Тайна архангела (СИ) - Ветрова Лиля

— Ничего, это как езда на велосипеде: раз научишься — всю жизнь не забудешь, — проговорил Сергей.

— На велосипеде я и не умела никогда, — отозвалась Виолетта. Ее губы тихонечко сдвинулись и застыли.

— Да… — не понимая к чему, сказал Сергей. Он посмотрел в ее лицо: — Вика, прости меня. Не знаю, какой бес в меня сегодня вселился…

— Я не сержусь, — молвила она в ответ.

— Нет, серьезно… Я не знаю… какая муха… Ужасный день…

Он притронулся к влажному и теплому, как застоявшаяся вода, лбу. Сергей чувствовал себя дико. Только что на самом ровном месте чуть не послал в пропасть себя и ее. Ведь он шел домой, знал, что нельзя распускать свои эмоции. Шел, негодуя на Жанну. Проклинал, юродствуя над ее словами. Она сказала, что любви нет, но у него же была жена!.. И он, задетый ей, клялся и божился, что она не в себе. А безумен оказался сам.

Веки Сергея прикрыли глаза. Да, как все, оказывается, легко. И слова откуда-то появились сами собой. Стесняясь раньше фальши, пламенно говорил о любви тогда, когда это вдруг понадобилось ему. А как получилось натурально, просто трагедия разбитого сердца!.. Стыд приканчивал его как последнюю дрянь.

— Не переживай, — успокоила Виолетта.

Сергей почувствовал на своей груди ее ладошку.

— Нет, прошу тебя, — он бережно отстранил коснувшиеся его пальцы. — Я не могу… Ладно?

— Ладно, — вымолвила она согласно.

Как же одна фраза смогла попасть в самую точку. Как адским огнем осветила она его лицемерие. «Ты не видишь меня». И он истинно ее не видел. В тот момент он думал обо всем: о своей несчастной жизни, о Жанне, о нанесенной ему обиде и разбереженной душевной ране, но только не о ней. Какая ему была разница: Виолетта ли, кто другой сидит перед ним, когда весь он превратился в инстинкт, в страсть, которая нуждалась в том, чтобы запить наконец все горькие пилюли разом и успокоиться на том, совершенно не задумываясь о ком-то другом…

Ошибся, насколько он ошибся, теша свое самолюбие. Он-то был уверен в глубине души, что она только и счастлива будет, когда он в конце концов «милостиво» разрешит ей стать его женщиной. И уж наверное предполагал, что по первому зову она упадет в его руки. И просил, просил как выгнанный пес, как беглый каторжник, прячась за обманом, пытаясь лгать и ей, и себе самому. Насколько это было низко!..

— Ты знаешь, за что меня низвергли в ад? — тихо спросил Сергей.

— Нет. Ты мне никогда не рассказывал, — покачала головой Виолетта.

— Я убил в человеке веру, — ответил он.

— Ты?.. — в ее голосе было изумление.

— Да я, — утвердил Сергей. — Знаешь, я же был ангелом-хранителем. Я долго им проработал, почти три тысячи лет, — начал говорить он. — Последней моей подопечной была молоденькая девушка. Ее звали, а впрочем, почему звали?.. Ее зовут Мария. Она чудесная, милая и очень симпатичная… Прямо как ты. Вы даже внешне чем-то похожи, только глаза и волосы у нее потемнее и ростом она чуть-чуть повыше будет… С самого детства я не мог на нее нарадоваться. Всегда внимательная ко всем, добрая, отзывчивая, слова грубого не скажет. С маленьких лет она верила в Бога. Всем сердцем верила, искренне и беззаветно. В церковь ходила почти каждую неделю, молилась, дома иконки висели… Правда был у нее один недостаток … Хотя и не недостаток, но… Не знаю даже, — Сергей, раздумывая, прищурил глаза. — Просто наивная она была очень, как ребенок. Видела все вокруг словно книжку с картинками… Кажется, и наплевать на это, ведь ее чувства всегда были неподдельными. Только однажды случилось нечто такое, из-за чего стало уже не наплевать.

— Что?.. — произнесла Виолетта, видя, что Сергей замолчал, утирая сухие ноздри.

— В ее доме поселилась одна девушка… — после паузы продолжал он. — В соседнюю квартиру въехала. Они познакомились, столкнувшись как-то в магазине. Я сразу понял, что что-то не то в этой девушке. Что-то в глазах говорило само за себя. Я попытался пойти на контакт с ее ангелом-хранителем и все разузнать. Однако ее ангел давно уже был изгоем…

— Как это?..

