Информатор - Курт Айхенвальд

С точки зрения Обри Дэниела, эти письма были противозаконными угрозами, а исходили они, скорее всего, от Уайтекера. Юристы и детективы рыскали по стране в поисках следов «Лэмет Вов». Его разоблачение, надеялись они, поможет АДМ в ее битве с Уайтекером.

Прежде всего решили выяснить, что означает «Лэмет Вов». Это было сравнительно просто: один из адвокатов обнаружил, что эти слова в ином написании, «Ламед Вав Цаддиким», на иврите означают «тридцать шесть праведников».{367} Согласно Вавилонскому Талмуду, в каждом поколении на Земле рождается тридцать шесть безымянных праведников. Несомненно, анонимный автор ссылался на эту группу тайных святых.

Установить его личность оказалось куда труднее. «Лэмет Вов» настроил свой факс так, что его номер не отражался в заголовке сообщения. Но однажды пришло послание с номером факса. «Уильямсу и Конноли» удалось выйти на копировальный центр компании «Кинко» в Кентукки, и даже на служащего, отославшего этот факс. Он довольно смутно помнил внешность заказчика, но по описанию это был вовсе не Уайтекер.{368}

«Уильямс и Конноли» сосредоточила поиски на Кентукки, но тут почта «Федерал экспресс» доставила еще одно письмо из Сент-Луиса, а поиски отправителя и на сей раз привели в тупик. Однако само письмо находилось в руках «Уильямс и Конноли», и адвокаты послали его на дактилоскопию. Выяснилось, что отпечатков пальцев на письме нет – его автор был очень предусмотрителен и действовал, очевидно, в перчатках.

Тогда обратились к специалисту, умевшему создавать психологический портрет человека по почерку. Почерковед выявил некоторое сходство в построении фраз в письмах «Лэмет Вов» и документах, составлявшихся Уайтекером, но стилистических различий нашел еще больше. Он заключил, что Уайтекер мог приложить руку к письмам, но сочинял их другой или другие.

Озадаченные Обри Дэниел и его партнер Барри Саймон отправились 31 января в Министерство юстиции, чтобы встретиться с Маккеем и Никсоном. Адвокаты представили прокурорам письма «Лэмет Вов» и собранную ими информацию, потребовав, чтобы министерство приобщило эти материалы к делу Уайтекера. На следующий день прокуроры послали Бассету и Д'Анжело сообщение о разговоре с адвокатами и копии анонимных писем.{369}

«Просим ФБР установить автора (или авторов) этих писем,

– писали прокуроры, –

и позвонить нам для обсуждения плана действий».

Агенты рассмеялись. Несколько недель назад им велели поторопиться с расследованием и забыть о всех побочных линиях, а теперь они должны тратить время на поиски автора анонимок?

– Да кого это волнует? – сказал Д'Анжело Бассету. – И в чем тут состав преступления?

Они подшили письма в дело и благополучно забыли о них.

Но «Уильямс и Конноли» и АДМ не забыли. Вскоре им стали звонить журналисты с вопросами об обвинениях, выдвинутых в этих письмах. Последней каплей стал опубликованный 12 февраля отчет Бонни Виттенберг, биржевого аналитика из компании «Дейн Босворт».{370} В своем отчете Виттенберг повторяла мнение, которое высказывала и ранее, что инвесторам АДМ следует продать акции. Она приводила несколько доводов, один из которых был следующим:

«Письма Наблюдательного комитета акционеров ставят ряд серьезных вопросов».

На следующий день, во вторник, Скотт Лассар вошел в конференц-зал чикагской окружной прокуратуры вместе с Херндоном и Кевином Калемом, юристом антитрестовского отдела. Они собрались для первого обстоятельного допроса Марти Оллисона, бывшего вице-президента АДМ, обвинявшегося в соучастии в махинациях Уайтекера. Но в тот день Оллисона собирались расспросить о фиксировании цен.{371}

Тридцативосьмилетний Оллисон был белокурым и кареглазым красавцем шести с лишним футов ростом. Он вошел с покаянным видом, в сопровождении адвоката Майкла Монико.

Лассар пообещал Оллисону доложить о его добровольном сотрудничестве прокурорам отдела по борьбе с мошенничеством и предъявил документ, подтверждавший, что правдивые показания Оллисона не будут использованы в суде как прямое свидетельство его вины. Монико и его клиент прочли документ и подписали его.

Когда с формальностями было покончено, Херндон задал Оллисону первый вопрос:

– Когда вы впервые узнали о фиксировании цен на лизин?

Оллисон сделал глубокий вдох и кивнул.

– Впервые я услышал об этом году в девяносто третьем.

Для агентов Оллисон был просто подарком судьбы. Держался он уверенно, на вопросы отвечал откровенно и так обстоятельно, так что Херндону не пришлось вытягивать из него подробности. В отличие от других правонарушителей, увязших в этом деле, он, судя по всему, раскаивался искренне и не жаловался на судьбу.

А самое замечательное – Оллисон знал многое. По его словам, в 1992 году Уайтекер выражал беспокойство в связи с тем, что Уилсона вдруг направили работать в его подразделение, чтобы организовать фиксирование цен на лизин. Это совпадало с показаниями самого Уайтекера. Кроме того, Оллисон указал новое направление поисков: региональные переговоры по фиксированию цен на лизин с участием сотрудников более низких уровней. Готовясь к этой встрече, Оллисон даже переписал со своего компьютера данные о региональных переговорах.

Некоторые сообщения Оллисона вызвали озабоченность. К примеру, он рассказал о совещании руководителей продаж АДМ в 1994 году в Скотсдейле, где Уайтекер поразил коллег, раскрыв секретную информацию конкурентов АДМ по объемам их продаж. Херндон выслушал это с негодованием. Мало того что Уайтекер не записал выступления участников совещания, он даже не сообщил о нем агентам.

В конце допроса Монико поднял руку, прося слова.

– Ребята, – сказал он, – должен вас предупредить, что через несколько минут нам с Марти пора уходить.

– Но у нас еще есть вопросы, – запротестовал Лассар.

– Мы вернемся, как только вы пожелаете.

– Минуточку, – обратился Херндон к адвокату. – Вы говорили, что ваш клиент располагает сведениями о промышленном шпионаже, практиковавшемся в АДМ. Давайте поговорим об этом, пока вы не ушли.

– Давайте, – согласился Монико.

Рассказ Оллисона не занял много времени. На одном из совещаний в 1990 году Рэнделл сообщил, что их новый служащий Майк Фрейн, переходя из «Интернэшнл минералс корпорейшн» в АДМ, прихватил с собой бацитрациновые микробы. Херндон навострил уши. Это-то им и требовалось.

– Уже по тем репликам, которые отпускал Рэнделл, принимая меня на работу, можно было понять, что АДМ – компания своеобразная, – говорил Оллисон.