Покоритель джунглей - Луи Жаколио

— Если вы ему позволите.

— Разумеется! Но представляете, какая бы поднялась шумиха. Лучше избежать скандала. Займите его чем-нибудь до двух часов ночи, этого мне вполне достаточно, потом он найдет казармы пустыми.

— Беру это на себя.

— Ну, господа англичане, вы узнаете, почем фунт лиха! Для начала, как сообщил мне посланец де Монморена, мы должны арестовать генерал-губернатора сэра Джона Лоуренса — он в Биджапуре, в сопровождении небольшой охраны. Это было бы прекрасным началом кампании.

— Мой дорогой полковник, уже почти полночь, каждая минута дорога. Если вы хотите забрать с собой двенадцать пушек из казармы и двадцать четыре — с бульвара Шаброля, вам нельзя терять время.

— Я покидаю вас, дорогой друг. Да поможет мне Бог добиться успеха! Я охотно отдам свою жизнь, лишь бы французский флаг развевался над Мадрасом, Бомбеем и Калькуттой.

— Обнимемся, Лотрек. Кто знает, придется ли нам еще свидеться!

Они крепко обнялись и расстались сильно взволнованные.

Полковник вышел в сад, где его ждали капитаны. С принципиальной точки зрения можно осуждать поступки этих людей, но нельзя ими не восхищаться. Они были готовы всем пожертвовать для своей родины, в случае провала палачи Лакхнау, Дели, Бенареса отнеслись бы к ним как к разбойникам с большой дороги. И тем не менее они не колебались, движимые ненавистью к англичанам, которые воспользовались нашими бедами и лишили нас всех колоний, их воодушевляло желание вернуть Франции завоевания Дюплекса.

После ухода де Лотрека г-н Марси отправился на поиски нового полковника, встретил его возле веранды и попросил после окончания вечера зайти к нему в личные покои.

— К вашим услугам, господин губернатор, — ответил старый солдат.

Он явился на свидание без опоздания. Было около половины второго ночи. Все разошлись, вечера, куда каждую неделю приглашались только чиновники, обычно заканчивались именно в это время. Большие балы, на которых присутствовала вся колония, продолжались до рассвета.

Губернатор был один, и Бертье заметил на столе шахматы, сигары и бутылку шартреза. Де Марси ловко сыграл на трех слабостях офицера — любви к ликеру, изготовляемому монахами Изера, к высококачественным изделиям Гаваны и игре, изобретенной в Индии.

— Дорогой полковник, — сказал де Марси, — мне что-то сегодня не спится, и я решил попросить вас составить мне компанию. Я давненько хотел сразиться с вами в шахматы, вы ведь слывете мастером этой игры, что естественно, в сущности, это та же война.

Старый солдат был польщен оказанным ему вниманием и тонкой лестью, партия началась. Де Марси был превосходным игроком, полковник тоже, и скоро, поглощенные своими комбинациями, они перестали слышать, что происходит вокруг. Сам губернатор и думать забыл о расставленной им ловушке, страсть к игре захватила его. Ставка была велика — обладание Индией!

— Шах королю! — вдруг сказал полковник после серии блестящих ходов, когда он, хотя и потеряв ладью и двух коней, запер в углу доски короля своего противника с помощью ферзя, ладьи, оставшегося слона, располагая армией пешек, готовых остановить противника. Удар был нанесен сильный, де Марси грозил мат в три хода. Он обхватил голову руками и погрузился в размышления, стараясь исправить свою ошибку. В этот момент можно было петь у него над ухом, он бы ничего не услышал.

Де Марси и Бертье прислуживал дневальный. Воспользовавшись глубокой задумчивостью губернатора, туземец сделал знак своему командиру и показал ему записку, приложив палец к губам.

Полковник понял, сцепил небрежно руки за спиной, и сипай, проходя, уронил в них записку.

— Мат! — пробормотал губернатор. — Сейчас мне поставят мат! О! Я не могу примириться с поражением, должен же быть какой-то выход.

И он снова принялся изучать возможные комбинации.

Полковник развернул записку, которая была не шире его ладони, и, опустив правую руку под стол, прочел ее, никак не выказав своих чувств:

«Господин полковник, вы обмануты губернатором и полковником де Лотреком, ваш полк дезертирует с оружием и снаряжением,

Капитан де Монталеж»

Записка была от капитана, принявшего батальон сипаев, командиром которого еще четыре часа тому назад был Бертье. Возмущенный поведением губернатора и де Лотрека, готовых погубить карьеру его бывшего начальника, капитан нашел способ предупредить его.

Бертье спокойно, словно на параде, сунул записку в карман. Его назначение состоялось, это все, что ему требовалось. Кстати, он разгадал смысл необычного приглашения де Марси.

Губернатор сделал ход. Бертье нарочно допустил грубую ошибку, и де Марси, взяв его ферзя, радостно воскликнул:

— Ваша очередь, полковник, шах королю!

— Я проиграл, — ответил полковник, вставая.

— Куда же вы? — воскликнул удивленно губернатор. — А реванш?

— Вы дадите мне отыграться через час, если у вас еще будет желание, — холодно ответил Бертье. — Но прежде я должен урезонить г-на маркиза де Лотрека, который принимает меня за старого дурака.

— Что вы такое говорите, мой дорогой Бертье? — спросил губернатор, внезапно покраснев.

Старый полковник повторил фразу, отчеканивая каждое слово, направился к двери и резко распахнул ее.

Сипай, находившийся у входа, преградил ему путь штыком.

— Что это значит, Сами? — спросил старый солдат, дрожа от гнева.

— Приказ моего капитана! — ответил бедняга, не отступая.

— В чем дело, черт побери?

— Письменный приказ губернатора, — отозвался капитан де Монтале, появившись, в коридоре.

К этому нечего было добавить. Власть губернатора безгранична, и все отступают перед его письменным приказом.

Бертье обернулся.

— Итак, господин губернатор, вам не довольно того, что вы посмеялись надо мной, вы хотите меня еще обесчестить? Вот, прочтите! — он бросил де Марси вторую часть полученной им телеграммы.

— Что мне за дело! — ответил де Марси, задетый словами старого солдата. — Пока вас официально не признали высшие чиновники и вы не вступили в должность, единственный губернатор здесь — я.

— Вы правы, сударь, но выслушайте меня, — и он вытащил из кармана револьвер. — Не бойтесь, я не убийца. Выслушайте меня хорошенько. Если вы сейчас же не отдадите приказ, чтобы меня пропустили, на ваших глазах и в присутствии де Монтале я пущу себе пулю в лоб. Франция узнает, что я застрелился в ваших покоях, потому что вы хотели помешать мне исполнить мой долг.

И он медленно поднес револьвер к виску.

— Стойте! — воскликнул де Марси, потрясенный его мужеством.