобился просвещения от благодати Св. Духа, что ему показалось, будто он находится вне тела, вне дома, вне сего мира. Была ночь, когда он увидел этот свет, — и вдруг стало светло, как в полный день. Но как он получил такое богатство без труда то скоро стал и небречь о нем, впал в нерадение и лишился всего онаго богатства, — и до такой степени, что совсем даже из памяти у него выпало, что некогда видел таковую славу.

Как же после сего те, которые никогда не сподоблялись получить, или видеть такую славу, говорят, что имеют ее в себе? Недоумеваю. Но о, ослепление и омрачение таковых! О, нечувствие и суетное их самомнение! Откуда это они узнали? И от каких писаний слышали? Поистине осуетились они помышлениями своими и омрачилось неразумное их сердце, — и они все еще пребывают в Египте, т. е. во мраке страстей и похотей своих. Ибо те, которые возжелали увидеть землю обетования, которую видеть сподобляются кроткие, смиренные и нищие (духом), с удовольствием подъемлют всякую тесноту, скорбь, скудость, нищету, — и всеусильно воздерживаются от всякой телесной сласти, покоя и чести, отдаляются от всякаго человека, и малаго и великаго, и бегают их без ненависти, чтоб сподобиться внити в землю обетования, прежде чем пресечется течение настоящей жизни, т. е. прежде чем умрут. Таковые много смиряются, и почитая себя истинно злонравными, многогрешными, врагами Бога и преступниками заповедей Его, проводят жизнь в скорбении, печаловании и покаянии, и всячески стараются узнать, что бы еще следовало им сделать, чтоб примириться и содружиться со Христом Господом. За это и Господь дарует им наконец не только познать, что надлежит им делать, чтобы примириться с Ним, но дает им силу и терпение и делом совершить все, потребное для того, чтоб увидеть и стяжать над всем и во всем сущаго Бога, и после того жить уже как на небе и там иметь свое обиталище, хотя находятся в горах, в пещерах, в келлиях, в городах, и таким образом служить Ему с удовольствием и отрадностию, с радостию и веселием неизглаголанными.

Таково делание святых! Таково действование тех, в коих действует Дух Божий! Таким и в наши дни был святый и блаженнейший Симеон благоговейник, который, как солнце, сиял в славном монастыре Студийском. Он сначала жил в мире, среди дел мирских, среди друзей и родных, забот, попечений и утешений мирских, но потом так от всего этого отрешился, что совсем и не вспоминал о том никогда. Он, живя среди множества монахов, такое блаженное сказал слово: долг имеет монах быть в монастыре, — как существующий, и несуществующий, и неявляемый, наипаче же незнаемый. Изъясняя сие слово, он говорил: «как существующий и несуществующий, — как бы он существовал по телу, а не существовал по духу, и неявен был в сем отношении другим, исключая тех, кои соделались чистыми, благодатию Всесвятаго Духа, — и знаем не был, т. е. ни с кем ничего не имел (не имел особой знаемости и дружбы)». О, блаженныя словеса, коими проповедуется вышечеловеческое, ангельское его житие! О, словеса досточудныя, в коих он сам исповедал, что благодатию Святаго Духа стяжал жительство на небесах, и при этом открыл, что был едино с Богом, именно словами, чтоб ни с кем ничего не имел монах: чего никто не может истинно проявить на деле, чего и сказать даже никто не может, если не соединился всецело с Богом. Если же и скажет кто, то обольщает себя. Кто не соединен с Богом и говорит, что не грешит, тот слеп, совсем невидущ и безчувствен. Кто же имеет в себе Бога, тот не может согрешати, яко семя Его в нем пребывает, как говорит Иоанн Богослов (1 Иоан. 3:9). Что благоговейный Симеон имел в себе всего Бога, об этом он, и когда жив был, говорил, и по смерти велегласно свидетельствует в писаниях своих, говоря: «стяжи Бога другом себе, и не будешь иметь нужды в человеческой помощи», и в другом месте опять: «стяжи Бога и не будешь иметь нужды в книгах». Это последнее он и делом показал: ибо целую книгу составил своими трудами, или, лучше скажу, благодатию Св. Духа, обитавшею в нем, не смотря на то, что не проходил наук. Все сие, вместе со св. Симеоном, духовным отцем моим, и я подтверждаю своим свидетельством и исповедую. Блаженный и преподобный отец сей столь много подвизался, что превзошел в этом даже древних святых, и так много терпел искушений и скорбей, что уподобился многим великим и славным мученикам. За то прославлен Богом и сделался безстрастным и святым и удостоился приять в себя благодать Св. Духа. Потом, как систерна дает из себя жаждущему воду, которая натекает в нее от дождей из небесных облаков, так и отец наш преподобный приял от полноты Владыки нашего Христа и источал из себя воду живую от благодати Св. Духа. И опять, — как иной досыта напивается водою, которая источается из систерны и изливается из ней вне, так и ученик его приял благодать Святаго Духа, которая всегда источалась и изливалась от сего святаго отца нашего духовнаго, напоился ею, и умыл лице свое, руки и ноги, потом омылся весь и по душе и по телу этою безсмертною водою. О, таинство страшное и преславное!

