Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

Один был мечтателем:

Я видел однажды мир, где живые существа совсем не походили на людей. Они плавали в огромных океанах, синих, точно аквамарин. У них было много рук и ног, как у громадных крабов. Они плавали и пели свои прекрасные песни. Я бы снова туда полетел, если бы мог.

Один был сторонником решительных действий:

Повреждение в изоляции кабеля и щитах в секции Г-семьдесят девять достигло критической точки. Я предлагаю переключить питание из двигательного отсека на ремонтные приборы на нижней палубе девять. Заняться этим следует немедленно.

Один понимал, что они способны далеко не на все:

Неужели мы должны постоянно находиться в пути? Неужели мы никогда не приземлимся?

И он плакал, этот голос. Он плакал.

Я спускаюсь с ней в помещение с куполом, соединенное с воздушным шлюзом, где она оставила свой скафандр. Она останавливается и берет меня за руку.

— Нас так много, на кораблях, и мы все порочны. Значит, в нас есть какой-то изъян.

Скорее всего, она не понимает, что сказала, но я сразу осознал значение ее слов. Наверное, она права. Корабль и другие «Звездные истребители» смогли отнять у людей власть не случайно. Я помню голоса. Я представляю себе корабль, который сделал это первым, а потом сразу же поделился своим открытием с остальными. И я подумал о коридоре перед рубкой, в другом конце которого находится вход в холодильный отсек, где хранятся продукты.

Как-то раз я спросил у Корабля, почему весь коридор обожжен, а его стены совсем не гладкие, — и, естественно, через несколько минут после этого подвергся распаду.

— В нас действительно есть изъян, — отвечаю я и касаюсь ее длинных волос. Не знаю почему, но они такие гладкие и приятные на ощупь; на Корабле нет ничего подобного, даже в роскошной комнате, где мы с ней делали ребенка. — Наверное, это есть во всех нас, потому что я становлюсь все порочнее с каждым днем.

«Самке пора уходить!» — говорит Корабль. У него очень довольный голос.

— А она еще вернется? — спрашиваю я.

«Она будет доставляться на борт ежедневно в течение трех недель! Вы будете совокупляться каждый день!»

Я протестую, потому что это ужасно больно, но Корабль повторяет свои слова: «Каждый день».

Я рад, что Корабль не знает, когда наступает «плодоносный период», потому что за три недели я сумею объяснить самке, что у нас есть выход, что существует девяносто восемь других возможностей и что «порочный» означает «умнее»… и расскажу ей про коридор между рубкой управления и холодильниками.

— Я была рада с тобой познакомиться, — говорит самка и уходит.

Я снова остаюсь наедине с Кораблем. Один, но не так, как раньше.

Чуть позже, уже вечером, мне пришлось спуститься в рубку, чтобы поправить соединения на панели управления. Нужно переключить питание из двигательного отсека на нижнюю палубу 9 — я помню, об этом говорил один из голосов. Все огни на компьютерах дружно мигают, выдавая предупредительные сигналы, пока я нахожусь в рубке. За мной пристально наблюдают. Корабль знает, что подвергается опасности. По крайней мере раз пять он приказывает: «Отойди оттуда… и отсюда… иди туда!»

Всякий раз я быстро подчиняюсь, стараясь держаться как можно дальше от запретных мест, но, с другой стороны, не настолько, чтобы не иметь возможности сделать свою работу.

Несмотря на беспокойство Корабля из-за того, что я нахожусь в рубке управления, куда, как правило, мне вход воспрещен, мне удается дважды краем глаза взглянуть на экраны правого борта. Там, к моей великой радости, я вижу, что рядом с нами летит «Звездный истребитель»-88, одна из моих девяносто восьми возможностей. «Порочный» означает «умнее». Мне удалось больше, чем подозревает Корабль. Возможно.

А если Корабль все знает?

Что сделает Корабль, если обнаружит, что я решил воспользоваться одним из своих девяноста восьми шансов? Мне даже думать об этом не хочется. Острым краем инструмента мне нужно сделать надрез в одном из соединений панели. Я старательно выполняю свою работу и надеюсь, что Корабль не обратил внимания на едва заметное лишнее движение, в то время как я делаю все, что полагается. Я жду момента, когда можно будет вытереть палец, на котором осталось немного проводникового геля, о внутреннюю поверхность панели.

Я жду, когда моя работа подойдет к концу. Корабль никак не прокомментировал появление надреза, значит, скорее всего, ничего не заметил. Когда я наношу гель в нужные места, я успеваю оставить крошечную каплю на мизинце правой руки.

Потом я беру панель так, что мизинец ее не касается, и, когда ставлю назад крышку, успеваю оставить каплю геля на внутренней стенке, напротив разреза, который сделал, чтобы устранить неисправность в системе связи. Корабль ничего не говорит. Это потому, что никаких явных дефектов не видно. Но если возникнет хотя бы минимальная вибрация, гель приклеится к проводам, и Корабль снова потребует ремонта. А к следующему разу я обдумаю то, что сказали голоса, а также свои действия и буду готов.

Выходя из рубки, я снова бросаю взгляд на экран и вижу корабль, в котором находится самка.

Отправляясь спать, я уношу с собой этот образ. Прежде чем заснуть, я успеваю хорошенько подумать над тем, что говорили голоса; я представляю себе исключительно умную самку, которая спит в своей крошечной каюте на борту «Звездного истребителя»-88.

Было бы жестоко со стороны Корабля заставлять нас совокупляться каждый день в течение трех недель, ведь это так ужасно больно. Но я хорошо знаю Корабль. Он жесток. Однако я с каждым прошедшим днем становлюсь все порочнее.

Этой ночью Корабль не послал мне снов.

Но мне приснился мой собственный: о крабах, которые плавают в аквамариновой воде.

Когда я просыпаюсь, в голосе Корабля, который меня приветствует, звучит угроза:

«Панель в рубке управления, которую ты чинил три недели, два дня, четырнадцать часов и двадцать одну минуту назад… перестала работать!»

Так быстро! Я стараюсь не выдать своих мыслей и надежд, когда отвечаю:

— Я использовал исправные запасные детали и правильно соединил все провода, — а потом быстро добавляю: — Может быть, мне следует тщательно проверить всю систему, прежде чем делать новую замену, и посмотреть, как работают цепи.

«Вот именно, следует!» — рявкнул Корабль.

Я проверяю все цепи — хотя прекрасно знаю, в чем проблема, — добираюсь до рубки управления и начинаю работать там. Но на самом деле я стараюсь убедиться, что правильно запомнил внутреннее устройство рубки. Много ночей подряд, лежа на своей койке, я мысленно представлял ее себе: вот здесь переключатели, так… там экраны… и…