— Ну так… Отправлен «на дальние расстояния» без права следить за ее душой… Это кара за тяжелые грехи подопечной, наверное, ты слышала об этом, — объяснил Сергей. — А Мария, не прошло и месяца, вдруг стала тяготеть к ней. И через полгода они стали лучшими подругами. Сначала я думал, что из этого ничего страшного не выйдет, что Мария скоро поймет всю подноготную и уйдет, но я ошибался. Девушка оказалась хитрее, чем я полагал. А Мария еще наивнее, чем я мог подумать… Видно было, что дружба — это не то, чего добивались от моей Маши в этих отношениях. А что тогда?.. Когда я навел справки, я думал, что умру. Оказалось, эта новая подруга состояла в какой-то секте, полурелигиозной, полу не пойми какой. Там были фанатики-мистики, подчиненные какому-то одержимому лидеру, довольно молодому и уж точно знающему чего он хочет. На первый взгляд все выглядело прилично: вроде как компания молодежи собиралась вместе, разговаривали на умные темы, общались… А потом начинался следующий этап. Легкие, а потом и потяжелее дурманы, жуткие какие-то сеансы то ли медитации, то ли фетиша и религиозной истерики, доведение до морального экстаза, а затем вымогательство денег, подбивание на то, чтобы резали вены и калечили себя… И еще Бог знает что. Мне стало ясно, что Мария нужна ей, только чтобы втащить в эту секту. Я стал пытаться предотвратить печальную развязку. Я все делал: и переезд на другую квартиру организовывал, да слишком сложно это оказалось, и внимание матери ее пытался привлечь, но она работала с утра до вечера и не могла заметить никаких перемен, и вывести подругу на чистую воду старался, но все без толку. Каждый день Машу затягивало в эту трясину. Я ночами и днями издумал все мозги, все перебрал и ничего не мог больше придумать. А Мария, между тем, решилась пойти на первую встречу. Когда она пришла домой поздно вечером и ей все это понравилось, я был сам не свой. Помню, я сел тогда и стал молиться Богу, спрашивая, что мне делать… И в эту ночь — и это, наверное, было самое ужасное, я до сих пор вижу как наяву — мне приоткрылось ее будущее… Ты знаешь, тогда я скорее готов был согласиться на все то, что случилось со мной здесь, в аду, чем еще раз пережить, что я пережил в тот момент. Четко, как на картинке, я увидел комнату с ободранными стенами, засыпанную осколками, наркоманов, сидящих в углах. И посреди этого была она, несчастная, убитая, потерявшая себя. Видение исчезло быстро, но опомниться я смог нескоро. Когда я пришел в себя, я понял, что уже не молюсь, что за окном ночь и что Мария спит. Я продумал до самого утра. И к обеду следующего дня я решился. И нанес первый удар. Я с самого начала понимал, но не хотел верить до конца, что именно наивность, эту слепую веру в людей, которая была единственным ее изъяном, мне придется убивать в этой душе. Каждый час я планомерно дробил эту стену. Я использовал нашу связь, чтобы разбить ее чувства. Я ощущал, как слабеет ее уверенность, как уходят детские переживания… Я чувствовал это в себе, в ее сердце, как в своем. Я понимал, что теперь она с недоверием смотрит по сторонам, что у нее возникает все больше вопросов, что Бог уже не кажется таким бесспорным, как раньше. И вот я добился. Ее вера оборвалась. Окончательно и по всем фронтам. Она больше не доверяла ни людям, ни Богу, никому. Я ощутил это вместе с дробящей болью в ребрах. После этого моя связь с ней исчезла. И на щеке выступила кровь… Я помню, как и оглянуться не успел, а за мной уже нагрянули воины небесного легиона. Я предстал на суд Божий, и мне вынесли обвинительный приговор. Так я и оказался на главной площади ада.

Сергей замолчал.

— Ты устранил в ней наивность вместе с верой, — проговорила Виолетта. — Но вера в Бога — это же ключ к спасению…

— Да знаю я, знаю! — воскликнул Сергей. — Но что мне оставалось делать, черт возьми?! Смотреть, как она умрет среди этих подонков ради своей веры в этот безумный вздор и попадет в ад?!.. — он осекся: — Прости…

— Ничего…