Время меча - Юрий Нестеренко

Эйрих, оскаленный, как хищник перед броском, собирался в три прыжка преодолеть расстояние, отделявшее его от Рандавани, и рубануть мечом — для начала по кристаллу — однако как раз в этот момент тургунаец произнес последнее слово. В тот же миг луч солнца преломился в гранях большого кристалла, и тринадцать лучей (каждый — своего цвета) ударили в кристаллы на треножниках. Те ярко вспыхнули и перенаправили лучи вниз, к основаниям треножников. И тут же там, куда падали разноцветные «зайчики», стали возникать человеческие фигуры, облаченные в белые мантии с глухими капюшонами.

Эйрих успел сделать два прыжка, прежде чем невидимая, но непреодолимая сила схватила его. Этот могучий, не привыкший сдаваться человек яростно напрягал мускулы и применял все известные ему приемы, пытаясь вырваться, но с тем же успехом он мог бы пытаться сдвинуть с места пирамиду. Ему не причиняли боли; его просто держали, и чувствовалось, что от державших это не требовало серьезных усилий. Та же участь постигла и принца с Элиной, все еще остававшихся в дверях. Они могли дышать, разговаривать, даже поворачивать голову, но не могли сдвинуться с места.

— Рандавани, что это значит?! — вскричал взбешенный Артен. — Я требую ответа как представитель тирлондской короны!

— Извините, Артен, но тирлондская корона больше не имеет никакого значения, — ответил тот, оборачиваясь и опуская кристалл. — Как, впрочем, и тургунайская, если вас это утешит.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! — воскликнула Элина, не понимавшая их древнего языка.

— Да, Элина, — услышала она знакомый голос. Один из прибывших откинул капюшон, демонстрируя худое старческое лицо с густой шапкой волос, кустистыми седыми бровями, обвислыми усами под крючковатым носом и редкой бородкой. Но ныне эти черты, не раз служившие мишенью для дворцовых острословов, отнюдь не выглядели карикатурно — о нет, теперь они были исполнены величавого достоинства. — Мы намерены исправить ошибку наших предшественников, позволивших власти выпасть из рук мудрейших и достаться варварам.

— Но это же невозможно! — Элине казалось, что сейчас она должна проснуться. — Сила магии ушла из мира, ушла навсегда!

— Как видите, это не совсем так, — улыбнулся Зендергаст. — Заклятие так хорошо запечатало Зурбестан, что магическая энергия оказалась законсервированной здесь вместе со всем остальным. Конечно, совсем без потерь не обошлось, но ее уровень все еще вполне достаточен. Мы не были уверены, что дела обстоят именно так; сказать по правде, когда я впервые высказал эту гипотезу, остальные братья сочли ее безумной, — он обвел коллег лукавым торжествующим взглядом. — Однако мои — наши — надежды оправдались.

— Ненадолго, — фыркнул Артен, — скоро магия иссякнет и здесь, и тогда вам останется уповать лишь на королевское милосердие. Впрочем, если вы откажетесь от вашего идио… неуместного заговора прямо сейчас, то я готов ходатайствовать…

— Мы знаем, что не можем повернуть историю вспять и навеки вернуть магию в мир, — печально произнес Зендергаст. — Но я ведь уже сказал, что мы не намерены повторять ошибки предшественников. Тех погубил консерватизм. Они всегда полагались исключительно на магию, как и их учителя, и учителя их учителей, и когда та стала терять силу, смирились с неизбежным, вместо того, чтобы искать альтернативный выход. Но у нас есть опыт, которого не было у них. Той магии, что еще сохраняется здесь, нам хватит, чтобы вернуть себе власть и создать мощное всемирное государство. Однако удерживать эту власть в дальнейшем мы будем светскими средствами. Опираясь на армию, тайную стражу и все то, чему мы научились у времени меча.

— Значит, мой отец и в этом был прав! — потрясенно произнесла Элина.

— Все, о чем вы мечтали — это снова захватить власть над миром. А я-то за вас заступалась… (она уже не пыталась изображать из себя Эрварда).

— Элина, неужели ты думаешь, что нам нужна власть ради власти, как всем этим вашим правителям, вечно грызущимся друг с другом? — маг сокрушенно покачал головой. Он, кажется, и сам не заметил, как перешел на «ты» — перед ним ведь была уже не высокородная аристократка, дочь приближенного короля и любимица королевской семьи, а всего лишь одна из миллионов подданных его будущей империи — впрочем, подданная, к которой он испытывал отеческую симпатию. — Поверь, мне было бы легче дожить свой век старым чучелом, над которым все смеются, чем принимать на себя ответственность за весь мир. Но мир погряз в дикости и нуждается в руководстве мудрых. Ты пересекла чуть ли не весь Великий континент, Элина. Видела леса и реки, моря и пустыни, степи и горы. И ты видела людей разных рас и народов. Ты видела, до чего они довели этот мир, получив право самим распоряжаться его судьбой. Междуусобные войны. Истребление целых рас. Заговоры и перевороты. Нищета и голод. Цветущие земли, превращенные в пустыню, болезни и стихийные бедствия. Упадок культуры, утрата связей между народами. Разбойничьи набеги, бандитизм на море и на суше. Рабовладение и работорговля…

— Мне казалось, кое-кто тут совсем не против рабовладения, — ядовито изрек Артен на древнем едином.

— Не в таких варварских формах! — возразил Рандавани. — Я считаю рабство эффективным, когда раб рождается рабом и знает, что всю жизнь будет рабом. Рабов надо выращивать и разводить, как мы делаем это, выводя нужные нам породы скота. Раб — не более чем самое смышленое домашнее животное, и при соответствующем воспитании — и обращении без ненужной жестокости — он будет считать такое состояние единственно нормальным и подходящим для себя. Но хватать свободных людей и превращать их в рабов — это совершенная дикость. Я не раз пытался довести эту мысль до и прежнего, и нынешнего хана, но они, увы, не вняли. Впрочем, теперь это уже неважно…

— Я хочу подчеркнуть, что это — позиция Восточных братьев, — тут же вмешался Зендергаст также на едином языке. — Мы, Западные, ее не разделяем. Мы исходим из того, что всякий, рожденный человеком, имеет право на свободу… в определенных пределах, разумеется.

— Вы еще не построили ваше идеальное государство, а уже грызетесь, — язвительно констатировал принц.

— Вовсе нет! — не согласился Рандавани. — По главным вопросам мы всегда достигаем единства. А частности вроде этой остаются на усмотрение фракций. Каждая из них на своей территории может вводить свои правила, согласующиеся с генеральной линией, но учитывающие местную специфику.

— Я вообще не понимаю, Рандавани, как вас занесло в эту… в эту компанию, — произнес Артен. — Вы же ученый!

— Это вы, на Западе, противопоставляете науку и магию, — пожал плечами тургунаец. — А мы на Востоке стремимся к гармоничному единству.