И не позволяйте себе, братия мои, не веровать этому; потому что такое слово не собственное мое есть, — и то, что я сказал, случилось не с одними нами (т. е. им и духовным отцем его). Но послушай Евангелиста Иоанна, что говорит он о воде сей, или, лучше сказать, о сем Сыне, живом Слове Бога, от Котораго обогатился словом и Иоанн. Всяк пияй от воды сея, говорит Господь, вжаждется паки: а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки: но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды текущия в живот вечный (Иоан. 4:13, 14). Изъясняя, что значит сия вода живая, Иоанн говорит в другом месте: сие же рече (Господь) о Дусе, егоже хотяху приимати верующии во имя Его (Иоан. 7:39). И Апостол Павел говорит: мы же не духа мира сего прияхом, но Духа иже от Бога, да вемы, яже от Бога дарованная нам, яже и глаголем (1 Кор. 2:12). Этою–то водою отмывается и выводится из души всякое зло, всякая сквернота, и без нея, сколько ни трудись и не подвизайся, не получишь никакой пользы. Посему и мы, не могши никоим образом скрыть талант, т. е. дар Владыки нашего Христа, и не возвещать о благодати Божией, данной старцу Симеону, исповедуем с дерзновением милость Божию, явленную нам чрез сего преподобнаго отца нашего, который и нас насытил ненасытно от воды, полученной им от Бога, во славу св. имени Его. И се, по силе нашей, мы, последнейшие и непотребные, славили и славим Бога, прославившаго преподобнаго отца нашего Симеона благоговейнаго, а чрез сие и его (старца). Не думай же никто: будто я лгу и говорю на пагубу душе своей, хваля духовнаго отца моего, ибо я знаю, что Бог погубит всех глаголющих лжу (Пс. 5:7). Тому и другому (и хвалить и не лгать) учит меня божественный Павел, говоря: благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, — сый благословен; — истину глаголю, не лгу. Вем человека прежде четыренадесятих лет, — и проч. (Еф. 1:3; Рим. 9:1). И опять: мы же не духа мира сего прияхом, но Духа, иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам, яже и глаголем (1 Кор. 2:12). — Ктому же что пользы мне или духовному отцу моему от похвал? Всеконечно нет нам пользы никакой совершенно. Но как, говоря о древних святых, им самим никакой совершенно не доставил я пользы, слушателей же подвиг к подражанию им: так в томже смысле говорил я, и не перестану говорить и о преподобном Симеоне, а когда бывает потребно и нужно, прибавляю не хотя и об ученике его. Неверие тех, которые во вред слушающим говорят, будто в нынешния времена невозможно, чтоб кто либо стал таким, каковы были древние отцы, чтоб достигнул кто меры добродетелей, какия проявили они, и чтоб сподобился даров, какие они получили, — это неверие заставляет меня говорить то, чего я, без сего, никогда не сказал бы, и представлять всем в настоящем свете человеколюбие Божие, всем обличить нерадение и леность говорящих такия речи.